Ксения Демиденко - Практическая педагогика. Роман о школе, любви и не только…

– О, а это кто здесь? – переключилась энергичная женщина на меня. Она панически не выносила спокойствия. Просто сесть для нее на стул значило умереть.

– Девушка желает работать учительницей, – за меня ответила секретарша Лиза, одновременно что-то печатая на компьютере и листая записную книжку.

– Учителем? Так-так, – обрадовалась энергичная женщина и за пять минут рассказала мне и о школе, в которой она завучем работает, и о том, что у них год уже нет учителя химии.

– Я по образованию лингвист, – умудрилась я вставить слово в тот поток, который бесконечным поездом вылетал изо рта женщины.

– А-а-а!!! Учителей литературы у нас аж три. Это не есть дефицит. Вот если бы вы… – и понеслась душа в рай. Я очень обрадовалась, когда дверь в кабинет заведующей открылась и последняя, сердитая и вся в хлопотах, выглянула, чтобы сообщить секретарше, что сегодня ее нет ни для кого. Ух-ты, а я?

– Марина Сергеевна, а как-же наш вопрос? – поспешила поинтересоваться энергичная женщина.

– Я вам завтра позвоню, – ответила заведующая. Я даже не рискнула спросить что-либо. Дверь клацнула и я, стесняясь своего положения сплошной ненадобности, пошла к двери на выход. И сразу же услышала вдогонку знакомый голос:

– Постойте, девушка. Я вам помогу, – энергичная женщина (ее звали Лариса Львовна) схватила телефон, который стоял рядом с компьютером секретарши, и начала звонить в школы района. Откровенно говоря, я очень удивилась, поскольку она обзвонила пять школ, при этом телефоны знала наизусть. Везде, видимо, ей говорили, что не нуждаются в учителях литературы. И вот, наконец, я услышала:

– Значит пусть приезжает? Прекрасненько, Елена Дмитриевна. Вы случаем не знаете, где можно отыскать учителя химии? Да все та же проблема. Спросите, любушка, спросите. Если что – звоните. За мной не заржавеет. Ладненько. Завтра на совещании встретимся.

Вот так меня отправили в школу №…. Не важно, в какую, типичную киевскую школу, в которой нашлась вакансия учителя русского языка и литературы. От квартиры, которую я снимала, к школе можно было подъехать на автобусе две остановки, но можно было и пройтись – в зависимости от настроения и погоды.

В 10-Б, как на зло, к началу учебного года не было классного руководителя. Директор не сказал истинной причины отсутствия классного руководителя, а завуч Елена Дмитриевна только расхваливала, какие прекрасные спортсмены Заяц Андрюша и Кондратюк Славик, и не преминула вспомнить о том, что в классе есть три отличника, которые тянут на серебряную медаль.

– Они взрослые. С ними меньше возни, чем с пятиклашками. Берите, не пожалеете, – поддакивал директор школы Петр Иванович в унисон завучу Елене Дмитриевне. – И зарплата будет больше, и к отпуску три дня лишних будете иметь, – аргументы, честно сказать, убийственные. Точно знали, на что давить.

И я, наивная, согласилась. Если бы я тогда знала, какой хомут повесила себе на шею… Приключений мне, дуре зеленой, было мало. Но, как говорят, после боя можно только вениками побросаться для успокоения нервов.

Как я не боялась, но в класс идти пришлось. Директор, подтянутый мужчина в годах Петр Иванович Тигров (дети его всегда за глаза называли почему-то Тигриком) завел меня демонстративно в кабинет литературы и представил как ценного молодого специалиста, который горит желанием наполнить головы молодого поколения знаниями, а не тем хламом, который сейчас в вышеуказанных головах находился.

– Прошу любить и жаловать, Соломина София Константиновна, ваш учитель языка и литературы, а также классный руководитель, – отрекомендовал директор и ушел, а меня, как жертву на языческом заклании, оставил в классе, где 22 пары глаз изучающе меня рассматривали, как бабочку орнитолог перед выдергиванием крылышек. Детки готовились «любить и жаловать».

