Милле Мунк - Сага Овердрайв

За две недели в начале декабря Юн и Ник сделали три демозаписи отвратительного качества на беспрестанно фонящие дешевые микрофоны – стоит чуть сдвинуть с места или повернуть к колонкам, как от истеричного писка приходилось закрывать уши и выдергивать кабели. На записях были слышны: отголоски проходящих мимо поездов, грохот опустошенных пивных банок, пинаемых по полу, смех и кашель в начале и конце песен. Во время записи Юн и Ник выходили на улицу только в двух случаях: покурить или проблеваться; они дрались, поглощали растворимую лапшу и спали прямо на полу. Ник, вдохновленный безумием и манерами Юна, поддался влиянию его стиля, сделав свою игру на ударных жесткой и неистовой, ориентируясь на звучание The Black Keys, White Stripes или Black Rebel Motorcycle Club. За время записи Юн и Ник сблизились: Юн стал проще относиться к иногда непредсказуемому поведению Ника, с усмешкой отпускал шуточки по поводу его ориентации, а Ник однажды спародировал Юна – с совершенно серьезным видом, с высоко поднятой головой, вразвалку, он вошел в гараж с рисунком скрюченного дождевого червяка под глазом, небрежно выведенным черным маркером, – за что незамедлительно получил от Юна по печени.

Двухнедельный спринт музыкального безумия закончился тем, что Ника уволили с работы – он пропустил подряд три своих смены, а у Юна сел голос, и он несколько дней почти не мог разговаривать, а только хрипел. И все же – демозаписи трех песен были сделаны. Для группы оставалось придумать название.

– Freedom Fighters 18 18 Борцы за Свободу [англ.] ! – выкрикнул поддатый Ник. Он крутился на табуретке перед ударной установкой, сжимая в руке банку пива. – А что, неплохо звучит!

– Нет, – прохрипел Юн и качнул головой.

– Ты же сам хотел, чтобы название было в духе старых британских групп?

– Да, но оно должно быть еще и личным, – задумчиво проговорил Юн. Он двигал губами, прокручивая в голове сплетения символов и слов.

Ник тоже нахмурился и уставился в потолок, запустив руку в огненные волосы.

– The Nasty Spiders, The Beaten Eggs, The Dead Unicorn Kingdom Club, Megapolis Decadence 19 19 «Мерзкие пауки», «Битые яйца», «Клуб королевства мертвых единорогов», «Мегаполис декаданс»… [англ.] … – перебирал он. – А может быть, The Slappers?

Юн задумался на несколько мгновений, погладил Чучу, лежащую на коленях, и снова качнул головой. Паучиха сонно двигала лапками; она отдыхала после обеда, состоящего из засохшего трупа таракана, найденного Юном в углу гаража.

– Откуда ты знаешь, что он не ядовитый? – спросил Ник после паузы, кивнув на паука.

– А я и не знаю, – ответил Юн.

– Не понимаю, с чего ты так спокоен. Эти твари в городе точно не водятся. Как же он сюда попал?

– Мне кажется, это она , девочка. – Юн вгляделся Чучу в глаза. – И тебе лучше знать, как она сюда попала. Это твой гараж, а не мой.

Ник улыбнулся и прицелился, чтобы отхлебнуть из банки.

Вдруг пол затрясся от проходящего мимо поезда. Ник едва не расплескал недопитое пиво и раздраженно вздохнул. Юн спрятал в ладонях испуганную Чучу.

– Это «десятичасовой», – проговорил Ник. – Должен пройти без остановки, а после него будет перерыв на полчаса.

– Вообще-то на двадцать две минуты, – поправил Юн, который тоже успел выучить расписание. – И ты еще забыл про Аэроэкспресс.

– А, ну да, верно. Сегодня же суббота. – Ник обреченно потер глаза. – Все перепуталось, надо меньше пить.

Они замолчали, дожидаясь, когда стихнет гул. «Очередной левиафан, несущийся без остановок, – подумал Юн. – Невидимый, путешествующий из ниоткуда в никуда, вечно и бессмысленно, как в моем сне. Гром и молния; он видит направление, простое и понятное, упрямо стремится вперед, но не знает конечной цели».

– Никогда бы не подумал, что стану трейнспоттером, – с легкой, немного растерянной улыбкой сказал Ник.

Юн, оживившись, поднял на него глаза.

– Как ты сейчас сказал?

– Ну, трейнспоттер. Тот, кто следит за поездами 20 20 Трейнспоттинг: 1. Хобби, заключающееся в наблюдении за поездами; 2. Аналог русской рулетки, в котором «игроки» выбирают участок железной дороги с большим количеством путей, ложатся на рельсы и с закрытыми глазами ждут приближающегося поезда, не зная заранее, по какому пути он пойдет; 3. «Словить поезд» – на сленге джанки точное попадание в вену иглой. , – объяснил Ник.

– Трейнспоттеры, – повторил Юн, и что-то гулко отозвалось у него внутри.

Закрыв глаза, он проговорил по буквам, хрипло и громко: – The Trainspotters!

Майя получила работу в небольшом агентстве, занимающем цокольный этаж в старом здании в исторической части города, и вместе с другими моделями стала ходить на кастинги, прописанные в ее договоре, – расписания мероприятий, на которых она должна была присутствовать, ежедневно приходили ей на почту. Кастинги на участие в показах prêt-a-porter или haute couture для известного дизайнера, на съемку для каталога, на работу в шоу-рум, для съемок в рекламе или на обложку журнала. С запасной парой обуви, целый день без еды, переодеваясь в общественных туалетах, в легкой одежде на противном ледяном дожде или – в замкнутых пространствах, зажавшись в угол, тихо, как мышь, стараясь держаться подальше от клубка ядовитых змей с утонченными чертами лица; а по вечерам возвращаясь в «Королевство Розового Единорога!» с очередным отказом, чтобы слушать шум поездов в одиночестве, лежа в кровати или даже на полу, обнимаясь с Greg Bennett, – таким был ее декабрь.

Иногда в письме отдельно оговаривалась форма одежды: «быть в спортивной одежде» или «облегающей мини-юбке», «обязательно иметь при себе купальник»; или даже «особые требования» – например, ничего не есть накануне кастинга. А это условие было просто невыполнимо для Майи, живущей в кондитерской и страдающей от длительной депрессии. Она все чаще игнорировала эти замечания – ее смущало, что за три недели непрерывных сумасшедших гонок по кастингам, она так ничего не заработала. Заказчики всегда предпочитали ей более опытных моделей или тех, с кем, как им казалось, будет проще работать: в отличие от Майи, у большинства девушек были толстые портфолио, широкие улыбки и скрытая за этими широкими улыбками готовность вцепиться в глотку, которую они называли «целеустремленностью» или «профессионализмом».

Но было между Майей и этими девушками и кое-что общее, что пугало ее гораздо больше опасности быть однажды облитой кислотой, – большинство моделей были приезжими из таких же маленьких и далеких краев вроде туманного и неподвижного города Майи. Перед кастингами и после кастингов – в давке офисных помещений, где нельзя было продохнуть от оголенных конечностей, – она старалась не слушать, но все же слышала: их телефонные разговоры с родителями, их ложь про учебу в вузе и маленькие стипендии, а еще – разумеется, закатив глаза, вздыхая, – про отсутствие парней; и весь этот говор, от которого должно было сводить челюсть, и все эти манеры, и вся эта раздражающая шумность, смешанная с самоуверенностью, сводила Майю с ума. «Неужели я одна из них ? – думала Майя, и это волновало ее намного больше собственной невостребованности. – Неужели спустя сотню этих безумных кастингов я стану такой же?»