Валериан П. - Такая вот жизнь, братец—3. Диалоги с самим собой

эзотерикой . Тут я нашёл с ней общий язык, тут я смог «развернуться», рассказывая ей о «третьем глазе», «бермудском треугольнике», о телекинезе и фотографиях Кирлиана , короче, обо всем том, что вычитал в недавно купленных книжках в бумажных обложках. Она с интересом слушала мои пересказы, откликалась на них своими историями о ясновидении и телепатии. Упомянула и о своих способностях в этой области. Я чувствовал, как ломаются барьеры, разъединявшие нас, как мы становимся все ближе и ближе друг к другу… Удивительно, как в эти моменты преображалось её лицо. Куда девались её внешняя неприступность, деловой тон, высокомерная снисходительность «столичной штучки». Её глаза темнели, они начинали искриться каким-то переливчатым блеском, испускали лучи, словно грани волшебного бриллианта.

Потом, эти ночные поездки в аэропорт Лагоса, где мы встречали вновь прибывших спецов. Она пару раз увязалась со мной, а потом, уже под утро, приглашала к ней «на чашку кофе». Были и другие приметы. … Как-то мы с топографом выехали на берег Атлантики: нужно было проверить на карте место выхода трубопровода в океан для загрузки танкеров на рейде. Нас было двое: специалист за рулём и я. Мы довольно медленно продвигались по пустынному пляжу в поисках обозначенного на карте места, время от времени так сильно увязая в сыром песке, что приходилось подкладывать сухие пальмовые ветки под колесом уазика, чтобы сдвинуть его с места. Наконец, топограф нашёл-таки это злосчастное место, и мы отправились назад. Надвигались быстрые африканские сумерки, а мы, как назло, не могли найти выезда с пляжа на шоссе. Рация топографа «сдохла», и мы не могли связаться со «своими». Наконец, заметив на пути пару хижин в пальмовой роще, мы упросили местного селянина (за мзду, конечно) проехать с нами сквозь пальмовые заросли до шоссе. Была уже полночь, когда мы, наконец, добрались до нашего ближайшего пункта на трассе. Радист хмуро приветствовал нас, сообщив, что нас уже обыскались по радиосвязи.

– Кто из вас П., – поинтересовался он, окинув нас сонным взглядом. Я назвался.

– Тут тебя какая-то переводчица ищет. Все подстанции обзвонила. Метала громы и молнии, все требовала срочно Вас отыскать, грозилась всех нас в Союз отправить, если не найдём. Это, что жена твоя?

– Да нет, – замялся я, – просто, наша начальница.

Вот тогда-то я и понял, что С. на меня «запала». И я, что называется, тоже на неё «глаз положил». На работе мы откровенно глазели друг на друга, обменивались многозначительными улыбками (что, конечно, не могло ускользнуть от внимания наших «коллег»). Дома я рисовал в воображении нашу близость, распаляя похоть. С. видимо почувствовала моё влечение к ней. … Она занялась своей внешностью, сменив старомодную причёску «училки» на затейливые кудряшки, простенькую юбку на стильные вельветовые джинсы, а на её шее заиграла массивная золотая цепочка. И вот я уже, ничтоже сумняшеся, регулярно забегаю к ней с парой бутылок пива, которые мы распиваем вместе перед началом очередного «кинопоказа» (С. жила одна, что было большой привилегией для нашего брата-переводчика). Но дальше этого не шло. Никаких попыток «овладеть» ею я не делал – у меня даже в голове этого не было! К тому же, я все ещё остро переживал свою неудачу с моей пассией Т.

В те дни я усердно штудировал недавно приобретённую книгу по оккультным наукам (или искусствам!) с соответственным названием «Оккультизм». Это был увесистый «кирпич», вобравший в себя все, что было известно об искусстве чёрной магии, начиная от древнеегипетской «Книги Мёртвых» и кончая трактатами П. Успенского и цитатами из Гурджиева . Написал сей труд англичанин по фамилии Колин Уилсон , известный писатель-фантаст и исследователь трансцендентального. Чего только в ней не было! Это было увлекательное чтиво, но… и только! Здесь можно было найти сведения обо всем, что происходило в этой сфере человеческого бытия. Для меня книга явилась настоящим открытием: столько новых, неизвестных мне имён, религиозных течений, философских концепций, интереснейших историй и биографий. Оказывается, на раннем этапе своей истории христианство было всего лишь одним маленьким ручейком, с трудом, пробивавшим свой путь среди множества других, более мощных и влиятельных религиозных течений. Чего стоят древние гностики с их утверждением, что наш мир во зле лежит и находится во власти Демиурга (читай, дьявола), а главное Божество совершенно не познаваемо умом обычного человека. Вырваться из этого мира можно только с помощью тайных знаний, т. е. Гнозиса . Лишь немногие Избранные, или Посвящённые, обладали им, что давало им возможность легко путешествовать во времени и творить чудеса. Одним из таких Посвящённых был Аполлоний Тианский (4 г. до н.э. – 96 г. н.э.). Аполлоний был, якобы, учеником Пифагора (570—490 до н.э.) и, хотя между ним и его учителем пролегло несколько столетий, он по-видимому хорошо усвоил нравственную сторону пифагорейского учения. Он был вегетарианцем, воздерживался от плотских удовольствий и проводил время в медитациях и помощи беднякам. Известно (из сочинения древнеримского автора Филострата ), что главным событием жизни Аполлония было его путешествие на восток, в Индию, где он провёл несколько лет в обществе индийских браминов, или (как теперь считают) великих Старцев Шамбалы , которые передали ему тайные знания, сделавшие его магом и провидцем и прославившие на всю Римскую империю. Самое странное в этой истории – это то, что Аполлоний Тианский и Иисус Христос жили в одно время, но их пути никогда не пересекались (что, впрочем, неудивительно, если учесть, что первый был знаменитым магом и философом греческой школы, а второй – никому не известным проповедником).

И вот, однажды, за таким, вот, серьёзным разговором, сопровождаемым обильным возлиянием, я осмелился перейти на «петтинг», который закончился бурной оргией в постели. Писать об этом не хочется, да и не надо! Потому что, во-первых, не знаю, что это было: любовь ли, страсть, или просто похоть, разжигаемая зноем африканского солнца. А может, все, вместе взятое, плюс моё жалкое тщеславие и желание «доказать всем», что и я – «мачо» и что не кому-нибудь, а мне удалось «уломать» такую «завидную» бабу. Я даже, где-то, по большому счету, гордился этим! Когда я думаю о наших любовных утехах, на ум приходит один образ: самка богомола отгрызает самцу голову во время их спаривания … Вот и я, овладев С., не заметил, как сам лишился самого главного: воли и способности рассуждать трезво. Могу сказать только, что мне было хорошо с ней, хорошо, как никогда в жизни, хорошо в её объятьях, и просто, в её обществе. Особенно в тех искусственных условиях относительного достатка, интересной работы и… лёгкости общения, в которых мы жили в Нигерии. Не надо было ни о чём думать, ничего никому доказывать, не преодолевать никаких трудностей. Все само плыло в руки, и в этом был главный «кайф».

Читать дальше