Людмила Шевцова - Наследник

Я пулей вылетел из подъезда с твердым намерением никогда больше не переступать порог этого дома…

Я бесцельно бродил по улицам, стараясь избавиться от какого-то гадливого чувства. Меня преследовала мысль: зачем я нужен Жозефине? Развлечься с «хорошеньким» мальчиком? Так это сейчас не проблема. Были б деньги. Можно найти мальчика и подешевле. Удовлетворил бы по полной программе.

Я не понимал: за что она заплатила мне триста баксов? За пару минут эротических поглаживаний? Похрапеть на массажном столе она могла бы и бесплатно. Найти личного шофера в наше время еще проще…

Чем больше я об этом думал, тем сильнее старуха притягивала меня какой-то тайной.

Она во многом была права. Если не во всем. Все хотят стать богатыми. Но не знают как. Я тоже не знаю. Сколько лет барахтаюсь в дерьме… Можно, конечно, тешиться мыслью, что все так живут. Но я не хочу как все. Я уже так жил. Мне не понравилось.

«А что, собственно, произошло? – спросил я себя. – С чего ты вдруг так струхнул? Никто же не покушается на твою драгоценную жизнь».

Немного успокоившись, я стал различать окружающую действительность…

«А с другой стороны? – рассуждал я. – Возможно, встреча с Жозефиной принесет мне удачу? Я же ее за язык не тянул. Она сама сказала, что научит меня стать богатым. Зачем же уносить такой секрет в могилу? Пусть передаст его мне. Тем более старушка призналась, что не каждому доверится. И надо быть полным идиотом, чтобы упустить такой шанс». Тогда я снова спросил себя:

– Витек, ты хочешь стать богатым?

И у нас снова завязался разговор.

– Какой же дурак этого не хочет!

– Но за это надо платить?! Так что придется тебе малек поунижаться…

– Напугал! В VIP-сауне я делал это за копейки.

– Ну так в чем же дело? Вперед! – на этой оптимистической ноте наш разговор закончился.

Черт возьми! Я был молод, красив, где-то даже талантлив. И готов научиться стать богатым.

Без пятнадцати шесть со всем своим барахлом, которое умещалось в одной сумке, я стоял на пороге дома Жозефины.

– Пойдем, – спокойно встретила она меня, – покажу твою комнату.

Я понял – она была уверена, что я приму ее предложение и приду поселиться в ее доме…

– В конце коридора, налево, дверь твоей комнаты. Ванная напротив. Располагайся. Когда понадобишься, я позову, – старуха повернулась и ушла.

Моя комната находилась рядом с кухней. Она была изолирована от остальных и, видимо, предназначалась для прислуги. Там стояла широкая тахта, накрытая дорогим покрывалом, письменный стол, телевизор и большой зеркальный шкаф. Окнами она выходила прямо на Тверскую. Комната мне понравилась.

Я не торопясь разложил вещи и отправился на экскурсию. Надо же мне было как-то сориентироваться на новом месте.

Заглянул в гостиную. Стал рассматривать картины. В первый свой визит мне было не до них. Насколько я понимал в живописи, картины были подлинными. На каждой стоял автограф художника и год. Некоторые были даже из позапрошлого века. Там были даты: 1862, 1879…

Больше всех меня поразил огромный портрет молодой женщины. От потолка до пола. Женщина была изображена во весь рост. Я не сразу узнал в ней Жозефину. В молодости она была даже симпатичной. От прежней Жозефины остались только глаза. Холодные и острые. Под портретом не было ни имени художника, ни даты.

Слева от камина была арка. Она вела в небольшой холл. Там я увидел еще две двери. Они были плотно закрыты. Везде было тихо. Массажную я уже видел. Заглянуть же в другие комнаты пока не осмелился и вернулся к себе.

По пути зашел на кухню. Она была обставлена антикварной резной мебелью. И скорее напоминала музей деревянного зодчества. Было такое впечатление, что здесь давно никто ничего не готовил.

Неплохо было бы и перекусить. Я вспомнил, что целый день ничего не ел. А старуха обещала полный пансион. Но тут даже холодильника не было. Вернее, я его не сразу нашел. Он был вмонтирован в огромный шкаф.

Я заглянул в него. И попал в аптечный киоск, забитый баночками, скляночками, коробочками с травами, витаминами…

«С таким пансионом концы отдашь, пожалуй, быстрее, чем закончится контракт!» – вздохнул я и пошел в свою комнату.

На улице уже стемнело. Я стоял у окна, любуясь вечерними огнями Тверской. Этот пейзаж мне нравился больше, чем вечно дымящие трубы крематория. Там шла работа без выходных и перерывов.

Вдруг раздался телефонный звонок. Настолько неожиданно, что я вздрогнул. Только сейчас я обнаружил на столе радиотелефон, но не решился взять трубку. Мне никто не мог звонить. Но телефон не умолкал. Я взял трубку и услышал «родной» голос.

– Выезжаем через полчаса, – сухо сообщила Жозефина.

«Во как поставлено! – мелькнуло в голове. – Управление и контроль с использованием современных средств связи. Может, она еще и наблюдает за мной?»

Я невольно стал шарить глазами по комнате. Но никаких признаков видеокамеры не обнаружил. Что касается телефона, то это меня даже порадовало. По крайней мере, лучше ее слышать, чем видеть.

На часах было девять. Я достал выходной костюмчик, он же единственный, купленный еще в Турции в челночные времена. Надел рубашку, галстук, хотя и не любил его. Смахнул пыль с «вечерних» туфель и, в принципе, был готов к выходу в свет.

В запасе было еще минут двадцать. От нечего делать я включил телевизор. Вдруг снова раздался звонок.

– У тебя смокинг есть? – спросила Жозефина.

– Шьют, – пошутил я.

– Ладно, остряк. Иди сюда.

В маленьком холле одна из дверей была открыта. Я постучал.

– Входи, входи, – раздался глухой голос Жозефины.

Это был то ли кабинет, то ли гардеробная. Вся левая стена комнаты представляла собой один большой шкаф. Через какое-то время из шкафа вышла полураздетая бабулька, держа в руках два шикарных смокинга. Черный и темно-бордовый. Она взглянула на мой турецкий костюм и хмыкнула.

– Откуда это у тебя?

– От Версаче, разве не видно?! – сказал я как можно серьезнее.

– Да уж, вижу! – она перевела взгляд с одного смокинга на другой. Подошла и приложила к моей груди прямо с вешалкой сначала темно-бордовый, потом черный, потом опять темно-бордовый…

– Ну-ка, примерь вот этот. Димочкин. Должен подойти. Вы с ним похожи. Тоже хорошенький был. Сволочь! Плохо себя вел, – вспомнила она, видимо, о моем предшественнике и тут же перекинулась на меня. – Ну вот, совсем другое дело. Француз! Не любил Жозефину! Скурвился, – снова продолжила она свои неизгладимые воспоминания. – Воровать стал. Выгнала неделю назад…

«Без выходного пособия!» – добавил я про себя.

Судя по количеству смокингов, мне придется услышать еще не одну биографию ее бывших «сволочей».

Через двадцать минут я уже косил под француза. Начищенный, приглаженный, надушенный Димочкиными духами и в его смокинге я сидел в шикарном кожаном кресле возле камина.