Елена Шубина - Все в саду

Я чувствую, что все вещи и события сделались близкими, пустыми и встали вокруг меня привычным кругом, как дети из той песни про жука. Всё завертелось, и эти птицы, и чьи-то глаза, и платаны, и клумбы, и газоны, и светловолосые маленькие девочки, и Катя в своем красном пальто и черном парике. Я словно проснулся от долго сна и снова увидел плотные фигуры людей, которые будто вернулись из своих геометрий. Но их слишком мало, этих людей, хоть и много, и сад всё равно кажется пустым, спокойным, забывшимся, забывшим прежние болезни и прежнюю боль. Зато мне теперь становится ясно, зачем я здесь стою с Катей, в этом парке.

– Давай сейчас погуляем, поедим твои вафли, а потом – в отель, в Хемпстед, ладно? – предлагает Катя. У нее непривычно ласковый голос. – Там поужинаем, ну и, – она мне подмигивает, – всё остальное.

Мы идем по дорожке вдоль газонов в сторону королевского дворца, и вдруг меня осеняет:

– Как это – в Хемпстед? Мы же…

– Сладенький, пока ты курил на улице, я попросила перевезти наши вещи в другой отель. Это в Хемпстеде. Подальше от центра.

Я останавливаюсь и смотрю на нее с удивлением.

– Не хотела тебя пугать… Я сначала хотела, чтобы с комфортом, а потом поняла – нам лучше без комфорта, но где-нибудь подальше, где уж точно не найдут.

– Господи! Кто нас не найдет?

– Витю убили, понимаешь?

– Витю?

– Ой, я не могу… пойдем снова сядем.

В ее глазах вдруг мелькает какое-то дикое, новое для меня выражение. Я замечаю себе, что последний час мы только и делаем, что садимся и встаем, встаем и садимся. С этим тут проблем нет: скамеек очень много.

– Господи, точно, ты же мне говорила.

– Садись…

Витя, Виктор Евгеньевич, был Катиным продюсером и одновременно официальным постоянным любовником. Бритый наголо, крепкий, по-крестьянски сбитый мужчина. Всегда в одной и той же кожаной куртке коричневого цвета. Я видел его всего два раза, один раз в Париже, в ресторане, но со спины и мельком, другой раз – в Москве.

– Он там что-то напутал, с какими-то проектами… – она закрывает лицо руками. – Я не знаю… Я в Париже сидела, мне позвонили, сказали – сердечная недостаточность.

– Так убили или сердечная недостаточность?

– Ладно, это долго объяснять. Я как узнала – сразу звонить кинулась, боялась, что к тебе придут.

– Ой, да кому я нужен?

– Мне…

– Ага, а еще тебе нужен Гвоздев.

Она отнимает от лица ладони, внимательно смотрит мне в глаза, а потом со всей силы залепляет мне пощечину. Хочет еще раз ударить, но я хватаю ее за руку.

– Ты чего?! Сдурела?!

Я в панике оглядываюсь. Рядом, слава богу, вокруг никого.

– А ничего…

– Ладно. Мы тут надолго?

– Не знаю, – хмурится она. – Может быть, навсегда.

Царство детских колясок, велосипедов, жужжащих теннисных мячей. Розовощеких мамаш, тетешкающих образцовых детишек. Воскресные прогулки всей семьей с сахарной ватой размером с купол кафедрального собора.

Колокольный звон смешивается с громкой попсой, на удивление мирным, первомайского толка, политическим блекотом из громкоговорителя, шелестом крыльев поднимающихся в небо птичьих стай, счастливым собачьим лаем. Сокольники – от Сокольнической площади, по центральной аллее к парку с прилегающими по обе стороны домами – сердце района, выдающее ежедневно и ежечасно импульсы нормального счастья для нормальных, семейственных, благонамеренных людей.

Порталы “Ребеноки здоровье”, “Родим и вырастим”, “Ребенок до года”, “Рожаем семьями” и тому подобные имеют очевидную сокольническую привязку Именно в Сокольниках приятельствующие молодые семьи рожают дружно, одновременно – первый, второй, третий пошел. По мэйлу или телефону проговаривают совместные маршруты: “Вот второй раз покормлю и можно на прогулку Давайте в двенадцать у входа!” Гуляют колясочными кавалькадами. В первой половине дня на всех стежках и дорожках Сокольников и Сокольнического парка говорят о детском приросте, привесе, зубках, дисбактериозе и первых словечках, вскармливают хором, добавляя к своему молоку коллективные молекулы сокольнической здоровой жизни.

Здесь знакомятся открыто, не засоряя материнскую дружбу-солидарность принюхиванием и присматриванием. В Сокольниках же живем. На форумах пишут: “Так не терпится увидаться, познакомиться. Вот только у моего сопли пройдут… ” – “А вдруг мы из окна сможем друг друга увидеть? У меня окна на бывший детский сад, который теперь гимназия”. – “He-а, у меня окна во двор”. – “А жаль… ”

Индустрия знакомств Москвы знает об особом статусе Сокольников. Подобрать оттуда будущую жену – удача. Там прекрасно вить гнездо, закладывать основы крепкой семьи. На сайте “Биг лав” нередко можно прочесть “Ищу женщину, чтобы жила поближе к Сокольникам”. Христианские объявления о знакомствах – есть и такой сайт, и такая служба – тоже особенно уважают Сокольники: там хорошо растут дети, уточняют они, и знаменитая церковь.

Подросшие детишки образуют сообщество. “Давайте кататься вместе!” (на роликах, коньках, велосипедах, лыжах) – объявления у подъездов и в Интернете. И потом уже во взрослой жизни, как правило, корректной, неизломанной, после институтских учебников и умных дипломов сокольнические опознают друг друга по лыжному румянцу и здоровым привычкам.

– Где это, Сокольники? Где находятся на карте нашего города, которая у каждого в голове своя?

Выходишь из метро – площадь. Там пожарная каланча, красная, красивая, старинная, и при ней зданьице – и-я пожарная часть (рота), хмурные мужественные пожарники редко кажут нос за ворота.

Рядом “Макдоналдс” с пожарной тематикой во внутреннем убранстве: по стенам из красных жердочек своя каланча и в витринах пожарные каски, крюки и молотки. Дальше через улочку— коричнево-черный двадцатиэтажный монстр из стекла и бетона; лет двадцать строили гостиницу класса суперлюкс, за это время и строй в России поменялся, и стандарты гостиничного обслуживания, достроили наконец – страшную, никчемную. Зачем гостиница и гости, если в Сокольниках— все свои?

Если вернуться назад к метро, оказываешься на центральной аллее; ведет она к Сокольническому парку. По обе стороны шестнадцатиэтажные дома, позднесоветские, панельные, повышенной комфортности, бело-синие. В трешке, например, есть холл, все комнаты раздельные, две лоджии. Коридоры перед квартирами тоже просторные, со встроенными шкафами – есть куда деть и велосипед, и лыжи. Именно в этих квартирах и протекает уютом мытая семейная жизнь, где у детей не только своя комната, но и своя лоджия. С видом на парк, на церковь, на “свой двор”.