Дарья Матрохина - А завтра – конец…

– Я… А, не важно уже, в принципе! Пить хочешь?

– Да.

– Потерпишь. Питьевую бережём, а для того, чтобы отфильтровать, нужно остановиться.

Мальчишка отвернулся к стеклу и что-то пробурчал.

– Что?

– Да, говорю, грубая ты. Неженственная.

– Если бы я была женственной и нежной, то тебя бы сейчас вон тот зомбак доедал.

– Обязательно язвить?

– Это – защитная реакция.

– Тогда ладно, – и он снова отвернулся к стеклу, – Где остальные?

– Какие остальные?

– Ну, там в бардачке игрушки детские, так что дети должны быть, да и на мать ты не тянешь.

– Это не моя машина.

– Ясно. А чья?

– Они мертвы.

– Ты?

– Их собственная глупость. Пошли в мясной отдел.

– За свежим мясом для растущего организма?

– Да.

– Мои тоже.

– А они не подумали о том, как его хранить?

– Я им говорил, но они не слушали.

– А почему с ними не пошёл?

– Остался охранять холодильник.

– Он такой ценный?

– Он на солнечной батарее.

– А… кстати, ты заметил как они вычисляют своих?

– Неа, мне не до этого было. Выжить бы.

– Плохо.

– Знаю, но выбора особого не было: либо бежать, либо потом на собственном опыте узнать, как они различают своих и чужих. И откуда они вообще взялись?

– Из Москвы.

– До Москвы почти триста километров, как они добрались за час?

– За час? Я еду третьи сутки.

– То есть, ты два дня назад уже знала, что происходит?

– Да.

– И почему всем не рассказала?

– Время – самая ценная вещь на земле теперь. Если бы я задержалась хотя бы на час, могла бы вообще не выбраться. Стоп. А как ты добрался до заправки так далеко от города?

– Ну… Я прибился к семейной паре на машине.

– И где они?

– Они… Они меня высадили.

– Почему?

– Сказали, что еды всем не хватит, ещё меня кормить.

– Вообще здравая мысль.

– Не бросай меня, пожалуйста.

Ника повернулась к мальчишке и начала его рассматривать. Маленький, очень маленький. Один не выживет. Бросать нельзя, чтобы не говорил рациональный мозг. К тому же, неизвестно, сколько будет продолжаться эпидемия…

– Если через четыре года эпидемия не закончиться, я продам тебя тому, кто будет снова разводить здоровых людей.

– Хорошо. Только до этого не бросай меня.

Они ехали почти неделю, на ночь пряча машину по маскировочный тент и стараясь не шуметь. Но оба прекрасно понимали, что рано или поздно им придётся где-то остановиться и осесть. Потому что невозможно вечно бежать. Каждый день они подолгу разговаривали, Ника дважды звонила матери, которая добралась-таки до Иркутска и просила ни в коем случае не приезжать. Почему – непонятно. «Боится, что привезёшь заразу» – пояснил мальчишка. Они обсудили дальнейшие планы, и пришли к выводу: куда бы поехали, покидать территорию страны не будут, и прибиваться к большим группам – тоже. У них слишком много всего редкого, чтобы остаться без него из-за собственной глупости.

– Я не хочу снова стать младшим, когда только повзрослел.

– Я так и не знаю, кто ты вообще.

– А это важно?

– Ну, как хоть тебя называть?

– Зови меня как хочешь, это сейчас не важно.

– Как это «не важно»?! А что я буду кричать над твоим трупом?

Они засмеялись. Напряжение, сковывающее обоих всё это время, стало понемногу отступать. Ника открыла подлокотник и достала конфеты – единственное, что так и не смогла выкинуть. Мальчишка сунут пару в рот и весело захрустел.

– Я буду звать тебя «бубен».

– Почему именно «бубен»?

– У меня в институте друг был, мы его так звали.

– И как кончил?

– Не знаю. А это сейчас хороший знак.

– Согласен. А я тебя буду звать…

– Ника.

– Почему это?

– Потому что в жизни я – Вероника.

– Блин, живут же люди – даже прозвища заранее классные.

– А тебя как звали?

– Олег.

– Тоже неплохо, господин Оленина.

– Эй! Не называй меня так!

– Хорошо-хорошо, только не кричи. Посмотри лучше там, в бардачке, там вроде музыка должна была быть. Не может в машине быть музыки.

– Угадала.

«А сейчас я расскажу вам о том, как самка кенгуру вынашивает детёныша…»

– «В мире животных»?

– Ага.

– Мне она всегда нравилась.

– Мне тоже.

– Знаешь, мне кажется, мы подружимся…

– Ты уверена, что точно видела там огни?

– Конечно, да ты и сам начал кричать «Люди!». Разве нет?

– Знаешь, люди склонны поддаваться общему настроению, когда оказываются в стрессовой ситуации. Поэтому не злись и не зли меня.

– Откуда ты вообще взялся такой умный?

– Я всю жизнь готовил себя к этому мигу. Читал книги по теме, прошёл курсы выживания в условиях крайнего севера, собрал походный рюкзак, фильмы страшные смотрел.

– Фильмы он смотрел… – хмыкнула девушка, нажимая на тормоз, – Где твой рюкзак, специалист?

– Эй, ты чего это остановилась?

– Пошли глянем, кто там прячется.

– Не-не-не. А вдруг там заражённые?

– Ага, заражённые, которые умеют пользоваться светом, и даже погасили его, чтобы мы их не заметили. Там люди. Напуганные слабые люди. И знаешь что?

– Что?

– Если бы у них ничего не было, они бы не боялись. Так что бери ружьё, а я топор возьму. Пойдём глянем, чем тут можно разжиться. Да и поговорим с живыми людьми, а то одичали совсем…

Это был даже не домик, как им показалось издалека, а сарай. Обветшавшие стены едва не падали, дверь качалась от ветра и явно не была способна полноценно закрыться.

– Если что, это была твоя идея, – быстро прошептал Бубен, сжимая ружьё так, что пальцы побелели, и шагнул внутрь, – Мамочки!

– Что там?

– Тебе лучше не видеть.

– Уходим?

– Немедленно…

Они ехали на полной скорости несколько часов, прежде чем мальчик попросил Нику остановиться. Стало совсем темно, но она всё равно смогла разглядеть, как его вывернуло наизнанку. Девушка пошарила сзади и вытащила бутылку дефицитной воды. Сейчас она была нужна, и прежняя экономия только помогла. Она дождалась, когда он закончит и привалится к соседнему дереву, и посигналила. Фары было включать опасно, а гудок автомобиля издалека очень похож на рёв дикого зверя. Едва он вернулся на своё место, Ника протянула ему бутылку и вдарила по газам.

– А как же экономия?

– Всё равно нам скоро придётся остановиться, не вечно же ехать. И фильтров полный набор, коробку даже не открыли. Мы же только на стоянках воду брали, свою берегли, осторожничали. Так что сейчас у нас много, можно об этом не думать. Пей, не размышляй!

– А можно мне ещё бутылку?

– Обойдёшься, воду надо беречь…

– Где устроимся надолго?

– Не знаю, я пока об этом не думала. А что – есть идеи?

– Я слышал про старый пансионат рядом с Байкалом. Там вроде как «каждый домик обладает своей скважиной, и никакая болезнь не сможет вас одолеть».

– Хм. Хороший вариант. Ещё что?