Катерина Репа - Приключение Люцинды. Книга первая

Разбудив Пердуна и объяснив, что надо уходить домой из этого лежбища тюленей и что нянечки уже обсуждают, как их отравить, «дерьмом» или «хреном», Люцинда сообщила, что она его пришла спасать. Пердун изрядно перепугался и решил не рисковать. Он быстро оделся, и уже через две минуты они бежали в направлении дома.

Оказывается, за время ее отсутствия произошли сильные изменения. Особенно с и так не очень здоровой психикой бабушки. Если раньше ее можно было наблюдать в переходе от шизоидно-маниакальной к истеричной, то теперь все приобретало совсем другой поворот.

До прибытия Люцинды и Пердуна домой, был поднят с ног на голову весь дом, обзвонены морги и больницы, милиция уже прочесывала район и окрестности. Был собран весь панический набор. Притом все так бегали и суетились, что даже не заметили, как двое детей, и один из них, по их предположению, был уже трупом, прошли мимо и поднялись спокойно домой.

Дверь была открыта. Бабулю Люцинда и Пердун застали сидящей за кухонным столом взявшейся руками за голову.

А на столе рисовалась огромная тарелка с плюшками и давала такой запах, что Пердун неслышно пукнул от удовольствия и потянулся за сладкой булочкой.

Бабуля ни на что не реагировала. И это было очень пугающе даже для подготовленных, а что уж говорить о детях. Она явно перебрала с антидепрессантами, так как зрачков у нее вообще не было, хотя было видно, что ее нервная система сильно пострадала за последние два часа. Волосы были растрепаны, глаз дергается, рот приоткрыт. Приподняв голову, она впилась зрачками в Пердуна и, не говоря ни слова, уставилась на него. Пердун от увиденного сильно испугался, не понимая в чем дело, на всякий случай положил плюшку с клюквой на место. В таком странном непонимании прошло около минуты. Бабуле явно понадобились все силы сознания, чтоб принять в действительности то, что она видит в реальности, и окончательно не пропасть в Матрице. И как только до бабули начало доходить то, что она видит, в поле ее зрения попадает Люцинда. Видимые мимические перевоплощения бабушки очень сильно напугали Пердуна, тот аж заскулил от увиденного. Ее глаза увеличились вдвое, белок в секунду стал красным, зрачки теперь занимали 80% глаза, челюсть отвисла и говорила несвязные фразы, после чего она пискнула и потеряла сознание. Страх Пердуна превысил все допустимые нормы, и он также начал впадать в анабиозное состояние. Терять Пердуна Люцинде не хотелось «А как же игры!!!» – подумала она и ударила его кулаком в живот. Она всегда так делала, когда он ее доставал, и это всегда действовало безукоризненно и помогло и на этот раз. Пердун сразу пришел в себя и дал ей сдачи в плечо. После чего началась драка. Через несколько минут они уже как следует подрались и плакали каждый в своем углу. Бабуля без изменений лежала на своем месте.

Такую картину и застали примчавшиеся с работы родители.

Через минуту бабуля очнулась, не помнимая что произошло, сославшись на плохое самочувствие, ушла отдыхать в спальную комнату. Спустя час к ним приехала милиция от детсада. Так как после тихого часа, недосчитавшись Пердуна, они привели в действие «панический пакет».

После чего бабушка сказала, что таких переживаний она не испытывала при Второй мировой войне, и уехала к себе домой. Детсад заявил, что им не нужны проблемы, и Пердуна перевели в другой детский садик. И родители на всякий случай не показывали Люцинде, где он находился.

Люцинда очень скучала по бабушке и по ее плюшкам с клюквой, и решила больше не расстраивать родителей. По крайней мере, на некоторое время, да и Пердуна жалко – он еще месяц плохо спал.

Итак, прошло три года…

Итак, после трехлетнего застоя Люцинда вернулась в свою привычную колею, уже повзрослевшая и с новым запасом странных взрослых слов. Что именно они означали, она не понимала, но то, что они были очень важны, Люцинда поняла сразу по реакции на них взрослых людей, которые пучили глаза и говорили: «Какой ужас!» – хоть сами же и употребляли их при детях. Взрослые вообще казались ей очень странными.

Был конец лета, и Люцинде предстояло идти первый раз в первый класс. Ей еще предстояло ощутить траур свободы и одиннадцатилетнего наставления. Но сейчас речь пойдет не об этом.

Пердуну, за год до текущих событий, незнакомая бабушка около его садика подарила маленького щенка, сучку. Она была вся черная, как смола, с маленьким белом пятнышком на груди. И было ощущение, что она родилась во фраке с белой бабочкой на шее. Они ее назвали Азкой, она была очень хитрой, злой к окружающим и постоянно воровала еду со стола, хоть и была породы королевский пинчер. Но все равно она была очень крутая. Люцинда ее очень любила и ласково называла ее Зюзя.

Видя, как Люцинда с Пердуном неразлучны с собакой, родители решили отдать Азку другим хозяевам, чтоб сосредоточить все внимание детей на учебе. От услышанного решения у детей началась истерика и не затихала почти пять часов. Но делать было нечего, и настал день передачи Азки в другие руки. Пердун так расстроился, что даже не поехал ее отвозить к другим хозяевам. Люцинда же решила ничего не пропускать и поехала с папой посмотреть на будущее место проживание своей любимой собаки. Она очень тщательно запоминала дорогу, так как тайно вынашивала план под названием «Хер вам родители» по возврату Азки обратно домой.

На следующий день после передачи Азки в чужие руки, Люцинда начала приводить в дом любую маломальскую собаку, встречавшуюся на ее пути. И с взглядом кошки из Шрека спрашивала у мамы: «Может, эта?!» Пердун иногда непроизвольно помогал, тихо вздыхая и говоря, что Азка все-таки лучше. Но у мамы были стальные нервы, и никакие доводы не проходили. Они кормили собаку и отпускали на улицу, но Люцинда не сдавала напор и каждый день на протяжении двух месяцев продолжала таскать собак в дом.

Ей уже начинало это изрядно надоедать, и она решила сыграть по-крупному. В соседнем доме была огромная собака, превышающая рост Люцинды в два, а то и три раза, порода у этого монстра была из трех букв, а так как она знала еще интересное слово из трех букв, то решила их объединить, и получилось «хердог». Впоследствии эта кличка так и осталась у этой собаки и не раз оправдывала свое название. К ней не то что подойти – смотреть страшно было. Пердун, как только видел, что эта скотина выходила гулять, сразу же уходил со двора. Он говорил, что у него с этой породой какая-то визуальная несовместимость, а Люцинда думала, что он просто боялся его взгляда. А взгляд у Хердога был страшный. Кожа на морде уже начала сползать вниз так, что было видно красно-синие сосуды. Пасть была огромна, и казалось, что она могла проглотить младенца, не разжевывая. Люцинда считала, что это самое опасное животное в мире.