Оксана Кириллова - Удар под ребра

– Да… мне хорошо, – прошептала я, – но…

– Какое еще «но». – Тим закрыл мне рот поцелуем – а интересно, он, кажется, с сюрпризом, тверже и жестче, чем я думала – знает, чего хочет и не упустит этого… а я в его ловушке, в умело расставленных сетях, разве это не прекрасно?..

Но нет, не прекрасно, к черту ловушки, мне нужна обратно моя свобода, а не отношения, ведь несколько дней назад я была счастлива, а теперь – как на иголках и беззащитна, будто младенец, подкинутый к двери чьей-то избушки под покровом морозной ночи. В окнах свет, но откроется ли дверь – или мне предстоит мучительно замерзнуть здесь, в шаге от теплого очага?..

– Ты не хочешь меня слушать, – пробормотала я.

– Верно, – с удовольствием согласился Тим. – А зачем нам вообще слова?

– Я собираюсь сказать что-то важное! – капризно возразила я.

– Ладно, я весь внимание.

– Прекрати!

– Что?

– Ты можешь не касаться меня хотя бы минуту? Это отвлекает!

– Лежать рядом с раздетой девушкой и не касаться ее целую минуту? Лет в восемьдесят – может быть…

Я все-таки сдержала улыбку. Нет уж, надо высказаться, чтобы больше не болело, не нарывало, а то после будет хуже. Сбросить этот груз сейчас – и больше ничего не бояться. И тонуть в его объятиях, и смеяться, и шутить, и целоваться, и все-все-все, если только захочется. Плохо было одно: я не понимала, как сформулировать то, что меня разъедает, а долгих обрывочных объяснений Тим, кажется, не выдержал бы. В былые времена – за кухонным столом с бокалом вина – слушал бы часами, а теперь, сорвавшись с петель, выбравшись из пут, он стал нетерпеливым, даже резковатым в своей нежности. А что если я не знала его и все это время он всего лишь выжидал, на цыпочках обхаживая «добычу»? Этого-то мой «детектор» распознать не мог…

– Тим, мне не по себе. И не только потому что ты открылся для меня в новом свете…

– Ты намекаешь, что бра лучше погасить? Мне темнота тоже кажется более волнующей…

– Тим!

– М-м?

– Со мной непросто. Я чувствую, когда врут.

– Тоже мне Америку открыла. Лучше бы сообщила что-нибудь новое. О своих сиюминутных ощущениях, например… Можешь описать их? Лично я сейчас ассоциирую себя с огромным всемогущим китом в безбрежном, неспокойном и в то же время величественном океане…

– О не-ет. Опять.

– Что?

– Ничего… понимаешь, мне нельзя ни с кем быть. Я не верю людям… я их даже немного презираю.

– Меня не презираешь? – осведомился Тим, вроде бы наконец-то настроившись на мою волну.

То, как он ускользал до этого, вызывало во мне чуть ли не панику. Как будто он был моим соперником в бою без правил, исчезнувшим из обзора, так что в любой момент можно было ожидать удара. В спину или в упор – неважно, я была слишком растеряна, чтобы выдержать, а тем более отразить любой из них. Пришлось успокаивать себя на выдохе после глубокого, продолжительного вдоха: «Это ведь Тим, вы не враги, вы лучшие друзья, и он тебя обязательно поймет. Вот, уже перестал менять тему».

– Тебя – разумеется, не презираю.

– Я часто тебе врал?

– Почти никогда.

– И что должно измениться? – Простые, четкие, логичные вопросы, на которые у меня не было ответов.

– Мы все испортим, – промямлила я.

– Слышал это же от твоей мамы, – развеселился Тим и крепко прижал меня к груди. – Не знал, что ты такая примерная дочь.

– То, что я не живу с мамой, не значит, что я ее не уважаю, – внезапно распалилась я. – Дом я покинула не из-за нее, а из-за отчима, то есть моей… способности, и я не хочу, чтобы когда-нибудь меня так же… тошнило от тебя!

