Александр Никонов - Я иду к тебе, сынок!

У счастливой Ксении не было ни радио, ни телевизора, и потому Маша ещё несколько дней была в спокойном неведении относительно событий в Чечне. За два праздничных дня они перегостили у всех знакомых, сходили на концерт новоявленной эстрадной дивы, после крика которой у Маши всю ночь болела голова, и посетили выставку новомодного художника, который своёй мазней пытался донести до своих почитателей свой богатый духовный мир.

Ошарашил её Сергей Мефодьевич, когда она вместе с Ксенией пришла к нему, чтобы узнать о Сашке хоть что-нибудь. Сергей Мефодьевич усадил их за чай, долго приглядывался к Маше, потом сказал:

– Вы, Маша, видно, телевизор не смотрите и газет не читаете.

Маша виновато улыбнулась:

– Праздники же, да и у Ксюши ничего этого нет.

– М-да. Значит, вы не знаете, что происходит сейчас на Кавказе. – Маша поставила чашку на стол и застыла в предчувствии неприятного. Сергей Мефодьевич заметил её напряжение и поспешил успокоить: – Нет, нет, Маша, про вашего сына я ничего определенного не узнал. Только точно могу сказать, что внутренние войска в боях сейчас не участвуют, у них другие функции.

– В боях? Каких боях? – Маша побелела. – Это там?

– Да, да, душенька, на Кавказе началась самая настоящая война. Бои в Грозном, очень много жертв. – И с горечью добавил: – Никогда не думал, что придётся воевать нашим внукам.

В сердцах Сергей Мефодьевич некрепко изругался:

– Политики хреновы! Неужели не ясно было, что с Кавказа ни в коем случае нельзя выводить войска. Надо же до такого додуматься: оставить Дудаеву всё вооружение. Да тут слепому было понятно, что оно рано или поздно выстрелит…

После этого разговора Маша уже ни дня не сидела дома. Она толкалась повсюду, надоедала, требовала, стучала кулаком, плакала. Но вс было нпопрасну: никто ничего не знал.

Однажды, встав утром, она долго лежала в постели и после долгих раздумий поняла, что ничего здесь не узнает и не добьётся. Ну, кому она и тысячам бегающих по московским начальственным кабинетам женщинам нужна со своими горестями и страданиями. Как грубо и афористично иногда замечал Лёшка: «Кого е… чужое горе.» Лёшка, милый, надежный друг Лёшка! Как он там сейчас? И она решила не медля позвонить домой. Боже мой, дом! Где он сейчас, этот её дом? Там, в родном городе, в Москве или на далеком Кавказе, где томилась половинка её души?

Дозвонилась она довольно быстро, но трубку никто не брал. В её квартире тоже никого не было. Маша взглянула на часы: ну, Галина, понятно, на работе, но Лёшка в это время всегда находился у себя. Побродив по шумному залу почтамта, позвонила снова. Трубку сняли сразу.

– Да, налоговая инспекция, – услышала она его голос.

– Лёша, привет, это я.

Маша почувствовала, как он вдруг замешкался:

– Маша, ты? Откуда? Ты все ещё в Москве? Как Москва? Стоит? Что там нового? Переворотов больше не ожидается? Как прошла встреча с Ельциным? Передавай ему большой привет от меня.

Ох, не зря Лёшка балагурил, не зря тянул кота за хвост. Маша резко спросила:

– Лёшка, что случилось? Говори, гад!

Алексей замолчал, шумно задышал в трубку, потом спросил:

– Ты как, мать, в порядке? А вино как пьёшь: маленькими глотками или залпом?

– Не томи, Лёша, прошу тебя, мне и так…

Она услышала, как он снова тяжело вздохнул, голос его неожиданно сел:

– Ладно, Машенька, я знаю, что ты сильная. Вобщем, вчера Галина заезжала ко мне на работу и привезла два письма.

– От Сашки?! – заорала Маша.

– Одно от Сашки.

– Что он пишет? Прочитать сможешь?

– Пишет, что все нормально, не болеет, не кашляет, живут в полевых условиях, кормят нормально. Поздравляет с Новым годом.

– Ну, слава Богу! А штамп на конверте есть? Адрес есть?

– Нет, никакого адреса. Только печать треугольная, видно, полевая почта.

– Ну, может быть, он хоть в письме намёкает, где сейчас находится?

– Нет, ничего.

– Как же так, ну мог же он хоть намекнуть, где его искать! Когда встречу, задницу надеру! Боже мой, я тут все пороги обила, чтобы узнать, где он находится, а он даже не удосужился…

– Маша, ты, пожалуйста, не ругайся, прошу тебя, – удивительно ласковым голосом прервал её Алексей. – Ты понимаешь, второе письмо пришло из его части.

Маша почувствовала, как её сердце остановилось, потом ворохнулось и забилось снова в предчувствии, что надвигается что – то неотвратимое и страшное. Ей показалось, что она потеряла голос, и не могла ничего сказать. Но Алексей продолжал сам:

– Вобщем, в письме сообщают, что Сашка пропал без вести. Маша, ты слишишь? Он жив! Сашка жив! Он не погиб, он просто пропал без вести! Маша, не молчи, Христа ради!

«Вот тебе и сильная», – подумала Маша, чувствуя, как сердце переполняется кровью и вот-вот лопнет, как наливается жаром голова и дрожат ноги, как в глазах плывут темные круги, а уши забило тишиной. В мозгу пульсировала лишь одна мысль: «Сашенька, сыночек, миленький мой, где ты сейчас, сыночек? Прошу тебя, отзовись хоть как-нибудь. Дай знак, успокой мое сердце». Но ничто и никто не ответил ей.

Маша не знала, сколько она стояла в оцепенении, из этого состояния её вывел чей-то толчок в плечо и далекий мужской голос:

– Вам плохо, женщина? Не могу ли я чем-то вам помочь?

Она ещё подумала: «Боже, неужели так могут обращаться к кому-то не только в кино». Она повернула голову и увидела рядом с собой невысокого пожилого мужчину в чёрном демисезонном пальто, несколько полноватого и седоволосого. Маша посмотрела на гудящую в руке трубку, на незнакомца и бескровными губами чётко ответила:

– Спасибо, со мной всё в порядке. – При этом она подчеркнула голосом слова «со мной»,

– Извините, просто я стоял рядом, тоже хотел позвонить, а вы вдруг побледнели и… – Договаривать он не стал. Маша, как она думала, улыбнулась, но губы её изобразили жалкую гримасу, и она ещё раз сказала:

– Спасибо, это со мной бывает, правда, редко. Простите, а у вас нет лишнего жетончика? Я, видите ли, не успела договорить.

Мужчина вытащил из кармана жетончик и протянул ей.

– Пожалста, нет проблем.

Маша взяла два жетона и, набирая номер, подумала: «Что за страна! Половина России умирает с голоду и замерзает, идёт война, всюду нищие и попрошайки, бандиты и воры, но даже самый последний бродяга ответит тебе: «Нет проблем». Она снова услышала голос Алексея:

– Маша, Боже мой, я подумал, что с тобой что-то случилось. Почему ты не отвечала?

– Во мне стряслось всё, Лёшенька. Но ты не волнуйся, теперь со мной всё в порядке. И отвечай только на мои вопросы, а то я жетоны взаймы взяла. Итак, где это произошло с Сашкой, какого числа и при каких обстоятельствах?

– Маша, я знаю только то, что написано в письме. Командование части сообщает, что сержант Святкин не вернулся в расположение части после очередного задания 6 января 1995 года. Это всё.