О. Влади - Сон океана

Соломея взялась проводить отца до озера Арзу. Попрощавшись с Иринархом у Северных ворот, Дильдабек вскочил на коня и медленно направился через равнину в сторону оливковых садов. За ним последовала Соломея.

– Я оставила себе Ерсуса, – сказала она.

– Зачем он тебе, он не уберег Арахн, не поможет и тебе, – сердито отчеканил Дильдабек.

– Ты же знаешь, он не виноват, Арахн предупреждали быть осторожнее с лю… с мужчинами. Она была не воздержанна в желаниях и играх, – резко ответила принцесса.

– А я говорил тебе, что ее нужно забрать сюда! Это все ты со своими пла… идеями. Давай ускоряйся, я даю тебе еще…

Дальше Иринарх уже не слышал, о чем они спорили, так как они удалились далеко вперед, но его удивила грубость в тоне Дильдабека и неожиданная резкость Соломеи. Царь подумал, что смерть жены опечалила Дильдабека настолько, что он не контролирует себя, а болезнь Нарата и усталость сделали принцессу раздраженной. Споря, правитель Феерии и Соломея исчезли из вида, а Иринарх, предварительно зайдя проведать Нарата, поднялся на Смотровую площадку и стал дожидаться возвращения принцессы. В тот вечер она была молчалива и еще более печальна, чем обычно.

Через луну после отъезда Дильдабека в Феерию умер Нарат.

Иринарху казалось, что земля скоро сойдется с небом и наступит пустота. Он не мог остановить события и чувствовал, как его душа разрывается. Он не мог рыдать, он не мог кричать, говорить, есть и спать. Он не понимал, как такое могло произойти, как мог наступить тот миг, когда грань между все хорошо и все потеряно стерлась.

Иринарх сидел в Зале и смотрел на пустой трон сына, как вдруг он почувствовал, что оцепенел, все было как во сне, а он наблюдал со стороны и не мог поверить в происходящее. На погребение приехали Синклар и Гутлеиф, царь отметил про себя, что они прекрасно выглядят. «Это хорошо», – подумал он. – «Их объединило горе и возможно это будет удачный для всех союз». Соломея была как в тумане, он видел ее бледную и нахмуренную, но не слышал, не ощущал, она как тень появлялась и исчезала. Прошли все ритуалы, но Иринарх их не заметил. Он очнулся, когда увидел, что догорают последние угли скорбного костра. Потом заметил, что остался один, стража держалась вдалеке, не беспокоя его своим присутствием. Постояв еще немного, царь тихо побрел к себе в башню. Он чувствовал, что постарел и очень устал, что его душа где-то глубоко в колодце и возможно он хочет туда же, подальше от произошедшего.

Поднявшись в свои покои, Иринарх подошел к окну и замер, наблюдая за беседой звезд, которые то загорались ярче, то слегка мутнели. Луна мягко светила, погруженная в свои мысли, легкий ветерок обещал прохладу утра, стрекот ночи говорил о бесконечном течении жизни – все было также как всегда, но уже где-то рядом не было Равшана и утром он уже не увидит Нарата. Его сердце замерло, в груди застыл безмолвный крик, и он закрыл глаза. Иринарх простоял так некоторое время и вдруг почувствовал, что в комнате кто-то есть. Оглянувшись, он увидел Соломею, она сидела в кресле и наблюдала за ним. Их глаза встретились, ее взгляд был глубок как небо за окном. И в этот момент в голове Иринарха все перемешалось, в миг проскочили воспоминания об их первой встрече, о прекрасной невесте у алтаря, о завершении строительства Башни Дев, о том, как он увидел Соломею и Нарата, приближающихся к дворцу после своего долгого отсутствия, промелькнули мертвые лица принцев и прогорающие угольки костра. Иринарх решительно, как в годы, когда он с мечом завоевывал этот край, подошел к принцессе, поднял ее на руки, положил на кровать и поцеловал. Принцесса ответила на поцелуй, отстранила его лицо и заглянула в глаза. В этот момент все горести и печали покинули правителя Иранхары.

