Элеонора Кременская - Пьяная Россия. Том четвёртый

– А они? – снова кивнул в сторону спящих байкеров, отец Иннокентий.

– Они? – задумался Старгородцев. – Работают, семьи содержат и стараются в отпуск объединиться, чтобы колесить по России, видишь, и к нам заехали, слава Богу!

Перекрестился он на спящих друзей.

– Сподобил Господь увидеться через двадцать лет!

– Богоугодное дело! – подтвердил дьякон и на цыпочках покинул спящий дом Старгородцевых.

Но ещё долго не спал, слонялся возле остывших боков мотоциклов и трогал их пальчиком, представляя, как летит по дороге и ветер сдувает слёзы из глаз, ах, как хорошо!

В предпраздничные дни Танька Удальцова решила сделать ремонт в своей квартире. Обзвонив с десяток соответствующих фирм, она каждый раз спрашивала, есть ли в бригаде строителей представители кипчакских народов, а по-современному – гастробайтеров, то есть таджиков, казахов, узбеков. После минутной заминки ей отвечали, что есть и бригады занимающиеся ремонтом квартир, в основном состоят из «черных».

Танька вспылила и позвонила подруге:

– Кто расистка? Я – расистка! – орала она в трубку. – Да, и не скрываю своего презрения к этим дуракам! Они ничего не умеют! Вон на прошлой неделе приперся слесарь, таджик, надо было кран холодной воды заменить, бегал, бегал, не знал, что и как делать, ты думаешь, он починил?

Впала Танька в состояние, близкое к умопомешательству:

– Нет! Деньги за работу взял, а сам исчез, кран через два часа сорвало. Пришлось опять звонить в ЖЭК. Что?

И успокаиваясь, устало произнесла:

– Эти кипчаки ничего не умеют, к тому же они – тупые и грязные! Послушай, мне нужна бригада русских рукастых мужиков! Понятно?

Все-таки подруга помогла, она и сама недавно занималась ремонтом квартиры. Русские строители в два дня справились с задачей и, расплачиваясь с ними, Танька не без удовольствия обозревала свои апартаменты.

Тридцать первого декабря, Танька ожидала в гости родственников. Конечно, накрыла стол и, кинулась открывать.

– Надо же предупреждать! – схватилась за сердце тетя Роза, совершив экскурсию по квартире.

– Что это такое? Я не поняла! – с недоумением оглядывая белые стены кухонного пространства, спросила бабушка Муся, а попросту Мария Сергеевна.

– Это евроремонт, – ответила родственницам Танька, – мода такая!

– Ишь ты, мода! – хмыкнула бабушка Муся. – Мода на больничные операционные!

Сестры Удальцовой вошедшие в квартиру следом за тетей Розой и бабушкой Мусей, одобрили белесые обои гостиной и белые обои с рисунком сверкающих инеем белоснежных роз в спальне.

– Будто в зимнем лесу, – восторгалась Светка Удальцова.

– И мебель белая! – нахваливала обстановку квартиры, другая сестра, Маринка Удальцова.

– Елка белая! – поджала губы бабушка Муся.

Тетя Роза погладила сверкающую скатерть и с недоверием уставилась на белую посуду:

– Это какое-то сумасшествие, – пробормотала она.

– Ну, хоть вино красное! – одобрила появление бутылки кагора, бабушка Муся.

Постепенно обе они смирились, а цветной телевизор с широким экраном заставил обеих забыть на время больничную операционную, но тут бабушка Муся выпила и еще выпила, опьянела и, опираясь о стены, пошла на балкон, освежиться.

Лучше бы она этого не делала! Застекленный балкон встретил ее пластиковыми окнами.

– Зачем ты сделала это? – указывая пальцем на окна, прокричала с балкона, тетя Муся.

– Сменила окна? – удивилась такой реакции, Танька. – Все меняют. Это модно!

– Модно! – с гримасой отвращения, произнесла бабушка Муся.

Тетя Роза немедленно включилась в обсуждение вопроса:

– Пластиковые окна – такое же фуфло, как и пластиковые водопроводные трубы!

– И алюминиевые смесители! – подхватила бабушка Муся.

– И пластмассовые китайские автомобили! – с вызовом произнесла тетя Роза. – Одноразовые!

– Да что вы имеете против этих окон? – недоумевала Танька.

– Вот увидишь, – зловеще произнесла бабушка Муся, – через небольшое количество времени, может, месяц-два, окна начнут кривиться!

– А подоконник встанет дыбом! – подтвердила тетя Роза.

Танька, глянув украдкой в сверкающие от чистоты окна балкона, покачала головой, полная недоверия и сомнений прошлась по квартире с великолепнейшими белыми обоями, мягкими, как сугробы, диванами и креслами, стульями, обтянутыми белой кожей и хрустальными люстрами.

На застеленном прекрасной белой скатертью деревянном столе с резными ножками были разложены серебряные приборы, в вазе благоухали белые розы.

Предлагаемое меню праздничной новогодней ночи Танька тоже нашла отличным.

Родственницам были предложены мясное рагу, салаты, сельдь под шубой, множество солений и вино.

В холодильнике ждал своей очереди торт тирамису.

Танька тронула бело-голубые салфетки, веером лежавшие возле каждой гостьи и наконец, произнесла:

– Просто, для вас, непривычно, но не вам тут жить, а мне! А пластиковые окна и на деревянные сменить можно, новые! И мне так нравится оказаться в зимней сказке!

– Особенно летом будет вдохновлять такая квартирка, – кивнула Светка.

– Когда будет жарко, – уточнила Маринка.

– Что правда, то правда, – мирно закивала бабушка Муся и подняла бокал, – за Новый год!

– Чтобы у нас все было, а у них ничего не было! – подхватила тетя Роза и выразительно посмотрела на кремлевские стены в телевизоре.

За это и выпили, и уселись смотреть новогодний огонек, где сверкающих белым светом бенгальских огней было великое множество.

Денис Алексеевич Овечкин собирался на торжественную церемонию. Он очень любил подобные мероприятия и заранее репетировал, стоя перед зеркалом, учился скромно улыбаться. Главное – скромно! Тогда зрители телевизионных каналов, друзья и коллеги, занявшие почти все места в зале, подумают о нем лишь хорошее!

Овечкин вздохнул, воротник новой рубашки жал, костюм, купленный за большущие деньги в прошлом году, казался тесным. Немного пополнел, нехорошо, покачал головой Овечкин. Он не одобрял пузатых мужиков, считая их поклонниками пива и диванного образа жизни. Опять-таки, Денис Алексеевич заботился о положительном впечатлении, таким образом, ему пришло на ум подтянуть не в меру выпятившееся пузо с помощью пояса для поддержки внутренних органов. Пояс имелся в комоде у тещи и не один, весь ящик был забит всевозможными приспособлениями на резинках, крючочках, у тещи наблюдалось опущение почки. Пользуясь отсутствием домашних, под наблюдением единственного зрителя, серой кошки, взобравшейся на верх бельевого шкафа, Денис Алексеевич перемерил с десяток поясов и, справившись с непривычной задачей, застегнув брюки, критически осмотрел себя в зеркале. А что, вроде ничего, прищурился он и даже спросил у кошки, как ей кажется его преображение? Ничего или надо внести еще кое-какие штрихи?!