Владимир Данилушкин - Без купюр о Магадане. Ироническая проза

Петров, пробыв целый год в анабиозе, не стал расходовать сэкономленную пенсию на увеселения, а целиком переслал в Аргентину. Мне ничего не оставалось, как проявить солидарность.

Поесть шаурму в «Стамбуле»

А она поднялась во весь рост, изо всех сил бросилась к дзоту.

«В крайнем случае, нарожаю ему близнецов», – густо подумала, краснея.

Х-Ытрой

Корова у крестьянина воспитывает доброту, овца у овчара – кротость, свинья у свинаря – любовь к стерильной чистоте. Дикий олень, не пожалевший рогов вместе с головой – лебединую верность

Мы – это то, что едим, порой запихиваем в пищевод насильно, а едим-то исключительно самих себя.

Неплохо получилось? А? Антиафоризмы. Сочинил их для стенгазеты нашего учреждения. Сидоров уговорил: умеет он наступить на мозоль самолюбия. Я, конечно, по своему обыкновению, не стал ничего обещать, однако и заноза порой дает всходы. Сначала сделай, потом скажи – это вдвойне приятно. Как убить и воскресить.

На гамбургерах качественной любовной лирики не получишь.

Люблю на салфетках писать, чтобы время коротать. Ну и как-то мягче, без озлобления отражается окружающая действительность – и внешняя, и внутренняя. А взять да записать Сидорову для публикации анекдот про ботаника. Я его еще никому не рассказывал. Не та обстановка. Только куда он сам подевался, ума не приложу.

У нас в городе есть девушка-растение. Ходить не может, говорить не умеет, только ползает и шипит.

Ситуация эта стала достоянием общественности. Надо же какую-то медицинскую помощь оказать. Довести ребенка хотя бы до интеллектуального уровня кошки.

Тем более что достигла совершеннолетия, и квартира ей от города полагается. Фигурка у нее есть, смазливенькая мордашка. А ума нет. Медики пытались разбудить сознание красавицы, но не нашли ключик. Геологи, биологи не блеснули. Палеонтолог один подкатывал – с ископаемой колотушкой, вроде как древнюю терапию применить. Не педагогично, не дали.

И вот на горизонте появился ботаник. Нашел новое, не описанное прежде, растение и назвал его, в пику плакучей иве, хохотунчиком. Больше его находка известна как магаданчик саблевидный.

Гербарий девушке показал. Она все смотрела-смотрела, шипела-шипела. И вдруг из гербария сушеную травинку хвать и в рот.

Шипела-шипела…

Шипела-шипела…

Да как мявкнет!

Впечатлило? То-то же. Мы тут с Петровым тонкую думу чувственно думаем, настраиваемся на единство духовной и телесной пищи. Входим в резонанс. Между первым и вторым явлением официанта такие мысли наплывают, что не всякому яйцеголовому однояйцовому дальнецу (близнецу с разворотом на 180 градксов) на ум придут.

«Сидоров, где ты? — посылаю в ближнее пространство телепатический импульс. – Зацени! Потешь мое авторское самолюбие! Куда ж ты подевался, мать твою Бог любил!».

Нет Сидорова. Двое одного не ждут, начнем на пару с Петровым на парУ, а там и третий не лишний подкатит – слюнки на колесиках!

У меня в предощущении еды все системы организма активизируются. Как от виагры. Только от нее слепнешь. От хины – глохнешь, знаю. А тут зрение обостряется. Как от любовной лирики Востока. Да и музыка ресторанная духовая вытягивает соки, мясную начинку души размягчает.

Врать не буду, пошли мы с Петровым после трудовой недели развлечься – покушать шаурму. Чтобы уж в ногу со временем и бараньей ногой в зубах. Или, соответственно, говяжьей. Любим эту работенку – самозабвенно пожрать, выполняя норму на 150 процентов. Хлебом не корми, цинандалями не пои, только дай лечебно поголодать перед приходом официанта, покуражиться от полноты жизни.

– Ты такой чувак, Петров!

– Спасибо, сэр!

Пищевые материалы могут стать лекарственными, если их употреблять нетрадиционно: втирать в суставы и в мышцы: мед, горчица, помидоры, огурцы, картофель.

Женщины делают помидорные маски – для грабежа и взятие в заложники собственного мужа.

Узнал, что есть растение камнеломка. Ничего себе, думаю. И у них ломка бывает. Значит, родня конопле. А еще узнал, что есть трава прострел, сабельник, окопник. Так что не зевай, как говорится, наш прострел везде поспел.

Ложка меда в бочке дегтя, чтобы служба не казалась медом. Солдат спит, мед по усам течет. Как молочко по вымечку, а с вымечка по копытечку. А где копытечки, там и холодец.

Теперь двойное внимание. Обжорное заведение находится на окраине города, и такое ощущение, что гуляешь на пикнике. Тайга подступает вплотную, с соседних сопок подслеповато смотрят, завидуя, саблезубые медведи, снежные барсы и барсетки. А ты не пикни.

Сверху ворон зырит, словно беспилотный самолет-разведчик, дрон, одним словом, прикрывает энергетическим полем от сглаза.

У нас ведь тоже кольцевая дорога есть, можно ехать и ехать, подобно белке в колесе, пока остается хоть капля бензина в баке, одна капля тосола в радиаторе, да еще по инерции с горы накатом с километр.

Жизнь пройти – не поле перейти Пеле.

Поле боя, – говорят. А у нас болото боя, врагу не пожелаешь. Видел я, как БТР по тундре шел, когда мы за ягодами на 20-тонном КамАЗе ездили на Медвежку и застряли. Это от города всего несколько километров, да у нас дикая природа сразу за дорогой начинается, без предупреждения. Тайга, болото, топи зыбучие, кикиморы кимарят, бабки со ступами в ступоре, лешак – как лишай.

Легковушка застрянет – ее, ясное дело, трактором вытаскивай. Или грузовиком, но если застрянет грузовичок размером с вагон – вызывай друга-приятеля из воинской части с БТР. Солдатиков побольше, они вытянут, вместо физзарядки.

А, не дай Бог, боевая машина в трясину зароется? Чем ее тянуть – большая военная тайна, и не нам, штатским, ее разгадывать.

Вот только скажите мне, какой такой пацифист сконструировал двигатель боевой машины на самом дефицитном бензине, которого ни на каких заправках, разве что в столице, не найдешь? И горючки жрет невероятное количество. Уж лучше не начинать боевых действий – враз обанкротишься.

Как на Медвежке бруснику собирали – история с географией. По ведру набрали, в кузов КамАЗа сложили – полопалось, течет – вылитая кровь, жуткая иллюзия. Тут и начальник милиции, и прокурор, и судья, и адвокаты – всех собрала страсть брусничного кровопролития. Для таких случаев и нужно построить кафе на опушке, кому-то ведь пришла в голову такая блаженная светлая мысль на пустой желудок.

Я понял тогда, сугубо штатский человек, – в войне на Крайнем Севере, не дай Бог ей случиться, побеждает тот, кто противника засусанит , если сам в зыбунах не утопнет. Если, конечно, проблему квадратуры круга решать применительно к круговой обороне. И вообще есть правило: мы воюем только до обеда, а потом зализываем раны. Культпоход в театр имени Горького и музей Козина для личного состава. Только не давать ходу мелиораторам, а болото само остановит не наших, снаряды потонут, не взрываясь в торфяной жиже. Наряду с боевыми каратистами и сумоистами.