Лилия Лукина - Новая судьба

– Пойдем подымим!

– А Евдокия Андреевна ругаться не будет? – поняв, что все обошлось, усмехнулась я.

– Так, пока обратно вернусь, все уже и выветрится, – тут она повернулась к Вадиму и сказала, укоризненно качая головой: – Эх, вы! Что ж вы сразу-то за нами не послали?

– Извините, Ксения, – развел руками тот. – Не догадались как-то!

– Вечно Елена за всех вас все решать должна! – попрекнула его Ксана. – Вы что же думаете, если мы у черта на куличках живем, так ничего и не знаем? А! – она горестно махнула рукой. – У всех у вас, у мужиков мозги набекрень, вот и приходится нам, бабам, ваши огрехи исправлять! – и, посчитав, видимо, что достаточно отпела все мужское племя, взяла меня под руку и направилась было к выходу, когда счастливый от того, что все обошлось, Вадим, который нимало на нее не обиделся, радушно пригласил:

– Ксения, вы бы покушали перед дорогой, да и Елена с вами, а потом кофе попьете?

– Нет! – решительно помотала головой она. – Некогда! – а потом с сомнением сказала: – Вот если только кофе с сигаретой по-быстрому, да и то только для того, чтобы поболтать!

– Сейчас скажу, чтобы в библиотеку отнесли, – охотно согласился Вадим и ушел, а Ксана повернулась ко мне и с жадным любопытством попросила:

– Покажи сына, а?

– Пошли! – сказала я, беря ее под руку, но тут у нас на дороге оказался Орлов, который, требовательно глядя Ксане в глаза, хрипло спросил:

– Остерин точно будет жить? С ним точно ничего не случится?

– Да замучил ты меня уже совсем! – устало сказала Ксана и, повернувшись ко мне, объяснила: – Весь полет он меня терзал, смогу я Остерину помочь или нет, – и снова повернувшись к Орлову, сварливо сказала: – Ну, не бессмертный твой Остерин! Когда-нибудь да умрет! Но, если будет правильно и регулярно лекарство принимать, то с ним все будет в порядке, – и, не обращая на него больше никакого внимания, потянула меня вперед и мы с ней обошли его, как столб, но столб глупо и счастливо улыбающийся, а Ксана продолжала на ходу рассказывать. – Я его жене и врачам все объяснила: и как давать, и когда, и по сколько. Это очень сильное лекарство, его по каплям принимать надо. Я бы задержалась, чтобы проследить, да домой надо, – и она улыбнулась радостной и светлой улыбкой, – к бабушке.

– Как она там? – спросила я.

– Слабенькая она уже стала, устает быстро, – пожаловалась она и, улыбнувшись, негромко рассмеялась: – Но все рвется мне помогать! Да не в лечении – тут мне у нее еще учиться и учиться, а по хозяйству! То обед затеется готовить, то полы мыть! Ну, никак она отдыхать не хочет! – и уже серьезно сказала: – А народу-то все больше и больше приезжает! Купит кто-нибудь лекарство дорогущее, а оно поддельным окажется, вот и не рискуют люди больше в аптеках что-нибудь брать. А травка-то наша – она же, если с ней умеючи обращаться, так и мертвого из гроба подымет. А больше новостей у нас никаких и нет. Сама-то ты как? – спросила она, на что я только махнула рукой и поморщилась.

Тем временем, мы подошли к комнате Галины и услышали из-за двери, как та голосом старшего из медведей нараспев обращается к Игорьку:

– Потя-потя-потягушеньки! Любо-любо-любонюпочки! Проснулся наш Игоречек! Ой, как мы зеваем-то сладко! А сейчас мы кушать будем!

Мы с Ксаной потихоньку вошли внутрь, где Галина уже приготовилась кормить Игорька, и Ксана, восхищенно уставившись на малыша, шепотом сказала:

– Красивый-то какой! А глазищи какие голубые! На отца похож, да? – Я кивнула. – А где сам папаша-то?

– Так это ты с ним в коридоре разговаривала, – удивилась я. – Неужели тебе никто не сказал, что это мой бывший муж?

– Это как же ты все так быстро обтяпать умудрилась? – оторопела Ксана. – И замуж выйти, и ребеночка родить, и развестись! Прямо метеор, а не женщина!

