Екатерина Асмус - Времена (сборник)

Елена вспыхнула. Глаза ее метали молнии.

– Вы подлец! – воскликнула она. – Какой же вы подлец!

– Я не подлец, мадемуазель, а бизнесмен! – сообщил, слегка нахмурившись, Котик. – Ваш муж предложил мне сделку, и я выполняю ее условия, а вот он, похоже, и не подумал сообщить вам о нашей договоренности.

– О какой еще договоренности? – голос Елены дрогнул.

– Ваш муж сказал мне, что вы не будете против… – Виктор вновь заулыбался искренне и как будто чуть виновато.

– Вы врете! – выпалила молодая женщина, позабыв об этикете.

Виктор смущенно покачал головой.

– Я не вру. Когда Алекс сказал, что вы готовы для него на все, я предложил ему сделку. Поймите, вы очень понравились мне в тот вечер, когда мы увиделись впервые, я не могу забыть вас вот уже два месяца…

Елену охватило отчаяние. Пока Виктор говорил, виновато, по-детски улыбаясь, ее отчаяние сменилось гневом на все мужские особи мира, затем смятением, после – апатией. Она уставилась в пол, на аккуратно уложенные дубовые доски, сияющие мягким светом дорогого матового паркетного лака, такие незыблемые в своих устоях, невозмутимые и твердые, как убеждения праведника. И вновь ее охватило отчаяние, только иное – бесшабашное, безрассудное, отчаяние человека, которому уже терять-то и нечего, просто хочется хоть как-то покуражиться напоследок, перед полным крахом микробытия в микромире. Темное чувство мести поднялось из самых глубин огорченной души и ошпарило ее всю изнутри. Внезапным движением она вскинула руки на плечи собеседнику и прервала его сбивчивую речь, приникнув губами к той самой смешной и виноватой улыбке дворового мальчишки.

Елена открыла глаза. Взгляд ее уперся в неожиданное – темный деревянный вощеный потолок. Аромат роз окутывал все вокруг. Справа маячило кольцо иллюминатора. Голова слегка кружилась – выпитое шампанское еще давало себя знать. Она лежала в одиночестве, окутанная шелковыми простынями, и силилась хоть что-то вспомнить. Внезапно страшный стыд окрасил ее и без того розовые щечки. Слезы навернулись на глаза, обжигая, словно кипятком. Сознание чего-то непоправимого, чего-то недостойного заставило ее горько разрыдаться, уткнувшись лицом в подушку. Поток раскаяния мог бы длиться вечно и превратиться в бурлящие реки слез, но в этот момент рука ее под подушкой наткнулась на нечто бархатистое и твердое. От неожиданности Елена отдернула руку и резко села в кровати. Слезы враз высохли, и любопытство, присущее котятам, щенкам и барышням охватило ее всю, целиком. Она откинула подушку – большая бархатная шкатулка обнаружилась под ней. Елена бережно откинула крышечку и – бриллиантовая радуга отразилась в ее голубых глазах. Колье и серьги уютно покоились на ворсистом донышке ларчика. Не в силах устоять перед соблазном, она на скорую руку пригладила волосы и надела драгоценности. Благо у кровати обнаружилось большое зеркало, которого она прежде и не заметила! Елена любовалась своим отражением, и уверенность в том, что именно такая обстановка и такие украшения ей к лицу и положены ей по праву рождения красавицей, крепла в ней с каждой секундой. Внезапно дверь отворилась, и Виктор возник на пороге. Елена даже немного испугалась – права владения найденными сокровищами у нее не было. Но его обезоруживающая улыбка успокоила ее. Виктор поставил поднос с шампанским на столик у кровати, присел рядом и прошептал, гладя ей прямо в глаза: «Сама нашла? Умничка! Нравится? По-моему все бриллианты мира должны быть твоими!»

И тут она впервые ему улыбнулась. Улыбнулась с облегчением. И с удивлением. И уверенностью в том, что все уладится и будет очень-очень хорошо!

Молодая женщина (не сомневайтесь, это была наша Елена) находилась в комнате одна. Вот уже не в первый раз за последние два часа раздвинула она кружевные половинки занавесок и мельком, как бы невзначай, мимоходом, взглянула в окно. Знакомого авто во дворе все еще не было. Тогда она вновь принялась разбирать платья, отделяя старые от новых.

– Мадам, – раздался немолодой женский голос, – к вам гость.

– Кто там еще? – вопросила мадам, несколько раздраженно.

– Он говорит, что он поэт, что принес вам в подарок свою первую книгу!

– Скажи ему, Терезита… – Елена замялась, но лишь на секунду, и голос ее сразу обрел уверенность. – Скажи, что меня нет дома!

– Но мадам, он приходил уже несколько раз и….

– Трезита! Делайте то, что я вам говорю. Меня нет дома! И не будет, сколько бы он не приходил!

Елена упрямо тряхнула головой, и крупные бриллиантовые подвески у нее в ушах закачались воинственно. Она подошла к зеркалу и улыбнулась своему отражению. Улыбаться себе было радостно. Словно пузырьки от шампанского, радость наполняла все тело, делая его струящимся и невесомым. Зеркало демонстрировало самую настоящую красавицу с длиннющим золотым мундштуком в тонких пальчиках и в бледно розовом шелковом пеньюаре, а позади – большую комнату, обставленную бархатной мебелью цвета топленого молока. Интерьер дополняли переливающиеся зеркала, хрусталь и бронза, а вазы с любимыми белыми, бледно-розовыми и чайными розами стояли повсюду, в картинном беспорядке.

Молодая женщина любовалась собой. Потом она нахмурила очаровательный лобик, пытаясь что-то вспомнить, с секунду постояла в задумчивости, а после подошла к дверям и, приоткрыв створку, крикнула в глубину анфилады: «Терезита! Сегодня придут мастера покрывать пол в бальной зале лаком! Мне нужно чтобы лак был самым блестящим, какой только можно найти! Терезита, ты слышишь меня? Это очень важно! Так, смотри, не забудь проверить!»

Сэр Эндрю Кларк Шестой пребывал в крайней степени раздражения. На совете директоров Кампании было решено: кто-то должен лететь в Москву. И этот кто-то – по обоюдному мнению Синдиката Дряхлых Белых Воротничков – почему-то должен был быть именно он. Как самый младший партнер, да, сэр!

Сэр Эндрю Кларк Шестой на протяжении своих неполных тридцати шести лет, ни разу не перемещался в сторону Востока. Запад казался ему гораздо надежнее. Что же касается России, то жизнь на этом далеком континенте казалась сэру Эндрю примерно такой же опасной, как пребывание в диких джунглях или в заснеженных краях вечной мерзлоты. Понаслышке он знал, что в Москве по улицам бродят медведи в ушанках, с водкой и гармошками, и даже фамилия нынешнего предводителя тамошних аборигенов – Медведев.

Несчастья повалились на сэра Эндрю, словно из рога изобилия с той поры, как его папаша – сэр Эндрю Кларк Пятый проиграл в покер все наследство предыдущих поколений подчистую, и, не оставив сыну ничего, кроме титула и долгов, отправился вслед за теми, кто это наследство упорно наживал многолетними биржевыми махинациями. А посему, сэр Эндрю Кларк Шестой, баронет и эсквайр, в прошлом – баловень судьбы, а ныне всего лишь обычный человек, не имеющий даже личного слуги, вынужден был подчиняться дурацким указаниям Синдиката Дряхлых Белых Воротничков.