Ежи Довнар - Три дня из жизни работника среднего бизнеса

– Как знаешь, хотя мне ничего не стоит. Я так понял, что сегодня чествуем Лену?

– Точно – они уже поднимались по лестнице на второй этаж, где располагались три, нет, даже четыре комнаты фирмы и уже слышны были голоса сотрудников.

– О, привет, Георгич!

– Здравствуйте всем!

– Доброе утро!

– Утро доброе и, особенно той, которая сегодня…, скажем так, пришла на свет.

– Да, будет вам, Юрий Георгиевич. Вы, как всегда, вводите меня в краску.

– А это потому, что ты упорно не хочешь пользоваться косметикой. И правильно делаешь, с твоей молодостью и красотой это ни к чему.

Насчет молодости Георгич был прав, а вот красотой Леночка не блистала и еще ее очень портил речевой дефект, когда вместо «р» она произносила нечто среднее между «в» и «л» и получался этакий воздушный шлепок губами. Наверно, поэтому на нее совершенно не обращали внимания мужчины, как впрочем, и она на них, что, видимо, было связано с ее сексуальной ориентацией. Она нашла любовь в лице Ирины Петровны, которая была падка до женщин и, почувствовав в Леночке девственное начало, несмотря на ее тридцать три года, загорелась пламенным чувством к ней. Они всячески старались скрывать эту связь, но в дружном и тесно спаянном коллективе что-либо скрыть практически невозможно, разве что вокруг наивные дураки, которые не понимают, что такое вообще существует. По поводу наивных дураков, если не сказать хуже, Георгич вспомнил анекдот:

– Свежий анекдот, хотите? Встречаются два отца на улице, один говорит другому: «Подходит ко мне вчера сын и спрашивает – папка, откуда берутся дети? – Правильно – перебивает слушающий, они сейчас рано начинают этим вопросом интересоваться. – Ну, да, рано, мой сын уже пять лет, как женат». Андреич, заводи мотор, поехали.

– Прям так сразу? Георгич, дай немного отдышаться.

– У нас мало времени и потом, надо же успеть на чествование. Ты ж не захочешь стоять за дверью, так как все места в «гостиной» будут заняты своими и приглашенными лицами, да так, что яблоку негде будет упасть? Я правильно говорю, Леночка?

– Правильно, только никаких приглашенных лиц не будет. И яблок тоже.

– Обиделась?

– Нет.

– И правильно сделала, потому что все мы тебя любим и опаздывать на твой праздник не собираемся. Андреич, поехали, поехали, поехали…

Через минуту они уже внизу, а еще через пару уже мчатся в стареньком микроавтобусе «Фольксваген», переделанном на грузопассажирский, по улицам города навстречу авантюре, которая, в случае удачи, принесет хорошие деньги, в случае же неудачи… Впрочем, не хотелось бы, чтобы совершился этот «неуд», хотя рискуют обе стороны и знают, что в ее случае статья о хищении по подложным документам с вытекающими из нее последствиями обеспечена. И идут на это эти обе стороны только потому, что другим, честным способом, увы, достойных денег в этой стране не заработаешь, во-вторых же, где-то глубоко каждый понимает, что имущество-то теперь уже не является государственным, оно принадлежит акционерному обществу, так что как бы получается у самого себя. И, в-третьих, понимание того, что в правоохранительных органах и судопроизводстве, где тоже на одну государственную зарплату сейчас не проживешь, – полнейший бардак – несколько успокаивает и не дает сердцу биться с удвоенной скоростью.

И вот они у проходной бывшего гигантского завода, являвшегося гордостью советской и ленинградской тяжелой промышленности, на «совести» которого мощные турбины, работавшие и работающие на гидроэлектростанциях многих стран мира, прецессионное оборудование, части и узлы подводных лодок, танков и так далее и тому подобное. Звонок по служебному телефону Татьяне Николаевне.

– Да, да, это вы – я поняла. Подъезжайте к транспортной проходной и оформляйте въезд, заявка на вас лежит там со вчерашнего дня. Потом подниметесь ко мне, куда – вы знаете.

– Да, конечно, красное кирпичное здание на территории слева от памятника, третий этаж.

– Совершенно верно. Жду.

Долгое оформление документов на проходной, выяснение, кто въезжающий, кто сопровождающий, проверка содержимого автобуса и, наконец, они на территории завода. Подъезжают к зданию администрации, поднимаются на третий этаж. Их встречает Татьяна Николаевна, на левой щеке которой улыбка от предвкушения ожидаемых и, возможно, мысленно уже потраченных денег, на правой же – тревога по поводу предстоящей операции. А смысл ее заключается в том, что в накладных и в документах на продажу значится, как покупатель, липовая фирма, печать которой, а очень часто печати нескольких таких имеются в любой «уважающей» себя фирме. Там же указана марка двигателя, значительно менее мощного и, соответственно, меньшего по размерам, за который заплачена его подлинная продажная стоимость. Оставшуюся сумму до семи тысяч, как и было договорено, получает Т.Н., что называется «на лапу» и затем уже делит с подписывающими документы в установленной ими пропорции. По этим документам фактически вывозится значительно более мощный и, соответственно, более дорогостоящий двигатель, на котором перебит шильдик, то есть металлическая пластинка с обозначением марки, электротехнических характеристик и других его параметров. Охранники в техническом отношении, как правило, люди темные. К тому же плохо, а зачастую и вообще не знающие номенклатуру охраняемого ими объекта. Им главное, чтобы то, что написано на бумаге, соответствовало тому, что написано на товаре, и, самое главное, чтобы одна штука, вписанная в графу «количество», соответствовала одной штуке, стоящей в кузове автомобиля. В данном случае одно другому соответствовало. Но оставалось «а если вдруг…». Вот от этого «а если вдруг» и подергивалась правая щека Т.Н., а у Ю.Г. и С.А. посасывало под ложечкой, а, точнее, в районе солнечного сплетения. Расплатились с Т.Н. на лестничной площадке, в темном углу коридора и взяли у нее документы на выезд. В кабинете она не рискнула брать деньги – вдруг кто-нибудь зайдет.