– А! Дурное дело нехитрое! – отмахнулась я.

Понятливо кивнув, Ксана снова с восхищением уставилась на Игорька, а потом, переведя взгляд на Галину, настороженно спросила ее:

– А чего это у тебя «волына» в кармане передника?

Галина и Ксана, обе знавшие о зоне не понаслышке, мерили друг друга оценивающими взглядами, а я объяснила:

– Так надо, Ксана! К сожалению! – а Галине сказала: – С сына глаз не спускай!

– Ты бы мне, матушка, это напоминание еще на стене написала! А то вдруг забуду? – обиженно буркнула она.

– А что у вас тут случилось? – удивленно спросила Ксана, когда мы вышли в коридор.

– Не обращай внимания! – небрежно сказала я. – Так! Кое-какие проблемы нарисовались! Пошли лучше в библиотеку, посидим, покурим, кофе попьем.

Когда мы там устроились, Ксана спросила:

– Так что у тебя с мужем-то не заладилось? Мужик вроде видный, даже красивый и при настоящем мужском деле. Расскажи! Может, помогу чем!

– Да, расскажу! Расскажу! Только рассказ это невеселый! – поморщилась я и начала: – Помнишь, как мы с тобой летом встретились? Там еще твоя подруга цыганка Певунья с дочкой была?

– Помню, конечно, – кивнула она.

– А ты помнишь, как она мне сказала, что я, пойдя наперекор своей судьбе, совершила ошибку, за которую она – судьба, в смысле – мне будет мстить? – Ксана снова кивнула и я объяснила: – Вот я теперь и хлебаю полной ложкой.

– Ничего не поняла! – Ксана помотала головой и потребовала: – Давай все с самого начала!

– Хорошо! – согласилась я и, закурив, начала рассказывать. – Бабушка Певуньи мне еще в июне совершенно точно предсказала встречу с Орловым. Ну, я его и встретила. Мы с ним малость полямурничали и тут он меня замуж позвал. А я ему тогда отказала, потому что считала, что Игоря – это человек, которого я очень любила, а он трагически погиб – мне никто и никогда заменить не сможет. Орлов взбесился и уехал к себе в полк. А там, как я позже узнала, была одна медсестра Светлана, до смерти в него влюбленная. Тут он, наконец-то, оценил ее верность и преданность, и они стали жить вместе. А потом выяснилось, что у меня будет ребенок, и Панфилов за моей спиной ему об этом сообщил, а Влад – Орлова Владиславом зовут, – пояснила я, – вылепил все это Светлане, потому что не хотел, видите ли, начинать их совместную жизнь с обмана, – ехидно сказала я.

– Кретин! – скривившись, бросила Ксана.

– Целиком и полностью разделяю мнение предыдущего оратора по поводу умственных способностей Орлова, – согласилась я. – Да только, как выяснилось, Светлана оказалась тоже не ума палата. И эта дура из самых благих и благородных побуждений, решила освободить его для, – я иронично хмыкнула, – любимой женщины, то есть меня. Вот и убыла в неизвестном направлении и просила ее не искать. Как тебе?

– Скопище идиотов! – возмутилась она.

– И на это я не могу ничего возразить! – поддержала ее я. – Потом Орлова во время пожара крепенько обо что-то позвоночником приложило, и он загремел в госпиталь, а меня, беременную, отправили через полстраны к нему, чтобы зарегистрировать наш брак и Игорек имел законного отца. Приехала это я туда и тут же выяснила, что Влад меня лютой ненавистью ненавидит, потому что считает, что это из-за меня с сыном, а не из-за его длинного языка и идиотского благородства, его разлюбезная Светлана уехала. И отношения у нас с ним более-менее наладились только после того, как я ему твердо пообещала, что после рождения сына с ним тут же разведусь, и он сможет жениться на своей ненаглядной Светлане, которую, как я тогда наивно полагала, смогут быстренько отыскать. Поскандалили мы с ним тогда крупно и, счастье великое, что случилось это в госпитале, в Москве, потому что скандал этот закончился для меня спазмом сосудов, так что кесарили меня досрочно, чтобы в случае чего, хоть ребенок жив остался. Вот так мой Игорек и родился.