Василий Лягоскин - Ультиматум президенту. Вторая книга о Серой Мышке

– Но как?! – отшатнулся от ее порыва полковник.

– Пока не знаю, – пожала плечами Крупина, – может, это нам подскажет?

Она опять ткнула пальцем в стекло, достойно выдержавшее испытание. Там, внизу, открылись жалюзи одного из окон (длинный вагон, выпустивший ракету, сразу же захлопнул свои створки). В открытом окне никого не было видно – наверное команда, или командиры там опасались точного выстрела снайпера. Зато мелькнул какой-то белый конверт. Наталья повернулась было к Семенову, но генерал и сам уже отдавал приказ; совсем короткий, из одного слова:

– Рычков!

Понятливый майор тут же исчез, и появился опять так быстро, что никто не успел сказать даже одного слова. Появился с конвертом, к которому протянулись сразу две руки. И Рычков, поколебавшись, сунул конверт Крупиной, к немалой досаде своего генерала, которую тот попытался скрыть. На майора Семенов серчать не стал. Сунул бы бравый десантник свернутую бумажку в ладонь собственному начальству, она тут же оказалась бы в руках специального представителя. Понятливый майор лишь отрезал лишнее звено в этой цепочке.

– Но все же, – чуть ревниво подумал Семенов, – мог бы и мне отдать.

Он уставился в лицо Натальи, которая по мере того, как глаза спецпредставителя пробегали по строчкам послания, меняло выражение с серьезного, даже сердитого на изумленное. Казалось, она сейчас расхохочется. Но нет – она сдержалась; лишь с коротким смешком протянула развернутый листок генералу:

– Читайте!

Семенов не стал отмахиваться от американского полковника, засопевшего за его спиной, справедливо рассудив, что это разрешение во множественном числе относится и к союзникам тоже. Ротмэн наверное читал побыстрее русского генерала, потому что стал хмыкать раньше, чем тот продрался сквозь вязь основных требований ядерных террористов.

– В общем, – подвел совсем короткий итог Семенов, – если отбросить словесную шелуху насчет права свободного народа Чечни на самоопределение, да требований наказать всех, кто причастен к гибели «мирного населения свободной кавказской республики», террористы конкретно требовали одного – свободного пропуска состава в ту самую республику, желающую отгородиться от России не только горами, но и вполне официальной государственной границей.

И этот состав, как пафосно заявляли составители требований, должен был влиться в могучую армию независимой Ичкерии.

– Во как, – покрутил головой Семенов, – значит, решили еще одну ядерную державу на глобусе нарисовать. Ну-ну…

Последнее наверное относилась и к завершающей части послания, над которой успел похмыкать американец. Русский эту часть подытожил еще короче:

– Сто миллионов долларов наличными, вина, наркотиков и девочек. Даже количество указали. Где же мы столько девочек наберем?

Про миллионы и все остальное он не спросил.

– Вот именно, – улыбнулась рядом Крупина, словно словосочетание «ядерная держава» ее совсем не встревожили, – где наберем? Могу тебе подсказать – на Горьковской трассе; хоть сотню. Рычков сгоняет. Только кто им платить будет? Я – точно не буду. Хотя…

А генерал, пребывая все в том же неторопливом раздумьи, ляпнул, не подумав:

– Вообще-то, девочка у нас тут одна…

Он тут же заткнулся, с видимым испугом бросив взгляд на Наталью. Семенов и сам вряд и мог припомнить, когда пугался чего-то в последний раз. А теперь по спине действительно потек холодный пот. Может потому, что Крупина сейчас так же, как много лет назад, могла играючи разбить репутацию непобедимого, самого лучшего рукопашника дивизии… В следующий момент он отказался верить своим глазам – Наталья глядела на него поощряюще: «Давай, продолжай!».

Но Семенов продолжить не рискнул, и Крупина закончила его мысль сама:

– А что, прогуляться, что ли; на мужичков поглядеть?

И она сделала какое-то движение телом, что у мужиков, которых хватало и здесь в буквальном смысле отвисли челюсти. Точнее всего нынешнюю позу, которую блудливо улыбающаяся сорокалетняя женщина не спешила менять, охарактеризовал генерал – мысленно, конечно:

– Ну точно по-бл… ски.

А у Крупиной в душе не то чтобы все пело; просто повод, как ей пробраться внутрь состава, который она без преувеличения могла разобрать и собрать по винтику с закрытыми глазами, нашелся сам собой.

– Так ты серьезно?! – воскликнул генерал, невольно переходя на «ты», – одну я тебя не пущу!

– Сам переоденешься? – чуть не расхохоталась Наталья, – тогда давай в компанию того сержанта возьмем – чтобы «союзникам» не было обидно. Или господин полковник лично хочет убедиться, что никаких секретов у нас нет, и что все это (она обвела рукой пути за стеклом) никакой не спектакль.

Американец ее смеха не поддержал; напротив, насупился. Он выдержал небольшую паузу, а потом все-таки признался:

– Такая мысль была, Наталья… Юрьевна. Но вам я доверяю…. Нет, не так, – поправился он, – вам я безусловно верю.

– Ну и зря, – подумала Крупина, очаровательно улыбаясь.

И улыбке и тем самым позам ее учили специально; учили мастера своего дела. Другие мастера учили, что верить противнику нельзя. А сейчас напротив стоял враг; пусть временно не бряцающий оружием, пусть искренне верящий в светлое будущее американо-русских отношений.

– Пошутили и хватит, – вернула она лицу серьезное выражение, а телу официальную осанку, – давайте сюда Лидию… Кочергину. Не зря же мы ее попросили остаться.

И опять на лице Семенова появилось сомнение; да и во взгляде Ротмэна промелькнуло что-то такое, заставившее Наталью поверить, что у этого простоватого и непосредственного на вид вояки тоже были вполне квалифицированные инструкторы; и не только по физической подготовке…

Когда чуть испуганную Кочергину доставили в «штаб», подполковника Крупину было не узнать. Бежать переодеваться в ближайший магазин она не стала. Побежал туда гонец на все руки (точнее ноги) майор Рычков. Побежал реквизировать несколько ящиков водки. Ну и закуску конечно – это велела специальный представитель, которая, как оказалось, сегодня даже не завтракала. Сама она тем временем удивительным образом преображалась. Под пиджачком, который был куплен в Милане за бешенные деньги, оказалась не менее эксклюзивная кофточка, которая тут же лишилась рукавов. Четырех верхних пуговиц Наталья отрывать не стала; просто расстегнула их, показав не только верхню ючасть упругой загорелой груди, но и половину бюстгальтера, узнав цену которого, побледнел бы не только генерал Семенов, но и его американский «коллега». Впрочем они, да и все другие вояки здесь старательно отворачивались; точнее старались отворачиваться, невольно возвращаясь к этим мягким полукружиям, и к кружевам, подчеркивающим их, и… Наталья не пожалела и нижней части гардероба. Из сумочки вслед за маникюрным несессером появился нож, которому, вроде бы, не было место в дамском аксессуаре. Ножик этот бойцы тоже оценили. А потом мысленно, а кто-то даже вслух, совсем негромко ахнули, когда острое лезвие поползло по брюкам, оставляя от них совсем немного. Генералу даже показалось, что только пояс, да еще чуть-чуть – в том месте, где самое сокровенное берегла молния.