– О, неужто я так ужасен? А мне-то показалось, что тебе по душе… – Тим улыбнулся, но мое лицо оставалось каменным, и он сдался. – Ну хорошо, хочешь серьезно – давай. У тебя мало опыта, ты наверняка вспоминаешь неудачные романы знакомых – с интригами и изменами, – и тебе кажется, что дружба очищала нас от этой грязи, а как только я делаю вот так, – он стремительно поцеловал меня в губы, – вся она тут же грозит к нам прилепиться? Нет. И вообще, отношения – это не чужеродная субстанция, с которой неясно как обращаться, чтобы не взорвалась. Это… просто ты и я. Как раньше. Только лучше. Поняла?

Я с готовностью закивала. Он верно все уловил – что-то подобное я и хотела услышать вместо отстраненной псевдофилософии. Конечно, Тим взрослее, опытнее, не боится лжи, ничего не боится – так пусть защитит, научит, возьмет на ручки и донесет туда, куда мне пока не дойти. А потом я начну ходить сама, и страхи отступят. Главное – не потерять его, иначе все лишится смысла.

Нет, это не было похоже на сделку (я соглашаюсь быть с ним, если ему это нужно, чтобы не расстаться совсем) – мне тоже нравился этот омут, эта игра, только не хотелось запутаться в правилах и сбиться на старте.

– Я люблю тебя, Вика, – шепнул мне Тим.

– И я люблю тебя, – без колебаний отозвалась я.

Мы много раз говорили это друг другу и раньше – пусть и с другой интонацией, при других обстоятельствах, но так же искренне.

Еще пару месяцев мы ничего никому не рассказывали. В этом было особое очарование: мы существовали в своем замкнутом мирке, наслаждались близостью и чувствами, в которых искали – и находили – все новые оттенки. В конце октября, приняв в гостях мою маму – пока еще в статусе «друзей», – мы потом целый вечер шутили на тему «Она точно догадалась»: «а вот ты сказал…», «а она заметила…», «ты еще так посмотрел…». Это было пикантно, остро, здорово.

Не скажу, что я тогда уже успокоилась – страхов и метаний оставалось по-прежнему море (иногда я даже чувствовала себя обманутой: я верила в святость дружбы, а Тим просто сломал все барьеры – выходит, то, чему я поклонялась, не существовало??). Но все утихало, когда я оказывалась в его объятиях – надежных, нежных, даже неизбежных. Иногда мы слегка ссорились – я ворчала, а он отшучивался и бесил меня этим, я снова огрызалась, тогда он умолкал и полчаса-час старался меня не трогать. Но потом я все равно засыпала на его плече.

Перед новым годом Тим на пару дней уехал к родителям, а я не смогла к нему присоединиться из-за зачетной сессии и в итоге так и не выспалась: ворочалась, пугалась всех шорохов, от мерного тиканья часов и то было неуютно. По словам Тима, он чувствовал то же самое.

Мама отреагировала на новость о наших отношениях (когда-то я должна была ей сказать) кратким «Ну смотри, я предупредила». Яша продолжал пребывать в неведенье и периодически высказываться о нашей «дружбе» в саркастическом тоне. Однажды он заявил:

– Вика, дорогая, я тут песню по радио услышал о вас с тем парнем: «Просто давай дружить, в губы давай дружить, я буду твоим НЛО»…

– А, Земфира, ее хит «Кто, если не я», – как ни в чем не бывало кивнула я.

Эта песня была у нас с Тимом в плеере – сколько раз мы вполголоса, чтобы не потревожить остальных пассажиров, подпевали в маршрутке: «Я всегда буду за тобой, я всегда буду за тебя, нет, не отпущу…». Еще не начав встречаться, мы были настолько сложившейся парой, что это выглядело странно. И как мы могли так долго находиться рядом и делать вместе все, кроме самого естественного и очевидного?