Ольга Трушкова - Не догоняй давно ушедший поезд. Рассказы

Вера Николаевна тоже до полуночи добросовестно отстояла у костра, потом её сменил муж. В шесть утра вахту приняли неработающие пенсионеры и дети, так как родителям нужно было управляться с домашним хозяйством и отправляться на рабочие места.

Магазин открылся по расписанию, по расписанию начались и уроки в школе. На переменах Вера Николаевна вместе с дочерью и коллегами бегала проверять, не подошла ли их очередь, благо торговая точка находилась через дорогу. Повезло! Клеёнки ей досталось целых два (!) метра – учительница математики Таисия Карповна уступила свою долю с условием, что в следующий раз Вера Николаевна отдаст ей свой метр дефицитного товара. Сапожек тоже досталось две пары. Все они были невыносимо красного цвета, все одного размера, не налезли на варикозные ноги Таисии Карповны и достались дочери Веры Николаевны… на вырост. Правда, к тому времени, когда выросла дочь, началась перестройка, потом её сменил буржуйский рынок, Сибирь завалили китайским товаром, появился выбор. Те невероятно дефицитные и невыносимо красные сапожки оказались очень грубыми, неудобными, да и, как потом выяснилось, были они вовсе не женскими парадно-выходными, а мужскими и предназначались работникам шахт. Из-за чего же люди в той очереди, что грелась у общего костра, злобно ругались и превращались едва ли не во врагов?

Вера Николаевна вздохнула, оделась теплее, вышла на улицу и, припадая на ноющую ногу, начала очищать от снега тропинку к поленнице, решив, что тротуар в ограде и площадку за калиткой приведёт в порядок позже, когда станет чуточку легче.

Она ни от кого не ждала помощи, она понимала: сегодня каждый сам по себе, сегодня каждый выживает в одиночку.

Звонок от дочери был неурочным, потому и напугал Веру Николаевну – последние годы она почему-то стала бояться неожиданных звонков. Но Наташа сообщила весть как раз очень даже радостную: Новый год они будут встречать вместе.

– Ты с Пашей приедешь?

– Нет. Ты же знаешь, где он работает.

Вера Николаевна знала, где работает зять, посетовала, конечно, что в праздничные дни получить выходной ему практически невозможно, огорчилась. Вопреки всяким пошлым анекдотам про тёщу и зятя, вопреки устоявшемуся стереотипу об их враждебных отношениях, она любила Пашу так же, как и своего сына Диму (ну, разве чуточку по-иному), и была бы очень рада его приезду.

Боль в ноге постепенно отступала.

До приезда дочери оставалось ещё два дня, Вера Николаевна уже управилась со всеми необходимыми приготовлениями к празднику и теперь не знала, чем занять себя. Может, почитать? Но что? Всё, что было привезено из библиотеки дочери, давно перечитано. Скачать из интернета в электронную книгу? Нет, это не вариант, Вера Николаевна давно уже не находит там ничего, что бы её удовлетворило. Боевики, детективы, фантастика. Современные писатели – за очень редким исключением! – почему-то стали сочинителями, пишут о том, о чём знают лишь понаслышке, но такого накрутят, такого наплетут!

Вспомнилось прочитанный опус одной экстравагантной авторши из Днепропетровска, всю жизнь в городе прожившей и по приезде в деревню заглянувшей через плетень в соседский двор. Боже, как она была поражена увиденным: свинья, видите ли, в грязи купается, землю пятаком роет, а свои естественные нужды справляет там же, где и ест! Как осуждала эта мадам авторша хозяйку подворья, выставив её лень и нерадивость на фоне европейского свиноводства, где чистенькая свиноматка с розовыми поросятками лежит на золотистой соломке.

Ох, и смеялся же ветеринар, когда Вера Николаевна пересказала ему прочитанную чушь, а заодно и поинтересовалась, зачем всё-таки свинья в грязь лезет? Оказывается, она в луже температуру тела снижает до нужного ей уровня, а пятаком землю рыхлит в поисках необходимых витаминных корешков, заменить которые никакие искусственные кормовые добавки не в состоянии.

Что же касается отхожего места, то прокол горе-писаки был просто позором: никакая свинья (ни русская, ни украинская, ни европейская), будь она трижды свиньёй, в отличие от гомо сапиенса, никогда не гадит там, где ест или спит: для этого у неё есть отдельное, ею же самой определённое место.

Отношение той авторши к кошкам и собакам тоже особое и резко контрастирует с отношением к данным животным сельских жителей. Деревенский люд так невежественен, что кормит братьев своих меньших тем же, что и свиней. А «… собакам нужна белковая пища», то есть, мясо.

Конечно, Вера Николаевна не знакома с женщиной, подворье которой тайком, но очень пристально рассматривала городская чистюля, да и к своим соседям через забор не заглядывает, считая это крайне неприличным, но собака, живущая у самой Веры Николаевны, ест то, что ест и хозяйка. Что же касается белков, то теперь это не проблема – даже в сельских торговых точках есть относительно недорогой сбалансированный собачий корм. Для кошек тоже.

Но более всего поразила Веру Николаевну то, что, по твёрдому убеждению графоманки, «…городские люди, в отличие от деревенских, жалеют кошек и собак, потому что они читают книги и смотрят телевизор».

Ну и как вам такое вот «умозаключение» и ничем не прикрытое высокомерие? Выходит, ошибалась Вера Николаевна, полагая, что люди любят животных по доброте душевной? Оказывается, для того, чтобы любить животных, их и иметь-то вовсе необязательно! Для этого-то и нужно всего-ничего: быть горожанином, читать книги и смотреть телевизор.

Вера Николаевна припомнила давнишнюю историю, свидетелем которой сама оказалась. А произошла эта история в самом настоящем большом городе.

Припав к экрану телевизора, трое подростков с трудом сдерживали слёзы – они совершенно искренне переживали за Белого Бима с чёрным ухом, а потом на лестничной площадке ругали последними словами тех бездушных людей, которые сгубили собаку, «брата их меньшего».

«Зря мы ругаем молодёжь, зря. Нормальная смена нам растёт, добрые ребятки подрастают», – подумала тогда Вера Николаевна, нажав кнопку вызова лифта.

А днём позже эти «добрые ребятки» – и книги читающие, и телевизор смотрящие! – поймали бездомного котёнка, привязали один конец длинной лески за его детородные органы, другой конец прикрепили к перилам лестницы. Потом затолкали своего «брата меньшего» в лифт и дали лифту старт.

У Веры Николаевны до сих пор в ушах стоит тот отчаянный предсмертный вопль бедного котёнка, она до сих пор корит себя, что не успела войти в подъезд хотя бы минутой ранее.

Нелюди есть везде: и в городах, и в сёлах – и ещё неизвестно, где их больше. Во всяком случае, в своём селе подобного издевательства над животными она не видела. Может, потому что в селе нет лифтов?