Маргарита Петрюкова - Гастрольные байки. О музыкальных буднях прямым текстом

Гитарист так и поступил. Потом он купит новый чемодан. Ну, или выбросит половину вещей.

Музыканты провели саундчек и концерт, после которого их попросили ответить на несколько вопросов.

– Вы говорите о коммерциализации музыки, как о вещи непозволительной, – начал репортер. – А сами тем временем продали уже двести тысяч копий своего последнего альбома.

– Это плохо? – улыбнулся Сэнди. – Нас постоянно пытаются притянуть за наши слова, но при этом их неправильно трактуют. Да, мы продали двести тысяч копий, и в данном случае это повод для гордости. Потому, что люди просто идут и покупают наши диски. Наши клипы не мелькают по ТВ, наши песни никому не навязывают и огромные афиши с нашими лицами не висят по всему городу. Тут речь идет уже даже не о торговле музыкой, а о торговле лицом. Что еще хуже.

Рэнди закатил глаза. Господи, какой оказывается, Сэнди Джонс зануда. И как его семья его терпит? Возможно, на сцене он и огонь, но в жизни – нет.

Однако слова вокалиста убедили репортера. По крайней мере, этого. Жаль, что подобные вещи надо каждому раскладывать по полочкам.

После короткого интервью музыканты поехали в гостиницу. Что примечательно, так это то, что члены The young needles продолжили развивать эту тему даже в автобусе. Рэнди уткнулся в ноутбук – эти люди начали его раздражать.

В скайп позвонил Уэл, и музыканты начали рассказывать про интервью ему. О боже, неужели нет других тем для разговора?

Ночь наши герои провели в автобусе, в гостиницу заселились только утром.

Гитарист все еще мучился с чемоданом. Он переложил некоторые вещи в дорожную сумку, но молния просто сломалась и застегиваться не хотела.

– Скажу менеджеру, чтобы купил мне новый чемодан, – пожаловался мужчина. – А этот выброшу при первой же возможности.

– Правильно, – согласился Сэнди, глядя, как тот тянет свой злополучный чемодан, одной рукой придерживая крышку, чтобы содержимое не вывалилось.

Бедняга Рэнди шел, согнувшись в три погибели и, естественно, не смотрел под ноги. Вокалист только хотел сказать ему, что впереди бордюр, но не успел. Чемодан гитариста подпрыгнул, он отпустил руку, и все его вещи оказались на асфальте. Фронтмен The young needles с сожалением наблюдал, как тот кидает свой скарб обратно в чемодан. Тут он заметил диск в белом конверте с надписью «для Сэнди Джонса».

– Эй! – воскликнул он. – А это что?

Подошел Кеннеди.

– Это мое! – гитарист вырвал диск у него из рук.

– А мне казалось, что Сэнди Джонс это я.

Басист удивленно посмотрел на Рэнди и сказал:

– Если там написано «для Сэнди» – отдай его Сэнди.

Тот понял, что спорить с ним все равно, что отрицать очевидное и кивнул:

– Хорошо, в гостинице отдам.

Джонс, в свою очередь понял, что это именно тот диск, который был ему нужен.

– Давай сейчас. Не хочу отягощать твой чемодан этой непосильной ношей.

Рэнди посмотрел на него, как на врага народа, сунул ему диск, схватил свой чемодан и зашагал прочь. Кеннеди подошел к вокалисту:

– Что это за диск?

– Фанат просил передать его мне. Пойдем, послушаем?

Басист согласился, и они поднялись в номер.

– Эй, я слышал, как он играл эту мелодию на одном из саундчеков! – воскликнул он, когда Сэнди воспроизвел диск. – Он сказал, что сочинил ее сам и хочет показать своим ребятам, чтобы записать ее.

– Вот подонок, – сквозь зубы проговорил Сэнди. – Ну, и что с ним делать теперь?

Кеннеди соображал туго и уточнил:

– Он хотел присвоить песню этого парня?

