Владимир Данилушкин - Без купюр о Магадане. Ироническая проза

При желании можно и на болоте для разнообразия красиво квакнуть, накрыв на пригорке поляну с яствами, как было заведено во времена коллективной уборки совхозного урожая таежного картофеля, моркофеля и сельдерейчика. Но от комарья спасенья нет, скорее тебя съедят, чем ты разинешь рот.

Водись у нас лягушки, можно было бы легко вообразить, что оттягиваешься во французском ресторане, но эта деликатесная живность в черте города не водится, равно как и по всей Колыме, на территории которой можно разместить все европейские страны, включая Францию, и не один раз. Да и змей для китайского ресторана, открытого возле автовокзала, приходится завозить с другой местности. А вот стриптизерш можно отыскать на месте: идет такая по гололеду – как лоза вокруг шеста – то совьется, то разовьется.

А какие встречаются в тайге ходячие шашлыки – горные бараны. Я однажды видел их с вертолета, когда бензин стоил копейки. Иностранцев-стрелков наши приманивали за охотничьими трофеями. У них, в Европах, волков не осталось, а 60-килограммовый медведь считается крупным. Не обидела нас природа ни зайцами, ни гусями, не говоря о морских обитателях нерпах с их огромной печенкой. Это вам не гусиная фуа-гра, которую справедливей было бы назвать циррозом-гра.

Военный повар Саша-хохол, ныне известный кулинарный писатель, рассказывал: ребятишки у них на подводной лодке физически ослабленные. Из неполных семей, сироты, родительской ласки не знали. А тут косатки в бухту пришли, нерп из баловства столько порезали, что морская вода красная была, как газировка с двойным брусничным сиропом. Мичман Саша велел персоналу достать тех погибших в межвидовой борьбе ластоногих и пустил на усиленное мпецпитание личного состава. Ребята, как на дрожжах округлились и скоро приладились коллективно всплывать в самоволку, имея успех у персонала типично женских учебных заведений – медяги и кулинарки .

Теперь у Магадана есть другая боевая единица – атомный подводный крейсер «Магадан», правда, базируется в другом городе, который уже несколько лет ждет землетрясения, а имеет почти регулярное извержение вулканов. Один продвинутый юноша написал в домашнем сочинении, что там извергается лаве. Как он это себе представляет, еще предстоит расспросить.

А нерп в окрестностях Магадана, Олы и Атаргана развелось столько, что кета с горбушей не могут пробиться в русло рек, чтобы, подняться по течению, отложить игру, полить молоками и умереть с чувством исполненного родительского долга. Вот и мы, чуя зов природы, притащились брусничным спецназом поесть шаурмы и умереть, а там видно будет, вскрытие покажет.

Гляди-ка, народ-то подтягивается. Охотники до шаурмы. Известный литеравт Ломоногов, автор мемуаров, народные исказители. Слуги народа и слуги слуг. Люди бизнеса с хроническим катаром желудка. Здесь каждый хмырь находит шмару: кто за лаве, а кто на шару.

Пир горой, – говорится. Но тогда на местности должны быть горы – Казбек, Арарат. Есть, правда, Капрановский перевал. Там надо экзотический ресторан построить. Типа «Что-то я не то съела». Сколько раз было, на Капране застревали путники, женщины приносили потомство в кабине грузовика и давали сыновьям имена водителей. А есть в Магадане одна профессиональная певица – фанатка собственного мужа, песни его сочинения исполняла, имела успех. Заслуженная вокалистка. Ехали, было дело, на гастроли, и где-то на Капрановском перевале упали с дороги, метров 50 свободного падения. Оркестр, туш! У нее сотрясение мозга. И продолжает петь. Мне нравится. Да жить можно даже при ампутации мозга. Китайцы своей древней медициной и до этого дошли. Да и так сказать: людей с мозгами немало, а вот голос редко кому дан. Если залучить ту певицу – веселее застолье пойдет, несомненно.

В нашем городе пир горой – это пир сопкой, похмелье – ущельем, туманом и росой. Разгрузочный бег галопом, загрузочный – трусцой и рысцой.

Петров – солидный горец , таким себя самоощущает, на скамейке в сквере не будет пиво пить, ему затейливый интерьер подавай, меню в папочке из крокодиловой кожи и соответствующую этническую посуду с музыкально-шумовым эффектом.

Да и я с годами понял: хочешь приласкать желудок с комфортом, а через него душу согреть, – отдайся в руки профессионалов. Времена общепита и дешевых рыгаловок канули в лету, теперь легко можно не только пропить, но и безалкогольно проесть немалые деньги. А если платишь – заказывай музыку зурны к своей шаурме. А будешь мямлить – ни денег, ни уважения тебе, как своих ушей, а ля Ван Гог.

В «Стамбуле» публичные обеды стилизованы – в свадьбу, в юбилей, в поминки. Это большой спектакль с прологом и эпилогом. Во что выльется сегодняшний вечер? Обещан сюрприз, надо набраться терпения, спектакль в театре еды начинается. Слышите, гонг!

Всю ночь мерещилось, что жена жарит пирожки с мясом. Их дымный аромат и во сне сводил с ума. Проснулся, потянулся на кухню: у меня жена большой оригинал, иной раз среди ночи что-то варит и парит до востребования. Но нет, холодная плита, и пирожки – всего лишь сон. Надо же, какой реальный! Как во сне, варю себе кофе, сижу, анализирую.

Итак, по порядку: вечером купил два килограмма теста в кафе «Сказка». Одновременно приобрел в хлебном отделе гастронома «Полярный» так называемый лаваш, храня верность совершенной три десятка лет назад поездке на юг СССР.

Ночью предавался дурной привычке – смотрел американские видеофильмы ужасов, а они разжигают у меня зверский аппетит. Ел, не доел лаваш, хлебное изделие лежало на столике в непосредственной близости от носа, навевая пищевой сон. Конечно, пирожковых заведений, аналогичных тем, что были в студенческие времена в голодном Новосибирске, когда покупал горяченькие пирожоки-расстегайчики с мясом-луком и костный бульон на студенческие деньги, нет и в помине.

Помню черные дни юности, когда начерно писал белые стихи, чтобы в белые ночи набело перемарывать. Вынес из огня себя на уме, обмотав вокруг головы, материю сознания. Зато теперь все принимают за своего – словно я городской сумасшедший, даже женщины не стесняются, говорят о сокровенном. Мол, я цыганк а, юбку через голову не надеваю. Завидно стало, да? То-то же! Но не парься, не пиарься. В смысле попарься, открой поры, ими будешь впитывать грязь и яд жизни. Возможно, водкой отмоешься от пошлости. И будешь приятно поражен – в правах. А главное – разуй глаза: вывеска «Стамбул-Мамбул» видна издалека и ласкает сердце через желудок, если шаурму есть глазами. Присоединяйся! Корабли шаурмуют бастионы.

Обслуживание в заведении вежливое, но строгое. Словно на режимной территории. Нет, я не исправучреждение имею в виду, может, и базировалась тут какая-то часть воинского целого, только зачем врачебную тайну ворошить? Военнослужащих в городе осталось – кот наплакал. Ни танкистов, ни ракетчиков. База подводных лодок, где служил мичман Александр, растворилась в тумане пацифизма. Ракетная часть, о которой из-за секретности знали далеко не все, всплывает в ассоциативном ряду с рэкетом, что, согласитесь, не одно и то же.