– Если не дай бог на проходной случится какое-нибудь недоразумение, говорите, едем обратно для выяснения без каких-либо споров и, тем более, доказательств своей правоты да еще с криком. Скажите, так нам выписали, мы расплатились, ничего больше не знаем. И немедленно ко мне. Если же все пройдет гладко, позвоните по мобильному, и ничего лишнего, потому как, черт его знает, могут и прослушивать.

– Все знаем, Татьяна Николаевна, будем надеяться на благополучный исход дела и позвоним обязательно.

– Впрочем, я и так пойму. Если в течение часа звонка не будет, значит, все прошло гладко, а если вдруг докопаются, – позвонят тут же. Ладно, езжайте под отгрузку, Рая уже ждет вас.

Кладовщица Рая получала крохи от барского стола за умение молчать и выполнять то, что ей велят. Свою же зарплату в размере 850 рублей она не получала уже в течение трех месяцев, охраняя склад, в котором лежали сотни миллионов, если не миллиарды, рублей. Но она не понимала этого, как не понимали миллионы таких же, как и она простых и честных тружеников, воспитанных в той, советской, системе. Даже может быть не столько воспитанных, сколько боящихся ее. Рая взяла документы, сделала запись в журнале, затем в учетной карточке – все, как полагается – и повела гостей в складское помещение, которое находилось на втором этаже и представляло собой широченный коридор со стеллажами длиной в добрых несколько сот метров. Электродвигатель с перебитым шильдиком стоял в стороне, готовый к отгрузке, Рядом с ним находился рабочий Сергей, который за перебивку получал двести рублей, Рая же после отгрузки – шоколадку. Они помогли Георгичу с Андреичем сопроводить погрузчик с двигателем до транспортного лифта и тепло попрощались с ними. Во дворе быстро перегрузили товар в автобус и последний направился к проходной. Перед выездом на площадь перед проходной проследили, чтобы попасть в колонну из трех-четырех машин – коллективная проверка всегда лучше, чем индивидуальная – и остановились в указанном охранником месте. Ждать проверки пришлось минут двадцать и уже когда были отданы охраннику выездные документы и тот просмотрел их, – в дежурке раздался телефонный звонок. Георгич ощутил себя в этот момент Штирлицем, который по подложному паспорту вывозит в Швейцарию советскую радистку и на контрольно-пропускном пункте попадает в аналогичную ситуацию. Там его от возможного провала выручает запонка, которая случайно расстегнулась и он просит радистку в этот драматический момент застегнуть ее. У Георгича запонок на рубашке не было, не было рядом и радистки, поэтому все что оставалось делать, так это с бьющимся сердцем ждать окончания телефонного разговора и выхода охранника из будки. Томительное ожидание продлилось минут пять и стоило Георгичу такого же, если не большего, количества седых волос. Как выяснилось, тревога оказалась ложной, хотя самое опасное было еще впереди, когда охранник полез в автобус сличать данные, указанные в документе с тем, что было выбито на товарном знаке, иными словами, на шильдике. Эта процедура длилась минуты три, но стоила Георгичу уже, как минимум, тридцати трех седых волос. Но и здесь все ограничилось лишь усиленным биением сердца и единственной мыслью: только бы не задрожал голос от учащенного дыхания и руки, когда будут забирать накладную. Охранник попался дотошный, можно даже сказать, свирепствующий, а все оттого, что десятью днями раньше с предприятия было вывезено семнадцать тонн электротехнической меди. Правда, кража была раскрыта, установили даже, что кто-то из руководства и охранников был в сговоре и все эти дни работала следственная комиссия налоговой полиции. Чем закончилось, неизвестно, возможно тем, что кто-то из налоговиков вошел в долю и закрыл дело. И вот сегодня, оказывается, первый день, как разрешен отпуск товара. Естественно, что охранники работают с удвоенной бдительностью, хотя зарплата у них не намного выше, чем у Раи. Когда проверяющий вылез из автобуса, он протянул Георгичу накладную, внимательно глядя ему в глаза. Скорее всего, он плохо, а точнее, вообще не разбирался в маркировке электрических двигателей, ибо даже дилетант знает, что число, указанное после букв в марке любого отечественного двигателя, означает его габаритную высоту в миллиметрах и что даже на глаз это поддается определению. Несоответствие было явное, но охранник этого не знал. Он был гораздо лучшим психологом, но и Георгич был не лыком шит, ведь за его плечами как-никак оставался многолетний опыт работы на сцене и этот многолетний опыт научил скрывать волнение в экстремальных ситуациях.