Ирина Щеглова - Переплетения

– Анна пожелала переехать в домик для гостей. Отныне кушать она будет только там.

– Ну, в домик, так в домик, – тут же сдался барин.

Вера Алексеевна молча взглянула на племянницу и осталась довольна ее решением. «Нечего за одним столом с ними сидеть девке нахальной». Мысль свою она после ужина дважды выскажет: впервые тем же вечером Федору Кирилловичу, а на следующий день самой Анастасии Серафимовне. Только тогда племянница поймет, что тетка тоже все видит и давно догадалась в чем дело.

Вечером того же дня она придет к Вере Алексеевне в комнату и впервые разрыдается от всей души.

Вера Алексеевна, гладя ее по голове, словно маленькую девочку, будет только приговаривать: «Ты поплачь, поплачь», – сама украдкой смахивая слезы.

– Ты, Настенька, все правильно сделала сегодня, все правильно.

– Но как он мог, как он мог, в нашем доме? – рыдая, Анастасия продолжала жаловаться. – Мне так плохо, так плохо. Как он мог?

– Он мужчина, Настя. Эта девица крайне соблазнительна.

– Да, она молодая.

– Ты, что ли, старая?

– Но у меня нет детей, нет. А у нее будет, будет. Поэтому он к ней, к ней все бегает, а меня, меня совсем не видит. Я столько лет пыталась создать уют в доме, все беспокоилась, обо всех заботилась, а сейчас как будто и не было меня никогда и не нужна я никому.

– Что ты, что ты, дорогая! Да как же ты не нужна? Как же мы о тебе не беспокоились? Ты же ничего не видела и не слышала. Я к тебе за эти недели сколько раз подходила, ты же словно приведение по дому ходишь и ничего не видишь.

– Вы подходили?

– Подходила и поговорить пыталась, и Федор пытался. Уж какой-никакой, а и то несколько попыток сделал.

– И Федор Кириллович подходил? Не помню, ничего не помню.

– Настенька, голубушка, мы на твоей стороне. Поведение Тимофея никто не оправдывает, а девки приблудной тем более. Ты молодец, ты сегодня все правильно сделала, и тебе нужно и дальше быть столь же стойкой.

– Стойкой? – снова разрыдавшись, уткнулась в тетушку Настя. – Да где ее взять, эту стойкость?

– Ты поплачь, поплачь, сегодня поплачь, а завтра с утра делами домашними займись.

– Какими делами? Я ничего не хочу делать.

– Надо, Настя, надо. Девки совсем распустились, видя что барыня не следит, шатаются по дому без дела.

– Ну и пусть шатаются.

– То есть как пусть? Ничего не пусть. Место свое должны знать. Вот ты завтра с утра всю свою строгость по отношении к ним прояви, хватит уже им свободы, пора делом заняться.

– Тетушка, это разве сейчас важно?

– Все важно, Настенька. Это тоже важно.

Помолчав, Вера Алексеевна добавила: «В какую бы беду ты ни попала, помолись, и с верой вернется в твою жизнь гармония. Ведь давно известно, что слово, обращенное к Богу, обладает поистине великой силой.».

Настя не отвечала на эти мудрые слова, но надежда вернуть мужа в ней еще теплилась и она очень этого хотела.

Вера Алексеевна не переставая гладила Анастасию по голове и думала, какая у нее замечательная племянница и душа у нее «чистая, как первый снег».

– Ты поспи, Настенька, поспи. Свою первую битву ты уже выиграла. Все будет хорошо у тебя, и дети будут, обязательно будут.

Анастасия пыталась молча возразить, не соглашаясь с доводами тетушки, но та опередила ее намерения:

– Я жизнь прожила и знаю. Господь сейчас тебе послал тяжелые испытания, он проверяет, если ты выдержишь его проверку, он отблагодарит тебя так, как ты и не ожидаешь. Поверь мне, ты только поверь. А сейчас поспи, просто поспи.

Анастасия, упокоившись, откровенно поведает ей свой план действий, а получив одобрение, будучи совершенно уверенной в своих намерениях, уснет прямо в комнате тетушки. Вера Алексеевна не станет ее будить, уйдет спать в гостиную, прекрасно понимая сложившуюся ситуацию.

Впервые за несколько дней Анастасия не будет видеть сны ночью. На утро она удивительно свежо почувствует себя и с новыми, непонятно откуда взявшимися силами примется за свои постоянные обязанности хозяйки.

Опасения Анны по поводу предоставленного домика не оправдались. В нем была чудесная спальня, столовая и комнатушка, по-другому не назовешь, для прислуги. Несмотря на то, что на дворе уже стояла холодная осень, в доме было тепло.

Спустя несколько дней проживания отдельно от господ Летлинских Анна решила, что, пожалуй, так даже лучше. По крайне мере, она точно знала, что Тимофей Васильевич ситуацию контролирует. В ее распоряжение предоставили всю домашнюю библиотеку, брать книги в которой она могла совершенно спокойно, но только в отсутствие барина.

С ней оставили двух девушек по хозяйству. Одна – Марья – всегда оставалась при ней. Вторая, приходящая, на ночь уходила спать в дворовую избу. Так что Анна ни в чем не нуждалась. Одно ее тяготило охладевшие чувства Тимофея Васильевича. Но она утешала себя мыслью о предстоящем рождении ребенка, который обязательно должен их сблизить.

Анастасия Тимофеевна больше Анну никогда не называла по имени. Редко интересовалась у управляющего, хорошо ли кормят гостью, всего ли ей достаточно. Кивала на просьбы управляющего предоставить иные мелочи для Анны и не более того.

В свою очередь Тимофей Васильевич очень внимательно относился ко всем потребностям Анны, которые неукоснительно тут же исполнялись. Анастасия Тимофеевна знала об этом, но мешать не смела.

Барин не хотел подвергать родных опасности, просто старался спасти положение и защитить всех своих: и Анну, и Настю. Каждую из них он любил, любил по-своему нежно, но расстаться не мог ни с одной из них.

Варвара Васильевна Лапшина намеренно скрывала свои года. Когда она была молодой и неопытной, ее с расчетом выдали замуж. Рано овдовев, она не очень переживала потерю мужа, напротив, в ней проснулись доселе спящие деловые качества. Взяв в свои руки управление поместьем, она не только смогла увеличить доходы, но и прикупила несколько соседних деревенек разорявшихся повсеместно дворян. С одной стороны она обращалась за помощью в решении своих вопросов, исключительно пользуясь своей якобы женской беспомощностью, с другой стороны, делала все всегда по-своему и как ей подсказывала интуиция, которая практически не подводила. Она взяла на вооружение себе девиз своей эпохи: «Идти во всем до конца».

Обратившись к Летлинскому с просьбой проверить отчеты ее управляющего, Лапшина преследовала и другую цель: независимой экспертизы финансового положения. Она давно для себя наметила план последующих действий, но мнение Летлинского ей требовалось исключительно для подтверждения ее правильного выбора.

Гости, приезжающие в ее «летнюю резиденцию» всегда составляли самую образованную публику. Поэтому малознакомому дворянину проникнуть к ней на обед практически не представлялось возможным.