Галина Уварова - Сборник редакторских анонсов литературного портала Изба-читальня. Том второй. Проза

– Ну, ну, ну, это ты зря. Без прошлого нет настоящего, а на чужих ошибках никто не учится.

После моего рассказа Ириша долго молчала, несколько раз выходила на балкон курить, переоделась и вкрадчиво спросила:

– Ты любишь Андрея?

– Мне казалось, что люблю, но после того, как я узнала золовку, я не могу назвать свои чувства любовью.

– Лариса! Ты не можешь быть золовкой! Чтобы ею быть, нужно выйти замуж за мужчину, у которого есть сестра, а ты вообще не замужем – это первое, а второе – надо прожить с мужем много лет, потерять его, как твоя золовка. Понимаешь, о чем я говорю? Она зрелая женщина, у нее хорошая зарплата. Первоначально она посадила его за свой стол. Ты можешь посадить?

– Конечно, нет.

– А почему он не делает тебе предложение?

– Ему это не надо, он был женат. Недостатка в женщинах нет.

– Лялька, слушай, до меня только сейчас дошло: ты и правда можешь стать хорошей золовкой! Как там зовут молодого человека, от которого ты улизнула? Юр? Выходи за него замуж, роди ему дочку, или сыночка, а потом… ну можно просто развестись и… бросайся на великое исцеление. Как я придумала?

– Просто супер! За последнее время я смеюсь так легко впервые.

– Смотри, смотри, огненная капля на самой новогодней елке колеблется, приседает и снова выпрямляется. Это потому, Лялька, что огонь либо есть, либо его нет совсем, поняла?

Мы с Иришей допили вино, съели все салаты, приготовленные мамой, поджарили сосиски на газовом костре, проткнув трезубыми шампурами и после всенародной песни «Напилася я пьяна» решили объявить войну алкоголизму, уничтожив спиртное.

Утиным шагом я подошла к серванту, достала злейшего врага всех времен и народов с женским именем Изабелла, подаренного благодарной родительницей и, глядя в ясные краски этикетки, произнесла: – Приказано уничтожить!

Мы выполняли приказ и пели «В лесу родилась елочка» до тех пор, пока мама не развела нас по кроватям.

Я спала спокойно и глубоко, как рыба-плоскодонка в реке, являющейся истоком бурного моря, а проснувшись, обнаружила, что в квартире кроме меня никого нет.

Ирина Алексеевна уезжала так же внезапно, как и приезжала, потому что она приезжала в гости, а не на жительство.

Самая новогодняя елка стояла на пианино, я села на стул-вертушку, подняла крышку и бросила руки на клавиши:

…После последнего аккорда из-под полочки для нот на клавиатуру выпал маленький белый листочек. Это была весточка от Ириши.

«Лялька! Звезды зажигаются, если в них нуждаются!»

Радость бросилась по щекам, я закрыла лицо руками, и пальцы соприкоснулись со звездой.

Я вышла из дома и отправила на четыре стороны света положительные флюиды.

Возле газона стоял сосед «Д». Увидев меня, он сорвался с места, припарковал свои длинные ноги возле моих и стал трясти за плечи.

– Кого я вижу! Сколько лет, сколько зим! Вот это женщина!

О том, что мы виделись буквально вчера, я скромно промолчала, мы даже не поздоровались.

– Как поживаешь? – задала я дежурный вопрос, чтобы быстрее закончилась трясучка.

– Вот это да! Все нормально? – Он вертел меня как глобус, рассматривая спереди и сзади. – Все нормально?!

– Просто за-ме-ча-тель-но! – пропела я и оказала сопротивление очередному витку.

Активность «Д» улетучилась, он стал жаловаться на почечную колику и сволочей родственников, живущих, как назло удачно и в здравии. Потом началась политинформация на тему: «Кому живется весело, привольно на Руси?» «Д» жилось плохо.

– Мне никто не может помочь в одном деле, может ты, а? – кокетливо прогундосила я.

«Д» отступил на полшага и посмотрел на часы:

– Сейчас некогда, спешу. В следующий раз. Лады?

– Лады, – со вздохом облегчения ответила я, зная, что другого раза не будет.

Начался дождь. Это не входило в мои планы: увеличенные до небывалых размеров ресницы потекли, а глаза защипало. Я спряталась под деревом, прижалась к деревянному столбу и решила, что именно так начинался всемирный потоп.

Дождь уже не лил, он хлестал землю и мои белоснежные туфли, в которые еле-еле всунула ноги, наполнились природными ресурсами и заквакали.

Совершенно неожиданно мимо моего кудрявого убежища проскакал полулысый мужчина в зеленом. Несмотря на сырые обстоятельства, мой нос уловил запах мужчины. Он показался знакомым.

Полулысый в зеленом поскользнулся и, изобразив замысловатый пируэт, растянулся во весь рост.

Я ойкнула и хихикнула. Полулысый в зеленом не подавал никаких признаков жизни.

– Эй, вы живы? – ответа не последовало.

Дождь прыгал по спине и лысине, орошая остатки сухих волос. Черный туфель пошевелился.

– Так вы живы!? Ну, ну, молчите, только вылезайте поскорее из лужи. Идите под дерево.

– Где хочу, там и лежу! – с достоинством ответил голос из лужи.

Я переступила с ноги на ногу, и туфли предательски чвакнули.

– Хочешь сказать, что ты – Царевна-Лягушка?.. Не тянешь!

– Что я должна сделать, чтобы Вы, наконец, вылезли из лужи?

– А я и не собираюсь из неё вылезать.

– Что же вы хотите?

– Ложись со мной. Скажу!

Предательские флюиды, они не дали мне даже рассердиться. В конце концов, я имею право быть там, где мне хочется.

– Лягу. И что?

– Ничего. Будем лежать вместе.

Я вышла из-под кроны и подошла к луже. Мне ужасно захотелось лечь рядом с ним. Я приподняла подол платья и встала на колени.

– Твоё платье не стоит того, чтобы приподнимать подол, ложись!

Он был прав: платье ничего не стоило. Я легла рядом и тут же на моих плечах оказалась его рука. Желанная до головокружения.

– Юр! Ты – полулысый в зелёном, – шепнула я ему на ухо.

– Ну и что? Лето!

Вчера задумался о своей статье «Сбой парадигмы»

– http://www.chitalnya.ru/work/1401380/ переведя её в образ.

Что есть Украина?

Между двумя цивилизациями.

Талласократической – ориентировка море – страны Европы.

И теллурократической – ориентировка земля-Россия.

Попросту… Украина – полоса прибоя.

Там всегда пена, грязь, водоросли, обёртка от жвачки и дохлая рыба.

Почему?

Потому что прибой.

Граница двух сред.

Украина находится между двумя огромными жерновами.

Надо иметь прочность алмаза, чтобы сохранить целостность между этими жерновами, не говоря уже о стабильной позиции.

Вот только украинское общество не похоже на твердый и цельный алмаз, который способен с редкостным упорством сохранять единство.

Но к Украине это не относится.

Это склеенная советской властью битая посуда.