Алексей Шипицин - Девушка 2.0. Случайности не случайны

…Кирилл зашел снова, когда Денис был в палате один. Олег ушел вниз, в столовую, положить ноутбук в сейф. А Генка взял ключ от душа и, видимо, занимался постирушками.

– Я же вижу, Денис, никакой ты не алкоголик, – на этот раз Кирилл уселся не на кровать, а на гостевой стул. Хотя Генки не было. – Просто временные трудности у тебя. Так? Помощи ждешь? Не отрицай. Я много уже здесь повидал. Нагрешил, значит, где-то, раз теперь здесь скрываешься.

– Я не скрываюсь, – быстро сказал Денис.

– Ну ладно, отдыхаешь. Восстанавливаешься. Но имей в виду, грех разрушает жизни людей. Так было всегда и продолжается сегодня. Болезни, обиды и непрощения, конфликты, безрассудство, нищета, голод – все это результаты греха. Зайди в третью или седьмую палаты – и ты сам увидишь.

В этих палатах, а еще в шестой и восьмой, лежали наркоманы. Денис уже знал это. А их самих видел в коридоре и в курилке.

– Все их беды – результат греха на земле, греха не только их личного, но и греха общего. И что делать? Что делать им и каждому? И тебе, Денис? Ответ в Библии. Там сказано: «Покайтесь! И пусть каждый примет крещение во имя Иисуса Христа, чтобы Бог простил вам грехи. Тогда вы получите от Бога дар – Его Святого Духа». Только Бог, мудрый и любящий Бог сегодня дает нам путь освобождения от рабства греха и его плодов – депрессии, различных зависимостей, в том числе алкогольных и наркотических, страхов, разрушенных отношений, болезней. Этот путь – обращение к Богу в покаянии.

– Погоди, Кирилл, что ты прямо как заведенный. Нет у меня депрессии, зависимостей, страхов. Все у меня в порядке. Как-то так.

– Лукавишь. Сам себя обманываешь. Загляни поглубже в душу свою. И найдешь там мно-о-го грехов, которые тяготят душу. Задумайся. Вокруг нас столько лжи, порока, искушений, обмана безбожного мира. Люди потому и обращаются в церковь, чтобы услышать Истинное слово, очиститься от грехов. Потому что только истина во Христе освобождает от греха, как написано в Писании: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными».

– Я не понял, ты уговариваешь меня, чтобы я пришел в твою церковь?

– Ты заблуждаешься, Денис. Это не моя церковь, это церковь Божья. Да, я не скрываю, я предлагаю тебе прийти к нам. Я тебе вот что расскажу. Послушай. У меня в свое время было много вопросов, и среди них один, возникающий у большинства людей – возможно ли жить чисто, праведно, без греха в этом развращенном мире, полном соблазнов и искушений? Я стал просить у Бога ответа и решил, что подойду к пастору церкви, чтобы поговорить об этом сразу после окончания собрания. Но сидя на этом моем первом собрании, слушая проповедь, я стал получать ясные ответы на мучившие меня вопросы. Для меня это была не просто информация, а слово Бога, которое принесло мне силу и свободу. И я не стал уже подходить к пастору с вопросами, я понял, что больше не смогу жить по-старому. Я получил от Бога освобождение внутри, в сердце. Я задал Богу вопрос, услышал Слово и познал Истину.

– Ты познал истину? – Денис наконец смог выбраться из паутины Кириллиных слов и остановить его.

– Конечно. И это доступно любому. Надо только обратиться к Богу. Но, зная, что Бог призывает нас к святой и чистой жизни, мы стараемся, но наших усилий здесь недостаточно, любой человек рано или поздно обнаруживает себя в делах, противных Богу. И потому существует церковь, где Дух Святой наполняет силой и свободой от греха всех, приходящих к Господу с верой и упованием.

– Все, хватит! – не сдержался Денис. – Ты можешь нормальным языком говорить?

– Вот ты гневаешься, значит, неспокойно на душе у тебя. Значит, нужно тебе слово Божье.

– Да ну тебя к черту, надоел, – совсем вышел из себя Денис.

– Ох, не чертыхайся, – Кирилл даже вздрогнул. – А то будет…

Но что будет, Денис не узнал. На его счастье, вернулся прапорщик Генка-Барракуда:

– Почем опиум для народа?

Кирилл молча встал и ушел, а Денис расхохотался – до того ему это напомнило бессмертных Остапа Бендера и отца Федора…

Пятница, 20—00

Бессмертный голос Фредди Меркьюри улетал в бесконечность «Богемской рапсодии»:

Она прекрасно помнила свои первые соревнования. Как же она тогда волновалась!

Огромный зал, на трибунах люди. Зрители-болельщики. В центре – два татами. На одном соревновались взрослые, а на другом они, дети. Девчонок было мало, и в ката они выступали вместе с пацанами. А пацанов было много, особенно в ее возрастной категории. Маленьких всегда очень много, потом многие отсеиваются, уходят, и чем старше возраст – тем меньше спортсменов. Так в любом виде спорта…

Позже, повзрослев, она поняла, что самое сложное в соревнованиях – это ждать. Ее спасало, что на трибуне всегда сидел отец – она поднималась к нему, и они вместе смотрели выступления маленьких……

Но в тот раз ей повезло, ждать не пришлось. Она только успела переодеться, немного размяться и поднялась к отцу на трибуну. Но он даже сказать ей ничего не успел – ее позвал Сергей:

– Пойдем, следующая ты.

Она испуганно посмотрела на него. Он рассмеялся:

– Да не бойся ты. Судья назовет ката, которую вы с соперником будете делать. Сделаешь, как на тренировке. Просто сделай, как ты умеешь, этого достаточно.

Кирьяков, встретив ее у татами, тоже улыбнулся:

– Вот уж кто может не волноваться, так это ты.

И тут прозвучало:

– На татами вызываются Семакин Борис и Помогаева Алена.

У нее даже дыхание перехватило. Она сняла тапочки.

– Семакин – ака, Помогаева – сиро.

«Это что?» – она с недоумением посмотрела на Кирьякова.

– Он красный, ты белая. Видишь, ему красную ленточку к поясу цепляют. Просто чтобы вас различать.

Семакиным оказался высокий, немного нескладный черненький мальчишка с желтым поясом. «Ого, у него желтый!» – ей вдруг стало почему-то неудобно, что у нее самой только белый пояс. Все видят, что она – новичок.

Она вышла на татами, и ее как будто током ударило. Это невероятное ощущение – босые ноги на холодном жестком татами – осталось у нее на всю жизнь. С тех пор она снова и снова хотела испытать его. Тренировки у них проходили в обычном спортзале обычной школы, и они босиком носились по обычному крашеному полу. Настоящее татами ее ступни почувствовали тогда впервые.

Она, как в тумане, встала в основную стойку. В голове была полнейшая пустота. Она не помнила ни одной ката, ни одного движения.

Перед ними стоял главный судья, в строгом черном костюме, белой рубашке, галстуке. По углам татами на стульях сидели еще четверо судей, таких же официальных и строгих. У каждого в руках по два флажка – белый и красный. И все – в одних носках, без ботинок. Ей почему-то стало смешно – в костюмах, галстуках, и… в носках. Тапочек не хватало. Папа так иногда дома ходил.