Евгения Морозова - Я помню всё…

То, что Элла отвернулась от него, Мыкола получил удар в самое сердце. Опять вспомнился отец, когда он восхищался своей новой женой, что она красивая, белокурая, нежная… А получается, что отец отвернулся от матери, а заодно и не дал уверенности своему единственному сыну. Значит, Мыкола недостоин красивых, нежных женщин. Он не знал, как ему утвердиться в своей жизни. И как в жизни, которую отец обозначил как «куча – мала», пробиться наверх, а не барахтаться внизу, где давят на тебя все, кому не лень…

В армию Мыколу не взяли по причине плоскостопия и нарушения деятельности левого желудочка в сердце. Но когда началась Великая Отечественная война, то ограничения в пригодности были сняты и Мыкола получил повестку. Сбор был назначен на железнодорожном вокзале в Черновцах, оттуда мужчин отправляли сразу на фронт.

Он ушел на фронт уже 23 июня 1941 года. Соседская Ганна провожала всех своих пятерых сыновей, поэтому шли пешком на вокзал Ганна и Горпына, и их сыновья. Настроение не могло быть праздничным. Из их села Никольское забрали почти всех мужчин, остались лишь старики, женщины и дети. Как плакали женщины, каждая обнимала своего родного мужа или сыночка. А некоторые провожали и сыновей, и мужа… Слезы и рыдания… Дети плакали от того, что плакали их мамы.

Мыкола стоял как застывший. В его планы совершенно не входила война. Он собирался ехать в Киев и искать там удачу. Бедная Горпына плакать старалась тихонько, сыну не нравилось, что мама раскисает… Последние объятия, пожелания вернуться живым и здоровым и началась погрузка в вагоны.

Поезд ушел… Ушла радость жизни, домой все возвращались гурьбой. Надо было встречать коров из стада, кормить живность… Ежедневные обязанности хоть как-то отвлекали Горпыну от тоски и переживаний, страха за жизнь сыночка Мыколы. Понятно, писем было ждать еще рано, и женщины только проливали слезы и успокаивали друг друга.

Эшелоны, загруженные мобилизованными, уже неизвестно куда отправлять, кругом были фашисты.

Часть, в которой находился Мыкола, попала в окружение уже на третьей неделе. Они находились под Киевом. Окруженные солдаты отчаянно сопротивлялись. Надо сказать, что обученных бойцов и кадровых военных было всего процентов двадцать, остальные были новичками, которых едва успели научить стрелять из винтовки. В одном отделении с Мыколой оказался Данило, предпоследний сын соседки Ганны. Молодые необученные бойцы… В такое сложное время… Киев уже был занят фашистами, Командир пытался совершить прорыв кольца и вывести бойцов …Каждый день совершали вылазки для поисков коридора вывода части из окружения.

Мыкола также участвовал в ночных вылазках разведки. Ситуация складывалась в его понимании так, что в этой войне он в жизненной «куча – мала» барахтается на самом дне. А вот фашисты правят бал. И Мыкола начал подумывать о побеге из части. Фашисты в рупор кричали, что приветствуют всех, кто будет верно служить великой Германии. Перешедших на немецкие позиции никто не собирается расстреливать. Нужно только поднять на штык винтовки свою каску и идти спокойно.

Если бы не его отец, на прощание выдавший маленькому сыну свое видение жизни, что надо идти по головам, чтобы оказаться на самом верху пирамиды, скольких жизненных трагедий мог избежать Мыкола. Он выбрал момент, когда их направили на задание, в группе кроме него были двое его односельчан и командир их группы, опытный и прошедший финскую войну. Группа должна была выяснить, насколько интенсивно движение по поселковой дороге, чтобы использовать это место как коридор для выхода из окружения.

Наступил вечер, затем стемнело. Но группа все продолжала вести наблюдение, они перебежали дорогу и решили укрыться в густом кустарнике. Нужно было удостовериться, будет ли ночью движение по этой проселочной дороге. Внезапно в небе загорелась осветительная ракета. Очевидно, их заметили немцы, потому что открылась беспорядочная стрельба. Мыкола решил, что лучшего момента он вряд ли дождется. Немцы в темноте не были уверены, что русских мало, и они послали в сторону группы снаряд. Раздался взрыв.

Мыкола, очевидно, был оглушен, потому что видеть-то он видел все, но как в глухонемом кино, все без звука… Слава Богу, понимание ситуации не исчезло. Сейчас он должен будет исчезнуть навсегда из этой группы, из своей войсковой части… Командира уже не было в живых, осколок впился ему в грудь. Еще одного бойца ранило осколком, и он корчился на земле, пытаясь рукой зажать рану на груди. Так, по крайней мере, казалось Мыколе в темноте. Боеспособными остались сам Мыкола и его сосед Данило Нечипоренко. Данило пытался сказать тихо, но вместо шепота Мыкола услышал хриплые слова:

– Берем Тараса и поползли в часть.

Мыкола промычал что-то нечленораздельное и показал, что не слышит. Тогда Данило попытался взвалить себе на спину раненого товарища. Он надеялся на помощь Мыколы. Однако, получил совсем другое. Мыкола вскинул автомат и очередью прошил обоих парней, своих односельчан. А Данило – то вообще считал, что Мыкола – его друг, они были ровесниками и в школе даже за одной партой сидели все десять лет. Данило глухо вскрикнул и повалился на уже мертвого товарища, которого он хотел доставить в часть. Опасаться было больше некого, и Мыкола сделал все, что ему было предложено фашистами: снял свою пилотку, нацепил ее на штык автомата, автомат поднял повыше, чтобы без риска сдаться на милость завоевателей.

Так началось падение молодого парня Мыколы Мельничука, родившегося и выросшего на западной Украине. Однако, не все украинские ребята выбрали путь падения. Сколько погибло невинных людей не только на полях войны, но были просто уничтожены по прихоти фашистов.

За время войны погиб каждый шестой житель Украины. Более чем двести пятьдесят украинских сел были сожжены оккупантами дотла. Согласно с концепцией фюрера, не может быть и речи в ближайшие десятилетия о независимой Украине. Фюрер думал о немецком протекторате на вечные времена.

А Мыкола тем временем двигался в том направлении, откуда прилетел снаряд. Сам Мыкола вымахал ростом под два метра, да еще на поднятой вверх руке держал автомат, поэтому фашисты на фоне светлеющего неба заметили плывущую как в пустоте темную тряпку. Часовой тут же вскинул автомат, чтобы прошить очередью неизвестное существо, но другой часовой вовремя перехватил его руку.

– Ты что? С ума сошел? Это же русский идет в плен сдаваться! Меня предупреждали, что вдоль русских позиций сегодня через рупор обращались к солдатам. Вот он – первый герой!

И тут же громко крикнул идущему русскому:

– Стой! Руки вверх!

Но сам не вышел навстречу, поджидал идущего человека в укрытии. Через несколько минут показались две высоко поднятые руки, затем и сам долговязый парень в форме советского солдата.