Александр Мищенко - Саваоф. Книга 2

И иное совсем дело, когда созидает пространства духа, острова культуры и интеллигентности в кипящем море самовлюбленного бизнеса и децибельных концертов для увлеченных поп-искусством недорослей ошеломительно обаятельная, «вольнодумной глубины» певица Елена Камбурова и в сообщества ее друзей естественно вливаются, изживаясь в них искренностью, с донца души идущей, Венеамин Смехов и Алеша Петренко, Александр Филлиппенко и Никита Высоцкий, Юрий Рост и Владимир Дашкевич, Инна Чурикова и Юрий Норштейн, Эльдар Рязанов и Дмитрий Харатьян, Андрей Макаревич и Константин Райкин, игуменья матушка Ксения и другие.

На интернет-холме, в Гайдпарке, то бишь, зазвучало надыси про ненавистное мне понятие «жлоб». Дружок у меня есть прелестный, ныне бурила Оскар Хабиденов, по мне самолучший казах-русист в Сибири из учителей родом. Не мог не вспомниться мне в этот момент Виктор Петрович Астафьев. Как разумею я, он являет собой живое подтверждение афоризма Уистена Хью Одена: «Только второстепенный писатель может быть идеальным джентльменом: крупный талант – всегда в некотором роде хам… Умение хорошо держаться – неопровержимый признак бездарности». А их – стаи, которые терзали писателя на закате его дней. Завидуя писателю, бездари тешили себя надеждой, что он плохо кончит… Тот же мог бы им крикнуть: «Не дождетесь!» Вот и упокоился Астафьев в Овсянке. И крест на его могилке вопиет будто б: «Не дождались, братья!» Достойно ушел в «вечный строй» писатель-фронтовик, недреманная совесть России.

Но что есть совесть, если основательно помыслить о ней в век, когда наше мышление все шире и дале, как говорится, проницает квантовые начала жизни? Совесть, как я мыслю о ней, вездесущна, как любовь, и как любовь же являет собой подобие нейтрино, предсказанных Паули Вольфгангом. Те веса не имеют, а являют собой основания Мироздания. Ученые открыли три вида нейтрино. Серьезная научная информаия. В обсуждении ее в Сети мне показались интересны два отзыва. Галина Бондаренко: «Всякая посредственность всегда опорочит то, что не входит в рамки её понимания»… И такое заявление прозвучало. Евгений прозвище Могила : « Науку двигают только лишь те, кто может мыслить в разных ракурсах». Я как топограф смею сказать: в геодезии (и в артиллерии, в частности) существует метод засечек объекта с трех точек. Это очень надежный репер для заявы о трех видах нейтрино и о трех ракурсах. Разные ракурсы дают познать объемность и глубину явления. Покоряя все возрасты и пространства, пронизывает совесть все наше бытие. Бессильны перед нею все препятствия. Законы, установления и декларации. В любой момент она может куснуть человека. Как рысь, висит всегда на загривке его. И если говорить о ней в связи с писательскими делами, то есть для меня лично читатель-совесть. Не могу избавиться от присутствия его даже в моем кабинете. Ходит он маятно будто б по комнате. На балкон выйдет. Не покурить (кажется, он не курит). Ждет просто. Вновь вернется назад. Ожидает, когда я ему приуготовленный какой-то кусок прочитаю. Поэтому и тревожусь. Неизбывно живет во мне этот вопрос: «А что скажет Валентин Распутин?» Хотя мне интересно знать, что скажет о романе и Оскар Хабиденов (самое то ему теперь жить в моем романе) помнишь, друже, как сочинили мы дуэтно: «Ходили чаши по рукам в день именин Оскара», что помыслят в лесостепном Приишимье, там, где вырастали, как березовые колки, ранние мои очерки и рассказы, его земляки, генерал ветеринарных дел Сергей Васильевич Деркач со свет-Катериной. Надевал я его фурагу с приговором: Тяжела-то шапка Мономаха, удержать не просто… А талантливый рыночник на крестьянской ниве Владимир Леонидович Ташланов, демократичнейшая душа и умница Владимир Иванович Барабанщиков. И Витя Курочкин еще, являющий собой эпоху «Аннушек». Только Курочкину с его отзывчивостью на боли всего живого доверяли возить цыплят. Он это гонялся за полярным сиянием на Ямале, и он повторил полет Чкалова под мостом через Иртыш у Тобольска. И ему за успехи Ишимского аэроклуба жал руку сам легендарный Покрышкин. Пошутил тогда Курочкин: «Неделю руку не буду мыть».

– Атлёт! – восхищенно сказал прославленный летчик. Это прекрасный финал шутки. Бывает же не до шуток после шуток. Вот реальный факт из жизни. Развод с женой по-быстрому? Нет ничего проще! Этот любитель внезапных и весьма сомнительных шуток добился разрыва отношений очень быстро. Нет, он не тратил свои нервы, доводя семейные ссоры до апогея, и не зевал часами в кабинете юриста. Все, что он сделал, – это подкрался на своем автомобиле к взятому на буксир грузовику и разбудил задремавшую жену криками «Черт!!! Эта фура летит прямо на нас!» Перченая шутка стоила этому парню кольца. И пары передних зубов в придачу…

Будто легкий ветер, шумит мотор, и в моем сознании вспыхивает, как взял меня Витя Курочкин в полет на спортивном самолетике ЯК-52.

И кувыркались мы с ним, как голуби-турпаны над Ишимом, над тысячеозерьем здешней лесостепи. Крутую музыку завел пилот Курочкин для друга-писателя. И выделывали мы фиоритуры в небесах, исполняя «абракадабру». Это славно, громадьяне. Но когда встречаешь подобное в литературе, в заумных творениях критиков, дрожь с холодком охватывают позвоночный столб, судите сами: «Обеспеченность литературной формы духом аксиологии своего народа, исповедальностью и ответственностью художника перед высшими силами и самим собой обеспечивают органику бытования канонических форм за пределами поэтики художественной модальности, которой, вопреки утверждениям исследователей (Н. В. Цимбалистенко), нет в культуре творчества первого послевоенного поколения ненцев и ханты. Защищая свою среду обитания, писатели защищают богов своей природы и свою связь с этими богами, наличествующими в мире родных для них территорий». Бред наукообразия тут явно наличествует , спору нет. Самое печальное, что процитирвал я тут своего товарища. Это он дал в мудрёной своей работе «Русский мир в отечественной литературе: этнофилологический аспект». Читаешь ее, и волосы дыбом встают. Думаешь, что голимый дурак ты, коль не разумеешь такую НАУКУ. Истинно, абракадабра.