– Да. И если бы я не нашел сейчас диск, ему бы это удалось.

Музыканты замолчали. Первые несколько секунд они сердились, а сейчас стало просто неприятно от того факта, что с ними все время находился человек, способный на такой низкий и подлый поступок.

Заглянул Спайк:

– Ребята, Уэл звонит! Эй, а что у вас с лицами? Такой вид, словно кто-то умер.

Вокалист рассказал ему про Рэнди.

– Ни фига себе, – присвистнул тот. – Я, конечно, понимаю, что у них кризис, но, черт, воровать чужое! Эти ребята сбились с пути еще после выхода предыдущего альбома.

– Что делать-то с ним? – поинтересовался Сэнди. – Я не борец за справедливость, конечно, и не мне его наказывать, но я все же не могу сделать вид, что ничего не было.

– Там висит Уэл в скайпе, может, он тебе посоветует.

Сэнди и Кеннеди двинулись в номер к ударнику.

– Ну, наконец-то! – воскликнул Уэл с экрана ноутбука.

– У нас тут приключение, – сказал ему Спайк.

– О, – улыбнулся гитарист. – Рассказывайте! Я же говорил: что за турне без приключений!

Сэнди изложил ему суть.

– Творческой проституцией попахивало давно, – Уэл почесал подбородок. – А теперь просто воняет. Они позорят вашингтонскую сцену. Позорят. Вы диск-то у него отобрали?

– Конечно.

– Хорошо бы огласить это, – задумался Уэл. – Чтобы и другим неповадно было. Но это может окончательно поставить крест на группе, которая и так одной ногой в могиле.

– Вот и я про это, – кивнул Сэнди. – У них кризис, пусть сами и выбираются из него. Не надо выезжать на нас или наших фанатах.

– Это все лирика, – перебил его тот. – У вас завтра концерт в Балтиморе. Ты сможешь стоять с ним на одной сцене?

– Смогу, но не скажу, что это доставит мне огромное удовольствие.

– Так гоните его в шею! Я за ночь доберусь из Вашингтона в Балтимор! Мне не нужно репетировать наши песни! К чему вам этот Рэнди? Хотите, чтобы он еще что-нибудь у кого-нибудь украл?

Музыканты переглянулись.

– Приезжай, – кивнул Спайк. – А я поговорю с ним.

– Я пошел собирать вещи! – радостно воскликнул Уэл и отключился.

Ну, хоть кто-то доволен в этой ситуации. Барабанщик вошел к Рэнди в номер с тем, чтобы сообщить ему решение группы, но комната была пуста. Ни гитариста, ни его вещей.

В дверях Спайк столкнулся с менеджером, который на одном дыхании выпалил:

– Он уехал! Я в панике! Просто сбежал и все! Ничего не объяснил!

– Расслабься, завтра приедет Уэл.

Тот с явным облегчением вздохнул:

– А этот-то почему сбежал?

– От стыда.

– Что?

– Не думай об этом, – отмахнулся Спайк. – Он знает и мы знаем. Этого достаточно.

Менеджер пожал плечами:

– Ладно, ждем тогда Уэла.

Следующим вечером The young needles играли в Балтиморе. Они не предупреждали своих поклонников о том, что на гитаре сегодня будет играть тот, кому эта привилегия принадлежит по праву.

Увидев Ольсона, зал просто сошел с ума. Он знал, что фанаты любят его, но даже не подозревал, что настолько. Овации не стихали до тех пор, пока на сцене не появились Спайк, Кеннеди и Сэнди, которые специально задержались на минуту, дав гитаристу насладиться этим своеобразным триумфом.

Это был вечер The young needles, в том составе, в котором все привыкли их видеть. Сэнди смотрел со сцены на ликующую толпу. Эти люди любят их, и ни Уэл, ни Кеннеди, ни Спайк, ни он сам никогда не позволят себе обмануть доверие кого-нибудь из них.