Ксения Демиденко - Практическая педагогика. Роман о школе, любви и не только…

Какие варианты действий? Можно побежать и пожаловаться директору, завучу, можно биться в истерике, с пеной у рта доказывать, что я дипломированный специалист, а они, те, что сидят за партами, пока что – никто. А толку? Этим можно лишь рассмешить нынешних учеников. Поэтому, оценив данную ситуацию, я решила действовать нестандартно. Мне так тогда показалось. Вспомнила, как с первого курса начала собирать красивые поэзии, которые вычитывала в литературных журналах. Я начала тихо декламировать свою самую любимую:

Я вычитала это стихотворение в каком – то журнале, и оно настолько мне понравилось, что врезалось в память.

Постепенно в классе воцарилась тишина. И о, чудо! Все слушали. Когда я дочитала поэзию, с последней парты прозвучали аплодисменты, сопровождающиеся комментарием:

– Молоток! Такого стишка выучила. А кто его написал, знаешь?

– Знаете, поправила я. – Возможно, я не намного вас старше, но этикет требует, чтобы вы обращались к учителю на «вы». Раньше в семьях к старшим и к родителям обращались только на «вы», – позволила себе нравоучение. Но опять услышала гогот.

– Прикинь, я своей матушке «вы», а она в отключке сразу же. Нафига мне труп маман на кухне? – публично поерничал рыжий веснушчатый здоровила.

– Тебя как зовут? – решила знакомиться в процессе урока.

– Димон Калашников. Я, как автомат, усекла?

– Кажется, усекла. Так вот, Димон, мама заслужила каждодневной работой, чтобы к ней уважительно обращались. Автора этой поэзии я, к сожалению, не запомнила. Но к следующему уроку я это упущение ликвидирую, – перевела я тему в нужное направление.

– А забацайте еще какой—нибудь стишок, красивый, – смело предложил Гоша Задорожный, толстячок в очках.

– Красивые стишки называются поэзиями, молодой человек. Пожалуйста, стихотворение Бориса Садовского «Умной женщине»

Как только я дочитала стихотворение, взметнулась рука в классе, и сразу же прозвучал вопрос:

– А кто такая Жорж Занд? – спрашивала красивая белокурая девчонка. Чувствовалось, что ее это реально интересует.

– Оба! Ленка просекает, что за краля и не она, – это комментарии с последних парт.

– Заткнись, Маркин. Это тебе все пофиг. А мне интересно. Вроде ж Жорж – мужское имя, – объяснила свой интерес девушка.

– Жорж Санд – это псевдоним прекрасной французской писательницы Амандины Авроры Люсиль Дюпен, – уж о своей любимой писательнице я знала много.

– Вот это имечко! – опять комментарии с задних парт. – А баба мужиком обозвалась! Га-га!.

– Она вынуждена была взять такой псевдоним, мужской, потому что в 19 веке писателей—женщин не воспринимали серьезно. Издатели настояли, чтобы Аврора подписывалась именно псевдонимом, – объясняла дальше. Честно говоря, я бы этим взрослым деткам рассказала всю биографию Жорж Санд, но они желали слушать «клевые стишки». Пришлось развлекать поэзией.

Как хорошо, что урок продолжается всего 45 минут, а то бы всех моих знаний наизусть не хватило бы. Тему не раскрыли, зато на уроке я капитально привила любовь (все же интерес) к литературе. По крайней мере, попробовала.

Как только прозвенел звонок, всех учеников словно ветром сдуло.

Задержалась лишь сероглазая блондинка. Она интеллигентно положила на стол список учеников 10-Б и сочувственно окинула меня своим гордым взглядом:

– Я там отметила, кого не было. Лена Новикова, староста класса. Вы не смотрите, что все такие. Лето, выпендриваются. Потом утрясется.

Как же, утрясется. К сожалению, институтская программа не предусматривает обучение поведению с экстремальными классами и сложными подростками. Поэтому данную науку мне пришлось грызть самостоятельно. Правда, завуч рекомендовала брать пример с Жанны Григорьевны, классного руководителя 10-А класса.

Сначала я не поняла, в чем юмор. Жанна Григорьевна – женщина за сорок, почти никогда не улыбалась и все время смотрела сквозь большие очки, делающие ее похожей на большую стрекозу. У меня небольшой рост, но Жанна Григорьевна, наверное, вообще метр пятьдесят. Одевалась она всегда солидно и обязательно повязывала на шее какой-то яркий шарфик. Ее девиз: «Сначала дисциплина!» Откровенно говоря, я долго присматривалась к такому экземпляру авторитарного учителя. Меня морозило только от того, как она смотрела.

Проводила урок в ее выдрессированном 10-А (не чета моему), и вдруг дети, как по команде, подпрыгнули с мест и стали возле парт по стойке смирно. И только потом в дверях появилась Жанна Григорьевна. Она, не обращая внимания на меня, прошлась по классу и оставила пару комментариев:

– Тютин, если завтра не подстрижешься – обрею под нуль. Сама, лично. Лифанова, школа – не дискотека. Эту розовую кофточку я должна увидеть сегодня последний раз. Отыщи среди пестрого барахла дома свою школьную форму. На линейке первого сентября она еще была на тебе. Валуева, сними серьги! Мальчики сели. Девочки руки на стол.

Девочки синхронно выложили руки на стол ладонями книзу. Это, оказывается, был осмотр ногтей. Ногтями «классная мама» осталась довольна. Дальше должна была произойти проверка дневников:

– Поднялись, у кого нет дневника? – рявкнула Жанна Григорьевна. Проникшись общим настроением виновности, я чуть сама не начала искать дневник.

Поднялось двое мальчишек, у которых на лице было написано «Обречен!»