– Нам придется с вами проучиться эти два непростых года в стенах школы, поэтому давайте познакомимся. Меня вам представили, но позволю повториться – Соломина София Константиновна. Буду читать ваши имена и фамилии, а вы будете подыматься. Хорошо? – решила, что такой способ самый подходящий, но заметила, что журнала нет. И тут вспомнила, как завуч предупреждала, что в первые дни журналов не будет. Данный школьный документ появится позже и его оформление – отдельный разговор.

– Ну, давай, читай! – нагло выкрикнул курчавый юноша, беспардонно развалившийся за первой партой. Это был (как я потом узнала) Заяц Андрей, спортсмен и та гордость класса и школы, о которой так распинались директор с завучем.

– Чтобы читать, нужно сначала написать. В институте что, не учили? – прозвучал мальчишечий голос, теперь уж с последних парт. Девчонки захихикали, парни откровенно заржали, заценив юмор.

– Действительно, вы правы, журнала пока нет. Поэтому вы будете вставать по очереди и представляться. А я буду записывать на листик ваши имена и фамилии, – мне такая идея нравилась. Но оказалось, что нравилась она только мне одной. Все опять смеялись. Я густо покраснела.

– А что смешного? Неужели так сложно представиться? Вот тебя, к примеру, как зовут? – спросила черненького вертлявого парнишку, сидящего за второй партой. «Сидящего», правда, это громко сказано. Создавалось впечатление, что ему что-то настойчиво мешает. Вроде как шило в одном общеизвестном месте.

– Юра Гагарин, – улыбаясь на весь белоснежный ряд зубов, ответил юноша – и в классе опять поднялся хохот. Я поняла, что надо мной издеваются (а мальчишку действительно так звали – Юра Гагарин, но это я узнала потом).

– Хорошо, оставим знакомство на потом. Начнем урок. Открываем тетради и записываем « 3 сентября» и тему урока, – я заглянула в свой конспект, – «Литература – источник человеческого культурного наследия», – вывела красивым ровным почерком на доске. Но никто в классе и не собирался записывать тему в тетради. Я даже тетради не у всех на парте увидела. Ничего, проглотила и это, пытаясь сохранять равновесие и спокойствие, но внутри меня уже начинал бурлить вулкан. Пока очень маленький, и я его всеми возможными способами давила, не позволяя не только лаве вырваться наружу, но даже газам показать, что активность запущена. Гнев и агрессия – это признак слабости и несдержанности. Согласно методике преподавания литературы, необходимо было акцентировать знания учеников:

– Давайте вспомним выдающихся деятелей литературы, которых вы изучали в девятом классе, – с артистизмом выговорила и обратила свой взор на класс, а там – тишина. Такое впечатление, что никаких деятелей никто не изучал и не собирался. А «дети» даже не прятали глаз от незнания – они нагло смотрели прямо мне в глаза и улыбались одними только взглядами. На лицах некоторых были саркастические ухмылки. И что там в таком случае предлагает педагогика? Да ничего!!! Педагогика как наука в институте такая далекая от практики в школе, что спасайте меня все, кто может. И то, что я за все пять курсов сдавала педагогику на «отлично» – не значит, что я ее знала. То есть, теоретически я ее знала, а вот с практической педагогикой – слабо. Практику я проходила в своем родном городке, обучая маленьких пятиклашек, когда в классе сидела моя учительница и выполняла роль надзирателя за проявлениями малейшего непослушания. Преподаватели всегда делали акцент на том, что если учитель досконально знает свой предмет, – это обязательно залог успешного урока. Оказалось, – нет, этого не достаточно. И вот она та ситуация, когда как назовешь корабль, так он и поплывет. И я понимала, что как поставлю все – так и будет.