Алексей Нижегородский - Час на мысли обо всём

С тех пор прошло почти десять лет. Что показательно, все эти годы я с радостью кинул бы в топку. Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы только разыскал своих будущих друзей, а ещё ни на минуту не отходил бы от бабушки, которая умерла в 2007 году. Всё остальное я гнал бы от себя поганой метлой: скучный институт, скучную работу, падших женщин. Бездарных и безразличных врачей, практически закрывших мне дорогу в спорт. Эти пункты, которые как клещи высосали из меня почти все жизненные силы и уже практически свели в могилу, я бы просто оставил в стороне.

Лишь недавно я стал снова ставить жизнь на паузу. Со мною снова есть мой час на мысли обо всём.

Практически так же, как трагически брошенные девочками малолетние реперы рождают свои тексты о любви, в конце этого лета я снова стал писать лирические стихи. Я говорю «снова», потому что уже делал это раньше, когда мне было пятнадцать. И в этом году всё вернулось на круги своя. Мои одинокие творческие вечера, накрывшие меня в этом августе, опять начались не без мыслей о даме.

Женщины вдохновляют нас либо своим появлением, либо своим уходом из нашей жизни. В этот раз со мной была муза ухода, и этот уход впечатлил меня намного больше, чем все «приходы» вместе взятые.

Нас вдохновляют далеко не все: с одними встречаешься годами и забываешь их за неделю, а другие за пару месяцев проникают в твоё сердце, влезают в твою голову и поселяются там на всю жизнь. Их уже давно нет рядом с тобой, но твоя шхуна всё ещё на якоре, который ты бросил при встрече с ними. Ты остановил своё плавание, но вовсе не ждёшь их. Ты просто стоишь у борта, смотришь на горизонт и думаешь. Застыл, как будто тебе никуда не нужно.

В те редкие разы, когда я действительно был вдохновлён, я имел дело с поистине роковыми женщинами. Я влюблялся в них без памяти, а затем влюблял их в себя. Они были красивы, умны, порочны, и обладали поистине сильным характером. Уверенные в себе и наглые, они всегда заботились только о своём мирке. Настоящие стервы. Типаж, от которого мой мозг тошнит, неведомым образом пробирался в моё сердце. Наверное, это мой крест. Я терял голову от их глаз, голоса и ума, довершая образ тем, что сам мечтал в них видеть. Я был профессионалом по строительству воздушных замков.

Это случалось со мною дважды: в 2005 и в 2015 годах. Стервы, которых я повстречал с разницей в целых десять лет, были совершенно разными, но повлияли на меня одинаково сильно. Одна в пятнадцать лет научила скромного школьника—отличника плохому, другая в двадцать пять практически лишила его веры в хорошее. Первую он уже почти не помнит, а другую ещё просто не успел совсем забыть.

Между этими особами бывали те, кого действительно стоит помнить. И я их помню. Ирония моего вдохновения в том, что писать лирические стихи меня побуждали исключительно те, кто их попросту не достоин. Женщины, которые мало смыслят в романтике, рождали во мне романтические стихи. Странное дело. В любви вообще очень много странностей.

На часах 4 утра – самое время для этих мыслей. Вокруг лишь тишина и мрак. Едва различимы голые серые стены, которые я недавно отштукатурил. Наверное, такая же милая атмосфера царит в психиатрических лечебницах. Может быть, и я исцелюсь?

Как и примерным пациентам тех мест, в одиночестве мне вполне спокойно. Лежу себе, не жалуюсь. Мысли обретают покой, только когда вокруг никого нет. Это не так уж плохо – побыть одному. И не важно, ночью или днём. Можно просто находиться дома, никуда не бежать и не сбиваться в стаи. Отдаться музыке, ремонту, спорту, книгам. Наверное, этого просто не понимают те, кто именует меня домоседом и одиночкой.

Я вовсе не стремлюсь к одиночеству, в котором меня упрекают. Совсем не стремлюсь. Одиночество делает людей более серыми. Слишком закаляет их. Жёсткие, как камни, бывалые одиночки ценят своё личное пространство всё больше и больше. Возможно, им уже вообще никто не нужен.

Это особенно печально смотрится на женщинах. Я знаю таких, ставших самостоятельными слишком рано. Они готовы к плохому ровно настолько, насколько уже особо не нуждаются в хорошем. Их зона комфорта давно утверждена, и ваше присутствие в ней не должно превышать определенного лимита.

Надеюсь, такие последствия мне не грозят. Во-первых, я мужчина, и по своей природе имею многие черты одиночки. Я должен сам принимать решения, сам добывать средства на жизнь, сам обустраивать дом. Быть лидером и вести за собой остальных, а не пастись в стаде бездельников и болтушек без целей и идей ( страшно осознавать, что сейчас и вести-то особо некуда тех, кто действительно готов идти).

Во-вторых, эти самые черты со мной давно, но серым я не стал. Вы ещё успеете в этом убедиться даже без моих лиричных стишков о любви. Честно говоря, я вообще ужасно впечатлителен и сентиментален. Я плачу, теряя женщин. Я плакал, когда смотрел «Титаник», «Гладиатор» и «Белый Бим Чёрное Ухо». Я бы сказал, что плакал «как девочка», но это выражение уже давно потеряло изначальный смысл. Девочки сейчас уже не те, что раньше, и плачут они только по праздникам.

Как бы то ни было, в целом я действительно похож на одиночку. Я ещё с детства был не прочь погулять один, да и сейчас провожу большую часть времени сам с собой. Меня это совершенно не напрягает. Я не так уж часто сам кому-нибудь звоню, да и мне уже довольно редко досаждают сообщениями. И я готов быть в одиночестве – это лучше, чем общаться со всеми подряд.

Я не ищу и новых знакомств: за всю жизнь я раз пять сам написал красивым девушкам (и то потому, что просто не смог удержаться). Обычно знакомства происходили сами – не зря же есть понятие судьбы. При всём при этом я совсем не против случайной беседы с разговорчивым человеком в очереди магазина. И уж точно не прочь встретиться с близкими друзьями. Я вовсе не чураюсь людей: меня просто не привлекают шумные и малознакомые коллективы, провалившиеся в культурные пропасти.

Я не затворник, но согласен и на такое клеймо: компания с самим собой – не самый неразумный выбор. Я люблю быть в центре вселенной только в том случае, если эта вселенная меня устраивает. А сейчас я просто лежу в этой мрачной комнате один, как в могиле, и мне вполне спокойно.

Кто-то одиночества боится. Кого-то оно сжирает, и они от него бегут. Я не бегу от него, вот и всё. Лежу и думаю обо всём. Почему бы так не сделать остальным? Быть может, правда в том, что многим просто нечем думать? У нас без малейшего намека на мысли живёт половина страны и ничуть от этого не страдает. Причина их беззаботности, впрочем, именно в этом.

Сегодня четвёртое декабря, а за окном молотит дождь. Напоминает август – том самый август, когда я писал лирические стишки. Странное совпадение.