Евгения Морозова - Варварино счастье. Том I

Самое страшное для молодых женщин – понравиться какому-то фашисту. Поэтому женщины специально закутывали лицо платками, ходили в лохмотьях, в одежде, которая даже молодых и стройных женщин делала уродливыми. Так старалась выглядеть и Анна.

Как выжила в эти страшные годы, Анна не знает. Наверное, силы давал сыночек. Когда родился сын, она обязана была его зарегистрировать в немецкой управе. Имена давал немецкий священник, который достал большую книгу, долго всматривался в страницы и искал дату рождения ребенка. Это был день святого Гельмута.

– Будет мальчик Гельмут! Будет гражданином великого третьего рейха! Германия будет править всем миром!

И стал заполнять какой-то бланк, видимо, свидетельство о рождении.

Аня осмелилась и спросила:

– Мы с мужем хотели назвать сына Андреем в память о моем отце. Можно его записать Андреем?

Священник так посмотрел на нее… Непонятно, чего больше было в его взгляде. Наверное, недоумения, как это человек не понимает, что теперь будут в употреблении только немецкие имена, а пора всяких Андреев ушла в прошлое. Скоро у него у самого будет огромное имение на Волге… Обещал сам Адольф Гитлер. А он ему верил. Вон как красиво разворачиваются события. Немцы идут победным маршем. И так будет всегда… А эта девчонка… Ну, смешные эти русские.

Правильно, говорил Гитлер, что убивать надо не всех, думал про себя священник. Молодых и сильных надо заставлять работать много, пока не сдохнут на полях и на заводах. Ну, а евреев – тех и работать не надо заставлять, сразу расстреливать.

Партизаны не отсиживались без дела. В густых лесах мог спрятаться отряд в сотни человек…

Каждый взрыв на железной дороге, каждая диверсия, как и обещал комендант, уносила жизни людей. Расстрелы были не раз, и не два. Люди жили в страхе. Ночами люди боялись каждого стука.

Время летит быстро, Аня работала на всех работах, куда бы ни отправляли немцы. Она старалась быть незаметной. Муж был в партизанах. Они не виделись больше года. И вот однажды глубокой ночью Анна услышала тихий стук в окно рядом с кроватью в ее спаленке. Она подошла, отодвинула занавеску и увидела мужа. Нет слов! Как она радовалась, что он появился. Дядя Володя, который работал старостой села, никогда не подавал вида, что он что-то знает о судьбе своего племянника Якова. Только когда Аня плакала, страдая от неизвестности, он гладил ее по плечу и говорил многозначительно: Бог бережет твоего мужа, не плачь, лучше думай о нем больше и помогай ему мысленно!

Ни одной весточки! Больше года она одна поднимала ребенка… Вокруг смерть и война…

И вот… любимый Яшенька! Она быстро открыла дверь. Муж стоял уже у двери. Хорошо, что хоть луна светит не так ярко. Хоть бы никто не увидел!

Муж вошел, прислонился к косяку. Потом медленно осел на пол. Анна хотела поднять его и усадить хотя бы на лавку. Но потом поняла, что Яков так болен, что не сможет ни подняться, ни дойти до кровати. Прямо у порога она раздела мужа, буквально волоком донесла его до кровати и уложила. Он весь горел. Дыхание было хриплым и прерывистым. Аня поняла, что помощь требуется немедленно, иначе может быть поздно. Но никаких лекарств дома не было. Осмотрела его, крови нет, значит не ранен.

Яша в промежутках между приступами кашля рассказал, что ходили с группой на разведку, пришлось на морозе лежать сутки, закопавшись в снегу. Шевелиться было нельзя, это означало бы верную смерть. Они должны были взорвать эшелон, который направлялся на восток. Целый эшелон солдат, их там сотни. Надо было терпеть и ждать. И это ожидание продлилось больше суток. Яков там, видимо, простудился, что уже в партизанский отряд после выполнения задания друзья его тащили на себе. Температура была такая высокая, что Яков буквально сгорал. Таял на глазах. Надо было его спасать. В отряде это сделать было невозможно. Переправить вглубь России тоже в тот момент было невозможно. Партизаны были в глубоком тылу.

И Яков попросился домой. Выжить дома или умереть, тоже дома. Анна ночью тут же побежала за свекровью. Та прибежала уже с мешочком, в котором были травы, тут же растопили печку и начали делать отвары. Чем могли, тем и старались помочь. На их счастье, недалеко от них жила бабушка-лекарка, которая тут же ночью пришла и принесла с собой настои и растирания.

Больной успокоился, кашель стал редким, температура спала.

Наступало утро. Всю ночь малыш спал, а тут впервые заворочался и заплакал. Яков даже забыл о своей болезни, пытался вскочить и побежать к детской кроватке. Но сил не было, он упал на кровать.

– Аня, покажи Гельмута!

Анна прямо остолбенела. Она-то думала, что он ничего о них не знает. Откуда он знает?

– Яшенька, а откуда ты знаешь имя сына?

Муж ничего не ответил на ее вопрос, и снова попросил принести и показать ему сыночка.

Аня взяла из кроватки сына и положила малыша на подушку рядом с мужем. Они были похожи… обои смуглые, черноглазые… Такие же губы и даже уши одинаковые!

Яков прослезился.

– Теперь бы мне только выздороветь, закончим войну и как мы заживем!! Анюта, как я тебя люблю, я верю, что смогу подняться на ноги!!Я ради вас горы сверну, моя любимая!

Но подняться было не суждено, облегчение было лишь временным. Такие экстремальные условия в партизанском отряде… А легкие у него с детства были слабыми.

Анна от горя и сама не хотела жить. Если бы не малыш, который вот только начал ходить своими ножками, и ходил вокруг папы, не понимая трагедии…

Похоронили Якова тайно, ночью. Узнав, что парень был в партизанском отряде, фашисты расстреляли бы их всех, всю семью. Только после окончании войны Анна могла поставить мужу памятник. В свои 20 лет Анна осталась вдовой. Как бы ни складывалась ее жизнь, любовь и уважение к мужу она пронесла в душе до конца жизни…. Только и было счастье у Анны – несколько счастливых лет жизни с Яковом с момента приезда в Украину и до начала войны. Это будут самые светлые воспоминания из ее жизни.

Сынок рос здоровеньким и умненьким. Анна должна была работать, чтобы не угодить под расстрел. А мальчик целыми днями был с бабушкой. Анна не имела права даже поделиться с кем – то горем утраты мужа. С семьями партизан разговор был короткий. А так нет мужа, исчез с началом войны и все. Никто не допытывался, где отец ее ребенка.

Однако и среди фашистов, врагов и убийц, она увидела человека, спасшего жизнь ее сыночку.

Гельмуту было уже 2 года, как вдруг свалилась на ребенка непонятно откуда какая-то болезнь, ребенок сгорал от высокой температуры. Она не знала, куда ей бежать, у кого просить помощи и спасения. Завернув малыша в одеяльце, Анна бросилась к немецкому доктору. Это был и первый, и последний человек, который ей мог бы помочь. Среди местного населения никаких врачей и фельдшеров не было, как не было уже и медпункта. Их старичка-фельдшера немцы расстреляли по подозрению в помощи партизанам. И с тех пор люди выживали как могли.