Валентина Жукова - Исповедь близнецов. Книга 3. Альбатрос

Варя, заливаясь пунцовым румянцем, не смогла выдержать любопытных взглядов коллег, немедленно удалилась в другую комнату. Она сидела там до тех пор, пока не её не пригласили на репетицию.

– Любовь – это тоже особой формы воплощение, главное, чтобы она не оказалась односторонней, – с явной хитрецой подметил директор ДК. – Я в годах, не прочь бы ухаживать за Варей, извините за признание в любви, лишь только, как к певице. Не дай бог, как узнает жена и дети, что тогда? – директор, сложив лист бумаги, передал художественному руководителю. – Удачи вам, ребята! В путь; ни пуха, ни пера!

– Терпеть не могу это пожелание, – было сказано в спину уходящему директору. – Моя бабушка всегда говорит: видеть сон с пером, значит, пустой сон, и задумки пустые.

Репетиции проходили до полуночи. Варю не стали пускать в общежитие.

– Не стучи! Сказала, не открою, значит, не открою.

– Если бы я могла войти через окно, я бы это сделала.

– Только, попробуй, вмиг вылетишь из общежития.

– У меня защитники имеются. Не вылечу!

Только на третий день песенницу начали впускать в общежитие. Две ночи ей пришлось ночевать в тамбуре общежития, просидев на кокурках.

– Что-то ты в последнее время, Варвара Степановна, какая-то обессиленная. Не любовь ли тебя скрутила?

– Её в общежитие две ночи подряд не пускают.

– За какие провинности? – подозрительно спросил Тимофей Капля.

– Считают, что она нехорошими делами занята до полуночи. У неё не свой дом, чтобы смело хозяйкой беспрепятственно войти.

– А ты что молчала? – с сожалением к Варе. – Хорошо, теперь сам буду провожать. Только пусть не откроют. Сами двери будут открывать, встречать и провожать. Автобусы ходят до 2-х ночи.

Капля всем семейством, жена, дочь Марина, два маленьких сынишки на руках родителей – пошли в общежитие, проводить исполнительницу народных песен.

– Смотри, а ты говоришь, двери закрываются в 23 часа.

– Да, закрываем. И никого не пущщаем. Не положено позже двадцати трёх часов пущщать.

– Мы, товарищ, вахтёр, контингент особенный; у нас не нормированный рабочий день.

– Где же вы так работаете, что до двух ночи, околачиваетесь между небом и землёй.

– Скоро услышишь голос вашей жительницы на радио.

– Не брешешь?

– Нет смысла брехать, – Капля подал пропуск Варе на территорию радиостудии. – Вот, извини, совсем забылся передать приглашение на радиостудию. Желаю удачи. Какую хотелось бы исполнить?

– Новую, совершенно новую: «Называют меня некрасивою».

– А вторую?

– «Меж высоких хлебов затерялося небогатое наше село».

– Правильный выбор в разных жанрах. Ты не торопись завтра в ДК; там и без нас все соки из тебя выжмут. До послезавтра.

Семья ушла, а Варя, лёжа спокойно в постели, размечтавшись, незаметно уснула.

– Слышь, актриса погорелого театра, – постучал в комнату вахтёр. – Мне велено на всякий случай тебя разбудить. Не то проспишь пение на заре; птички не просыпают. Они нас, наоборот, будят.

Шесть часов утра. Освежившись прохладной водой из-под крана, наскоро перекусив бутербродом с колбасой и сыром, запивая компотом из груш, на ходу дожёвывая, Варя выскочила из общежития. Навстречу в дверях ей встретился средних лет мужчина.

– У вас не обозначен номер дома и нет названия улицы.

– Как нет? На всех домах есть установленные нумерации. Правда, названия начинаются с начала улиц. Наш дом расположен в середине улицы. Вам какой номер дома нужен?

– Приблизительно я уже определился в нумерациях домов. Вы не в этом общежитии живёте?

– В этом, молодой человек, в этом. Простите, некогда. Очень спешу в студию.

– Простите, вы не Варвара Степановна?

– Фу, ты, боже мой, какая официальность! Зачем же так-то? Конечно же я.

– Тогда за мной! – Молодой человек, подхватил Варю, под руку. – Идёмте же со мной, как можно быстрее. Там нас такси ожидает. Деньги бегут.

– Куда вы меня тащите!? Я ещё не засватана! – пошутила она.

– Вот и отлично, вы будете моей невестой. Не бойтесь, я с вами!

– Объясните же, наконец, что происходит?

– Привезёт такси на место – всё узнаете. Бежим!

Покачиваясь из стороны в сторону, точно, в лодке, такси бежит бесшумно.

Молодой человек протянул руку Варе:

– Меня Костей звать, режиссёр студии.

– Без отчества?

– Зачем излишества? Мама дома меня называет Котя.

– То ж мамочка, родная.

– Знаете, Варя, я наслышан о вашем исполнении, но никогда не приходилось услышать воочию.

– Я не здешняя, поэтому и не приходилось слышать. И здесь тоже всего один раз пришлось показаться публике.

– Вот как? И уже успели о себе заявить.

– Да что там?

– Ну-ну, не скромничайте. С первой на последнюю ступень, не каждому так судьба улыбается.

– Вы считаете, это уже судьба?

– Кто как не я именно понимаю. Это первое. Рассказывают: у вас голос за семерых отработает.

– Ага, прямо так и говорят, а одной достался.

– Я представлял вас ростом с Зыкину Людмилу Георгиевну. Знаете такую?

– Знать не знаю, но слышала много раз. Это мой кумир. Ещё Русланова. Я их копирую. Если б ни они, не видеть бы мне обширного поля чудес на сегодняшний день.

– Как это?

– А вот так! Встретила профессионалов, решила испытать пока ещё судьбу. Это они меня засватали в поезде.

– Кого-то вы знали раньше?

– Нет, конечно, никого не знала. Просто песня нас сблизила. Они мне своё предложение, а я им своё выдавала, прямо в вагоне. Пассажиры из купе выдвигали свои рожицы с опухшими ушами от прослушивания моих песен, и требовали ещё, ещё и ещё. А тем временем ваш руководитель советовался с музыкантами: взять, не взять меня с собой.

– Значит, получили единогласное одобрение?

– Как видите. Только я не пойму, с какого боку припёка. Я же на радио никогда не пела.

– Если вас направили к нам, значит, сможете и на радио спеть. А вот и наш причал музыкальный. Спасибо таксисту, – поглядев на счётчик, молодой человек расплатился за проезд.

– Идёмте.

Музыкальный режиссёр, Валерий Павлович, цинично обошёл Варьку вокруг.

– Братцы, а где Людмила Зыкина?

– Как видишь, вот она.

– И я также предполагал, думал ростом с неё, а она наполовину меньше. И комплекцией ни дать, ни взять пичуга. Таких три штуки надо. Извини, шучу. Ну что, позавтракать, успели или нет?

– Вы хотите мне предложить поесть с вами за компанию?

– Ни в коем случае. Мы желаем узнать, плотно или нет поели? Солист, как балерина или балерин, должен перед выходом на сцену в полуголодном состоянии.

– О-о! Какой ужас, я вам не завидую. Я сыта и очень, покушала в меру. Это правило с пелёнок знаю. Так легче исполняется.

– Что вы нам покажете? Может, для начала распоёмся?

Музыкант уже был готов проиграть гаммы, как Варя отвела руку от инструмента.