Александра Стрельникова - Укус сколопендры

Тая перечитала столько разных стихотворений о любви. Столько… Но остановилась именно на этом. Его написала Анна Ахматова.

И творческий руководитель, и любимый мужчина возражать не стали, поддержав идею, так хорошо дополняющую костюмированные образы.

…Они стремительно вышли на сцену: Король и Королева, молодые, красивые, в эффектных нарядах, держась за руки. Потом Таисия демонстративно освободила свою руку (так было задумано) и, сдерживая волнение, стала читать стихотворение, развернувшись лицом к своему «историческому персонажу»:

После этих слов, Юрий – он же король Артур, молча преклонил колено перед Прекрасной Дамой и поцеловал ей руку.

Затем дипломники развернулись лицом ко всем присутствующим. Юрий поклонился, Таисия сделала изящный реверанс. Аудитория взорвалась аплодисментами. А счастливый Маэстро взглядом победителя посмотрел на членов экзаменационной комиссии.

И в то же самое мгновение давний приятель Маэстро – режиссер, приглашенный на просмотр, и для театра которого, собственно, создавались красивые исторические наряды, соскочил со своего места в первом ряду и кинулся к подиуму. – Забираю, забираю… И великолепные костюмы, и этих талантливых молодых людей в мой театр, – громогласно оповестил собравшихся лысоватый мужчина лет сорока пяти, выскочивший на сцену в потертых джинсах и свитере ручной вязки бежевого цвета.

Он обнял короля Артура, а у королевы Гвиневры облобызал ручку.

– Вы посмотрите, какой шустрый! – Маэстро поднялся со своего места в почетном президиуме и, весь сияющий, поднялся на подиум. – А моего согласия ты спросил? Чего это ты вдруг решил распоряжаться моими лучшими учениками?

Юрий и Таисия, с блестящими глазами и порозовевшие от волнения, просто светились от счастья и торжественности момента.

– Ну, положим, Юрочку я тебе уступаю, так и быть. А вот Таечку… Ишь, чего захотел. А Таечку я тебе ни за что не отдам, – сказал творческий руководитель, – потому что сам мечтаю заполучить такую рукодельницу-искусницу в свое модное заведение.

После сказанного педагог сделал знак рукой человеку в аудитории, и оттуда быстрым шагом к сцене направился студент с корзиной цветов, которую он поставил у ног Королевы.

– Ой, что вы, спасибо, – смутившись, сказала ученица Учителю.

– Привыкайте, друзья, к цветам. Привыкайте, – обратился он к своим воспитанникам, – где таланты, там и поклонники…

А потом выпускники, теперь уже – окончательно выпускники, всем курсом с преподавателями направились в кафе, которое арендовали заранее по такому случаю.

И знакомый педагогу режиссер тоже был с ними. Они сидели рядом: Юрий, Таисия, Маэстро и его театральный друг, который бросал откровенные взгляды на очаровательную шатенку с большими карими глазами.

– А вам не говорили, что с вашей внешностью вы могли бы стать актрисой? – решился он, наконец, на комплиментарный вопрос.

– Говорили, – лаконично ответила молодая женщина, едва улыбнувшись. – И снова замолчала, очевидно, полагая, что исчерпывающе ответила на прозвучавший вопрос.

Но театральный работник, очевидно, решил не сдаваться, опять комплиментарно заметив:

– Вы так смело срежиссировали показ костюмов. Как профессионал, хочу заметить, что вы на редкость удачно, в тему, подобрали то прекрасное стихотворение. А потом с таким проникновенным чувством продекламировали его…

– Стихотворение прекрасно и удивительно, – согласно кивнула Таисия. – Но в этом заслуга поэтессы, а не моя, – и опять замолчала.

– Да, друзья мои, – заметил Маэстро, – всего несколько строчек… А какая удивительная глубина, сколько подтекста! Вот что значит истинный талант!

Маэстро немного помолчал, затем взял бокал.

– Сегодня у меня замечательный, радостный день – я выпускаю в профессиональную жизнь двух моих любимейших учеников! И он вдвойне радостный еще от того, что я не расстаюсь с вами, дорогие мои Таисия и Юрий! Я счастлив, что вы остаетесь в столице!

– А уж мы как счастливы, что нам так повезло с талантливым маститым педагогом и просто очень хорошим человеком, правда, Таечка? – Юрий поднялся с кресла.

– Юра сказал то, что и я хотела сказать, – Тая тоже поднялась, – от себя добавлю только, что я перед вами просто преклоняюсь, Маэстро!

И молодая пара соприкоснулась бокалами со стеклянной емкостью педагога, который весь расцвел от комплиментов, отпущенных любимыми учениками в его адрес.

– Ну, и жук этот режиссер! Ну, и нахал! – так пялиться на мою жену в присутствии мужа! – сказал уже поздним вечером Юрий, когда они с Таисией, отдыхая, вспоминали события волнительного дня.

– Тебе теперь с ним работать, – тихо заметила молодая женщина. – А пялился он на меня не больше, чем другие пялятся. Пора бы тебе уже привыкнуть. Подумаешь…

– К этому невозможно привыкнуть, Тайчонок…И, вообще, – он поцеловал супругу в распущенные волосы, – как-то не нравится мне королева Гвиневра, даже – ее имя. Не говоря уже о всей истории с рыцарем Ланселотом по отношению к королю, – сказал он игриво.

– Да кто их там сегодня разберет, что в той давней истории быль, а что – небыль, – тихо заметила Тая. И, немного помолчав, добавила, – надо запомнить сегодняшний день. Это – наш день…

– Мне кажется, для того, чтобы мы запомнили его лучше, чего-то еще не хватает. Ты не находишь? – и Юрий привлек супругу к себе.

Она улыбнулась, прикрывая глаза.

– Обожаю, когда ты так улыбаешься и закрываешь глаза… Знаешь, я столько раз замечал, как мне завидуют мужики, когда ты рядом со мною: просто на улице, в метро, в магазине. Они сначала смотрят на тебя, а потом переводят взгляд на меня – и такая жуткая зависть в их глазах! А меня такая гордость всего распирает. И я думаю в такие мгновения: смотри, смотри, ты только смотришь, а я – обладаю этим сокровищем»!

– А почему ты раньше никогда не говорил мне об этом? – кокетливо встрепенулась удивленная Таисия.

– Чтобы слишком не загордилась, – ответил Юрий, целуя ее в шею.

– Так вот почему ты был весь такой сияющий, когда мы разговаривали с режиссером, и ты, как бы ненароком, положил мне руку на плечо? – засмеялась Тая.

– А ты как думала! Не мог же я отказать себе в удовольствии продемонстрировать ему, кто у нас в доме хозяин… Тем более, что он на тебя всё время пялился.