Андрей Фокша - Серебряный стрелец

– Мой транспорт прибыл.

– Не очень-то похож на карету.

– Зато там есть обогреватель.

– Практично. Давай я тебя провожу.

– Не стоит. Ты наш гость. Тебе противопоказаны тридцать минут тряски.

Аня ловко вскочила на подножку и скрылась в общей массе пассажиров. Я продолжал следить за ней и увидел, что она машет мне рукой на прощанье. Колымага тронулась. Очнувшись от ступора, я хотел ей ответить, но было уже поздно – от автобуса не осталось и следа.

Не помню, как мне удалось дойти до машины. Дороги, казалось, вообще не существовало. Я ничего не видел на пути и каждые сто метров спрашивал, как добраться до станции метро «Московская». Я пребывал в странном состоянии прострации, как будто выпил пару бутылок вина. Теплая волна эйфории чередовалась с легким ознобом. Улыбка периодически сама собой появлялась на лице. Я попытался вспомнить Анины черты, но не смог. Передо мной маячил лишь размытый силуэт. Я старался успокоиться и держать себя в руках. Мне даже понравилось, что пришлось приводить себя в чувство, потому что я до конца не верил в происходящее со мной, а эмоции быстро исчезнут, если их долго удерживать. Мы часто забываем свои мечты, так как боимся, что они не сбудутся, или, еще хуже, наоборот, случайно осуществятся.

Приземлившись на автомобильное сиденье, я включил зажигание. «Старушка» не заводится. Черт! Как же холодно! Пытаюсь некоторое время повозиться с проводами, но только отмораживаю себе пальцы. Спать внутри, пусть даже в одежде и под одеялом, невозможно, поэтому я собираю необходимые пожитки и решаю попытать счастья на вокзале. Там еще должно работать центральное отопление. Его отключают ближе к концу апреля, когда температура за стенами около недели держится выше десяти градусов тепла.

Последним рейсом маршрутка отвозит меня на Московский вокзал, рядом с которым жужжала какая-то живая улица, где насажали много ларьков и киосков. Там продается абсолютно все, начиная от булавок, заканчивая шаурмой и водкой на розлив. Весь скарб вывалили прямо на асфальт, а любая вещь стоит всего двадцать рублей. Женщины с тележками взяли развал в плотное кольцо, не попуская чужаков на расстояние выстрела.

Захожу в главное здание и изучаю расписание поездов. Мне приглянулся триста восемьдесят седьмой номер до Сочи, стоящий на первой платформе. На юге сейчас тепло и солнечно. Купаться, разумеется, еще нельзя, зато можно поваляться на пляже и позагорать, вытянувшись на циновке и объедаясь фруктами, а потом прогуляться по дендрарию, фотографируя экзотические растения. На перрон набилось много людей. Пирожки и рыба пользуются особенным успехом. Я усаживаюсь на деревянный парапет, закуриваю и погружаюсь в воспоминания. Город оказывает на меня завораживающее действие, вызывая самые разнообразные чувства. Тут забывается прошлое и рождается будущее, тут живешь одним днем.

Устав от самого себя, я побрел в зал ожидания. Батареи на самом деле все еще горячие, но вот сиденья у скамеек сделали совсем неудобными, с железными креплениями по три штуки без перемычек. Целиком мне не поместиться, но если поджать ноги, будет возможность хоть как-то улечься. Я взял с собой документы, ключи, деньги и поэтому устроился подальше ото всех, чтобы избежать кражи. Подложив рюкзак под голову, я отвернулся лицом к стене. Необработанные края металлических шурупов больно впивались в тело. В нескольких креслах от моего лежбища поселился сосед в рваных лохмотьях, от которого несло гнильем и тухлятиной.

Только я приспособился, как покой нарушило чье-то громогласное приветствие, прямо у меня над ухом. Сотрудник охраны вокзала, выпучив глазенки, насмешливо улыбался.

Он был похож на симпатичную лягушку, на которой фуражка казалась слишком громоздкой.

– Вечер добрый. Лейтенант Кащенко. Ваши документы, будьте любезны.

– Пожалуйста, вот мои права и паспорт.

– Город N?

– К сожалению.

– Неужели у вас там так плохо?

– Да нет, но разве где-то может быть лучше, чем в Питере?

– Пожалуй. А что на вокзале спим?

– Дело в том, что я приехал сюда на машине. Она уже «немолодая» и сломалась, не выдержав больших нагрузок. Починить ее я не успел, а без печки можно околеть.

– Это же Северная столица.

– Я выезжал из своего южного города в одной футболке, а тут снег и мороз.

– А еще тут много гостиниц.

– Не сомневаюсь, но денег на них не хватило из-за поломки, – соврал я.

– Неприятная ситуация.

– Мне самому очень неудобно, но я всю жизнь мечтал побывать в Санкт-Петербурге, погулять здесь хоть пару дней и обойти все достопримечательности, какие только возможно.

– Город по-настоящему преображается перед 9 Мая и летом, когда наступают белые ночи.

– Я надеялся, что это не последний мой визит, поэтому решил не простывать в холоде.

– Ладно, можешь остаться, путешественник. Но следи, чтобы без происшествий.

– Обещаю не ввязываться в истории.

– Все так говорят. Держись подальше от бомжей. Вещи частенько пропадают после таких ночевок.

– Спасибо. Я сплю в обнимку с сумкой.

– И правильно. Сколько ты хочешь пробыть здесь?

– Всего лишь до утра.

– Если ремонт затянется, лучше приходи в приют на Адмиралтейском проспекте. Там тебе предложат постель и ужин, а здесь ежедневно меняются патрули, и в любой момент есть риск оказаться на улице.

– Спасибо еще раз, я не доставлю неприятностей и, когда поменяю высоковольтные провода, сразу же уберусь.

Он протянул мне мои документы и отдал честь.

С трудом избавившись от непрошеного гостя, еще минут двадцать я ерзаю на стальной постели, потом мне все-таки удается задремать.

Рассвет застал меня врасплох своей неотвратимостью. Я уже успел порядком испачкаться и заплатил пятьдесят рублей за час пребывания в комнате повышенной комфортности с душем и туалетом, где побрился, причесался и поменял одежду. Водные процедуры улучшили мое настроение. Довольный, я уплетаю четыре рогалика с повидлом у стойки бара, запивая их ромашковым чаем. Новый день распростер свои щедрые объятия. Я с удовольствием прогуливаюсь по незнакомым улицам. С утра мне всегда немного лениво и сейчас некуда торопиться, так как встреча с Аней только вечером. Мое внимание привлекла вывеска музея шоколада. Экспонаты тут сделаны из настоящего шоколада и тематически расставлены в разных углах. Коня, карету, дом Белоснежки и даже «семь гномов» можно преспокойно съесть. От загребущих лап посетителей их спасают только заградительные стойки. Темно-красные тяжелые портьеры весьма кстати закрывают путь единственному нежеланному гостю – солнцу. Без них пришлось бы продавать уже не фигурки, а чашки с теплым какао. Однако цена придает лакомству горький привкус.