Остров короля Фируза со всех сторон был окружен рифами и рядом скал, сквозь которые был один единственный проход вглубь острова. С давних времен на этом острове останавливались пираты и ловцы удачи, чтобы отдохнуть, повеселиться, обменяться грузом, продать или купить что-либо у островного короля. На острове действовал только один закон – пей, гуляй, дерись, но не убивай. А хочешь убить – убирайся с острова. Запрещалось так же приближаться к замку Фируза без приглашения и ходить по прилегающей к нему территории. Нарушителей убивали без предупреждения, а их имущество забирали в пользу короля. Каждый капитан, прибывающий с кораблем на остров, нес ответственность за свою команду головой, поэтому случайных людей здесь не бывало. За пребывание на этой подаренной богом ловцам удачи земле платилась установленная плата, в которую обязательно входили молодые девушки или юноши.

Замок короля находился на самой высокой вершине, оттуда было виден, как сам остров, так и окружающий его океан. Природа была благосклонна к этому месту – мягкий климат, вечная зелень, редкие ветра, озера и водопады с пресной водой. Дорогу к острову знали только проверенные капитаны, и даже они, чтобы попасть на остров должны были пойти предварительный осмотр у прибрежной охраны короля.

Алан с Альвильдой, когда бывали в этих краях, всегда останавливались здесь, и каждый раз король Фируз радушно их встречал в своем замке, пока их команда отдыхала и расслаблялась в тавернах на берегу. Они же в свою очередь привозили подарки и интересные истории.

Так было и в этот раз. Гостям выделили просторные покои, и Альвильда с удовольствием нежилась в круглом бассейне на террасе, в то время как Алан делился с Фирузом последними новостями. Компанию ей составили доши короля, Брук и Диана. С момента, обоснования на острове они не выезжали никуда и поэтому всегда с удовольствием слушали рассказы Алана и Альвильды об их путешествиях и приключениях.

Наслаждаясь теплой водой, прекрасным видом на океан и холодным ароматным вином с соком, Альвильда рассказала им о поездке к острову Рапа-Нуини. Об океане бесконечном и спокойном как небо в ясный день, имеющем запах весенней зелени, теплой соли и холодного утра; о странных, ведущих неспешный образ жизни, жителях острова, их обычаях и взглядах на мир, их удивительной письменности и обрядах. Но больше всего Альвильде понравились и даже поразили статуи, молчаливо с ожиданием смотрящие в небо, как будто ожидающие какого-то чуда или возвращения чего-то давно желанного или потерянного.

– Они не изучают небо, а именно настойчиво ждут. У каждого из этих истуканов свое лицо и выражение, присущее только ему. Когда на них смотришь, возникает ощущение, что внутри камня бьется сердце и вот-вот они оживут и пойдут заниматься своими делами. Их взгляд завораживает задумчивостью, будто бы на миг они посмотрели на падающую звезду и загадали желание, – мысленно вернувшись на остров и вновь заглянув в глаза каменных статуй, вспоминала Альвильда. – По одной из легенд, это древнее племя людей, живших на тех землях в начале времен. Это были добрые и радушные жители, с развитой культурой, наукой, искусством и даже со своей письменностью. У них не было правителей, а единственным законами был законы доброты, любви и всепринятия. Эти жители не знали ни злобы, ни завести, ни обиды, и как следствие у них не было вражды и оружия. Они были частью окружающего мира, и мир был частью их. Среди них, не зная ни тревог, ни забот, жила прекрасная богиня Цефия, дарующая им за их доброту мудрость и процветание. Остров был покрыт вечной зеленью, благоухающими цветами, порхающими бабочками и казалось что так будет длиться вечно. Но однажды Цефию увидел один из богов неба Виджи и спустился на остров. Он был красив, статен и обаятелен, богиня полюбила его с первого взгляда, и некоторое время они жили на острове. Но привыкший жить в небесах, бог не смог жить на земле. И тогда Цефия согласилась улететь с ним на небо, пообещав при этом жителям острова, что будет прилетать их навещать. Люди ждали ее день и ночь, неотрывно смотря ввысь, пока не превратились в каменные статуи. А Виджи, насладившись обществом богини, полюбил другую, объяснив это тем, что непостоянство чувств присуще его природе. Так Цефия променяла вечную любовь тысячи добрых человечков на одну мимолетную любовь красивого бога. Когда она улетала на небо, она не знала, что обратного пути не будет, бог промолчал об этом, а влюбленная в него богиня про это не спросила. Она не смогла вернуться на землю и, осознав, постигшую ее утрату, превратилась в большую и яркую звезду – в звезду надежды и любви, звезду, которая светит всем странникам и неспокойным душам.