Елена Шахова - Рассказы из прошлого века. Простая проза

Разноцветные лампочки весело заморгали. Окинув хозяйским взглядом новогоднюю гостью и, не найдя в ней изъяна, Серёжа подошёл к окну. Провёл ладошкой по холодному стеклу – бр – р! Разыгравшаяся метель заставляла редких прохожих придерживать воротники и шапки. Ветер зло швырнул в окно снегом. Серёжа от неожиданности вздрогнул и отпрянул назад. Постоял в задумчивости посреди комнаты, и устало поплёлся к кровати. Рисовать, играть, читать не хотелось. Радость от одиночества таяла быстрее, чем сосулька в руке. Сережа, не мигая, уставился на ёлку. Опять разболелась голова. «Надо бы измерить температуру, – вяло подумал Серёжа, – а мама её рукой определяла…»

Зря он согласился остаться дома один. Близнецы, конечно, вредные девчонки, но сейчас он бы с удовольствием слушал их болтовню. А мама бы давно принесла чай. Он глубоко вздохнул. Нет, он не собирался плакать. Ещё чего! Он же не девчонка. Он папина гордость, старший сын. Только бы тётя Анастасия, к которой поехали мама с сёстрами, выздоровела. Мама сказала, что тётя очень плоха и всё решится именно сегодня. Хорошо бы, чтоб тётя пошла на поправку. Болеть долго много сил надо. А откуда их взять, если не гулять? Вот утром придёт со службы папа, и они целый день проведут вместе. У папы – выходной! Эх, если б на лыжах можно было пойти. Но, ничего, главное, что он будет не один. Вечером приедут мама с сестрёнками и всё будет как прежде. Серёжа взглянул на часы – до Нового года маленькой стрелке ползти ещё целых три часа. Ёлка радостно мигала разноцветными огоньками, но теперь их неровный свет казался Серёже ехидной насмешкой. Серёжа попытался не думать о своём одиночестве, но ничего не получалось: мысли хаотично теснились, а одна громко и упрямо стучалась болью в висках – один, один, один….

Уголки губ непроизвольно дрогнули и опустились, а большие серые глаза неумолимо наполнялись слезами. Серёжа всхлипнул. И в это самое мгновение, когда первая слезинка прокладывала дорожку на загорелой щеке, в замке повернулся ключ. Серёжа замер, затаив дыхание. Дверь распахнулась, и в клубах морозного дыма вошёл в комнату отец. «Серёжа, отчего у тебя свет не зажжён? Или ты спишь? Только-только задремал, а я тебя разбудил… С Новым годом, родной!» И влажные усы отца коснулись Серёжкиной щеки. «Поправляйся. Кушай на здоровье. Я побежал – сегодня, как на грех, начальства много». И, высыпав на плед яркие, солнечные фрукты отец так же внезапно исчез. Серёжа прерывисто вздохнул и, вытирая ладошкой глаза, успокоился. Он погладил холодные, крупные мандарины и вдруг почувствовал, как внутри него разливается тепло. Стало необыкновенно хорошо и легко. Серёжа вновь посмотрел на часы – всего лишь сорок минут до полуночи. Он перевёл взгляд на ёлку – огоньки задорно бежали друг за другом в заданном ритме.

Когда в военный городок N. пришёл Новый год – Серёжа спал. В обеих руках мальчик держал по мандарину и улыбался чистой улыбкой младенца. Серёже снилось счастье.

Пасха

– Сашок, привет! – голос маминой подруги не предвещал для меня ничего хорошего. Когда она так вкрадчиво и ласково со мной начинает разговаривать, я пяткой чувствую опасность.

– Тёть Нин, у меня сегодня свидание… – пытался смыться раньше приговора я.

– Кто говорит о «сегодня»?! Милый мой мальчик, только ты способен предостеречь мою дочь от этого шарлатана! Я ничего не понимаю в пси – пространстве, перемещении и прочей чепухе, но моя Иришка просто с ума сходит от…

Изложив подробно последние два месяца Иркиной жизни, Нина Михайловна убедила меня выступить в роли «простой сестры из провинции». Мало мне роли Снегурочки!

Опустив трубку на базу, я задумчиво посмотрел на своё отражение в зеркале. Я уйду, а оно останется и будет меня ждать. Чушь какая!

В конце недели я смог нанести визит «сладкой парочке». Изменив внешность на площадке второго этаже, я смело позвонил в квартиру номер тринадцать.

– Моя сестра проездом в Москве и очень бы хотела увидеть живого экстрасенса, – щебетала Иришка, возвышаясь над невысоким, коренастым мужичком, – не заблудилась? Прошу любить и жаловать – маг, волшебник и чародей – Вениамин. А это – Алёна, кузина моя.

«М-да. Любовь зла», – не успел я съехидничать, как мужичонка крепко ухватил мою ладонь. Я потянул руку на себя, но Вениамин прихлопнул мою ладонь своей огромной лапой и продолжал энергично трясти. Вероятно, это один из способов диагностики, свирепо подумал я, глядя на веселившуюся Ирку. Пока я мучительно подбирал приличное выражение, Вениамин перестал трясти мою руку и заговорил, слегка заикаясь:

– Я не экстрасенс… немного экспериментирую… море информации – любой может додуматься до этого. Это больше для себя… Сейчас эпоха нового витка магии, так что, девчонки, вам и карты в руки…

– А мы-то здесь при чём? – в унисон удивились мы с Иришкой.

– Женщины в магии преуспевали во все века, а ныне в особенности. Мужик-то ленив, да тугодум, да и … – он не договорил, махнул рукой и жестом пригласил нас в комнату.

Без претензий. И очень уютно для холостяка. Что ж, тёть Нину могу успокоить.

– Посмотрите на эти фотографии, – пачка чёрно-белых снимков появилась в Вениной руке, будто из воздуха, – это я в прошлом году был на Валдае. Вот он, – Веня указал на высокого бородача, – настоящий экстрасенс. Я у него многому научился, ведь я только осваиваю диагностику. В экспедиции было много интересных случаев… Да, вот! Видите – плотина, слева два озера… луг между ними…

– Ну и что необычного в этой фотографии? У нас в деревне намного живописнее места есть…

– Над этим полем огромная геопатогенная зона. Человеческому взгляду она не видна, а животные её чувствуют. Мы приехали в эту деревеньку утром и сами видели, как мучились пастухи, загоняя стадо. Представляете, несколько гектаров сочной травы пропадают даром! Коровы мычат, пастухи матерятся, но загнать на траву стадо не могут! Ну, мы поработали с этим полем и на следующий день коровы мирно паслись на лугу. А попутно что получилось?! И смех и грех. Хозяин дома, у которого мы остановились, на утро стал жаловаться на боли в желудке. Действие моего аппарата захватило не только заливной луг, но и часть деревни, а коррекция биополя повлияла на физиологические процессы. Он же вечером «принял на грудь», норму не превысил, а самочувствие ухудшилось. Пришлось мужика подлечить, – горделиво рассказывал Веня, почти скороговоркой, не запинаясь, – ладно, вы рассматривайте, а я пойду на кухню. Кофе? Замечательно.

– А аппарат-то можно в работе посмотреть? – перебирал я скучные пейзажные снимки.

Читать дальше