Василий Лягоскин - Ультиматум президенту. Вторая книга о Серой Мышке

Справедливости ради надо отметить, что и без облегченного кивка премьера Крупина выехала бы в Ковров. Потому, что это все-таки был не чужой для нее город, и – главное – потому что почувствовала: кроется за этим захватом что-то другое, много опаснее и подлее, чем даже ядерный взрыв. Ей еще кое-что подсказали, подкинули – тот самый человек, что иногда позванивал премьеру…

Дверь, под которой стояли на щебенке две девицы на вид ну очень легкого поведения, а еще майор российской армии и восемь десантников, каждый из которых в одиночку принес ящик водки, так и не открылась. Крупина про себя, чтобы не портить физиономии весьма легкомысленной девицы, одобрительно хмыкнула – неведомый пока противник распорядился открыть дверь в это вместилище адского оружия в самом центре состава – там, где располагалась жилая зона; где секретов было меньше всего. Туда и понесли теперь ящики чертыхающиеся негромко парни в голубых беретах. Состав стоял на запасном пути, не у пассажирской платформы, так что девушкам на каблуках (не очень высоких, конечно, но все же!) пришлось спотыкаться по щебенке. Лидка даже негромко выматерилась, едва не подвернув лодыжку. А от открытой дверцы, до которой оставалось метров десять, или чуть поменьше, раздался первый приказ:

– Стоять! Стоять, где стоите!

Майор выполнил уже первый приказ; еще он поднял руки, и десантники с видимым удовольствием подчинились, опустили позвякивающий груз на ту же щебенку.

– Теперь только бабы! – командовавший в проем так и не выглянул, очевиднонаблюдая за ними с какой-то невидимой предполагаемому снайперу позиции.

– Я это не понесу, – капризно заявила Крупина, несильно пнув носком туфельки ближайший ящик.

Ящик отозвался чуть слышным звоном, который очевидно все-таки расслышали внутри вагона. Потому что до Крупиной, специально настроившейся на такие тихие звуки, донесся яростный шепот, а потом железный скрип – кто-то поднимал плиту, что освобождала путь к ступеням. Этот кто-то оказался рослым парнем; судя по погонам – прапорщиком из охраны поезда. Перекинутый за плечо автомат с укороченным прикладом тут же оказался в его руках, и это ощущение надежности, что придает оружие, заставило его напряженное злое лицо несколько расслабиться. Теперь на эту круглую веснушчатую физиономию никто бы не навесил ярлык террориста.

Рычков – согласно одного из сценариев, которые успели обыграть еще в «штабе» – резко задвинул за свою спину и Крупину, и (сразу за ней) Кочергину. Теперь он стоял перед двумя сверхсрочниками, спрыгнувшими вслед за прапорщиком. Стоял один – молодцеватый, стройный, готовый сразиться сразу с тремя противниками; и победить. Но эта победа не нужна была никому – ни самому майору, ни Наталье. А трем «террористам», двое из которых которые за внешней бравадой пытались спрятать панику в глазах, тем более. Наталья не исключала, что и эти парни, и сами они – с водкой, закуской и восьмеркой сопровождения – сейчас находятся под прицелом; особенности конструкции спецсостава позволяли. И что внутри его есть еще заложники, из-за которых сверхсрочники и боятся сейчас броситься к майору, а может и дальше – хотя бы за тот состав, цистерны которого представляли собой замечательную защиту от пуль калибра семь шесть две.

– Если только в них не залили по горлышко бензин, – бросила на товарный состав быстрый взгляд Крупина.

На цистерне грязно-белого цвета было написано: «Серная кислота», – что подполковника тоже не обрадовало. Прапорщик, а за ним оба сержанта подхватили по ящику и потащили в открытую дверь. За третьим, особым, рейсом прапорщик подошел один. Он опять постарался накинуть на лицо чувство собственной значимости, и даже вершителя судеб мира. На горца он ничем не походил; веснушчатое рыжебровое и толстогубое лицо сейчас смешно хмурилось. Он, очевидно и сам понимал, насколько уступает во всем майору-десантнику. Потому и спросил грубо, бесцеремонно выдергивая из-за спины последнего девчат:

– Че так мало-то. Нам этих двоих.., – он хотел обозвать девушек как-то очень уж заковыристо, но наткнулся на лицо Натальи – испуганное и вульгарное, в то же время удивительно прекрасное, чем-то зацепившее душу.

Наталье как-то удалось сотворить такое со своим лицом, обычно совсем неприметным. Потому что ей нужно было не только попасть внутрь, а для этого она должна была на сто процентов выглядеть, как самая обычная проститутка – это во-первых. А во-вторых, ей нужно было добраться до главных действующих лиц, и значит, чем-то отодвинуть на задний план массовку – Лидку Кочергину.

Прапорщик на время забыл обо всем, только таращился в спину Натальи, без всякой команды шагнувшей вперед. Она уже подняла ногу, чтобы утвердиться на нижней ступени вагона, когда он спохватился, и бросился было следом. Но тут же остановился, резко повернулся к Рычкову, вспомнив о главном:

– А где деньги? Где наркота?!

– Деньги будут, – поднял голову кверху майор; он словно высчитывал что-то, – часа через два. Из Москвы вертолетом доставят. В этом городе таких денег нет и никогда не будет. А наркотики… Насчет наркотиков приказ однозначный – в этот состав никакие наркотики не попадут. Кто хочет ширнуться – милости просим. Дозой до конца жизни обеспечим.

– Ага, – проворчал прапорщик уже не бегу, – свинцовой дозой.

Крупину между тем чьи-то крепкие руки буквально вдернули внутрь вагона; семенившую за ней Лидку злой прапорщик подсадил под крепкую задницу плечом – так что она наткнулась на спину Натальи. А та рассматривала сейчас человека, который вполне мог быть одним из ее целей. Кряжистый чернобородый кавказец в камуфляже без знаков различия рассматривал ее в упор; рассматривал с подозрением и легким недоумением. Он очевидно был уверен, что одна из этих девиц (его взгляд метнулся к Кочергиной и обратно) прислана сюда совсем не для того, чтобы послушно раздвигать ножки. Ну или не только для этого. Но сейчас его звериное чутье подсказывало – в этих русских девках нет никакой агрессии. Их глаза сейчас были заполнены страхом, и еще… Крупина решила подсказать ему:

– Нам сказали, что вы заплатите… Щедро заплатите.

Бородач вдруг захохотал, обнажив в темных волосах провал, в котором белели крепкие зубы. Наталья этот хохот для себя перевела так:

– Ай, молодец командир! Ай, красавец. Денег не прислал, еще и за этих… хочет заставить заплатить.

Губы же его сквозь смех все-таки вытолкнули наружу;

– Заплатим, красавица, обязательно заплатим. Пойдем со мной!

Он рванул ее за собой в проем двери, ведущей в соседний вагон. Нужный Наталье четвертый находился именно в том направлении, потому она и не сопротивлялась; даже подтолкнула его – мысленно. Как оказалась, ее безмолвная команда нашла какого-то адресата; в кармане чернобородого, который успел оглянуться и сообщить: «Джамал меня зовут! Запомнишь?», – затрещала рация. Такая, знала Крупина, входила в комплект командного пункта. Еще она успела в тот короткий промежуток, что Джамал вынимал продолговатый ящичек с короткой антенной из узкого для него кармана и рявкал: «Да, слушаю!», – понять, что к Кавказу этот бородач никакого отношения не имеет. И дело было не в имени; точнее не только в имени.