Татьяна Латукова - Талисман. Волшебные вещи I

А Чародей этакую невозмутимую скалу из себя изображает. И принципиально в мою сторону не смотрит. Сам зачем-то припёрся. Видно, приспичило на заборе монастыря посидеть. Блажь диктаторская, не иначе.

Ладно, ребята, я помчалась. Поезд через полчаса. Если Герцог обнаружит мое отсутствие в спальне, начнёт задавать дурацкие вопросы. Где была да что делала. Незачем давать ему повод для подозрений. Уехать с вами? Это всё равно, что расписаться в похищении принцессы. И у меня же спектакль завтра. Я танцую. Эх, если бы видели, как классно получилось.

Ты меня всё-таки обнимешь? И даже поцелуешь? Это здорово. Но больно.

Ну и видок у тебя, Ворон. Я, пожалуй, возьму свои слова обратно. От такого исчадия кто хочешь ноги сделает. Или обделает. Давай, тебе ещё татуировку на башке нарисуем? Красиво будет. Инфернально.

Это подарок? Мне? А что это? Носочкотапочки? А-а, чуни. Из Раздалёкой страны. Чтобы у меня ноги не мёрзли в холодных коридорах замка. Ты, Ворон, самое доброе исчадие на свете. Не-а, я тебя больше не боюсь. Даже когда ты рычишь.

Мелькают обороты стрелок, и я снова оказываюсь на распутье. Куда идти дальше? Герцог не хочет меня отпускать и проявляет занудное упрямство в попытках так или иначе привязать меня к герцогству. Но для меня этот роман исчерпан. Я сделала красивое представление, я исполнила великолепную партию. Время двигаться вперёд.

Я танцую классическую партию. Это странно, особенно с учётом того, что это самая классическая партия из всей классики, которая только существует. Мне приходится восстанавливать немного подзабытую технику, но влипаю я в этот проект не из-за техники. Я учусь актёрскому мастерству. Очень мощно и интенсивно. Балет снимается для сложного фильма, в котором масса спецэффектов, где все декорации нарисованы в виртуальном мире. А вот моя физиономия должна будет выглядеть естественно безумной без яркого макияжа и привычной ориентации, что зритель – где-то там, за рампой.

К некоторой досаде остальных участников съёмок, у меня роман с продюсером. Он успешный актер, плейбой и богатый мужчина. Сам по себе он мне не очень интересен, но он проявляет настойчивость, и мне нравится попасть на какое-то время в странную среду комфортной, сытой и абсолютно бездумной жизни. Конечно, мне это быстро наскучивает, но на время съёмок любопытства хватает.

Кино получается средним (я ведь честная с собой девочка). Перенасыщенность красотой и явная увлеченность операторов и монтажёров рядами женских ножек заслоняют изначальную историю. Хотя после просмотра фильма я впервые понимаю, что сюжет балета яйца выеденного не стоит. Чушь полнейшая.

Ой! Шут, ну что за розыгрыши дурацкие! И странные какие-то конфетки. Чародей построил кондитерскую фабрику? Неожиданно. Как ты думаешь, что мне выбрать? Страну кукольных девочек? Целлулоидный город мечтателей? Далёкую федерацию всадников без голов? Что я сама хочу? Смеяться не будешь? Я хочу домой. И я хочу что-нибудь там такое сделать… невероятное. Ну ты пойми, сейчас я станцую всё, что угодно. В любом шоу. Любого маэстро. И это… скучно. Я хочу большего. Я сумасшедшая? От маньяка по запонкам слышу.

Ведущий очередного телешоу с явной издёвкой спрашивает меня, что ж я так много распинаюсь о той стране, а сама живу в сытой цивилизации. Я принимаю вызов, на полмира заявляю, что возвращаюсь домой, и сажусь в самолет.

Странно вернуться после вроде и недолгого, но так радикально всё поменявшего отсутствия. Не то, чтобы я уже была великой звездой, но я – заметное явление в современном театральном искусстве. Этим уже можно гордиться. Но на меня так смотрят, словно я пустое место. Причем пустое место в каком-то уголке прихожей, где складывают веники и совки. А сама прихожая – в домике караульных у городских ворот. Я – никакая не звезда. Я всего-то бывшая шлюха диктатора. Одна из актрисок. Их много, и я всего лишь одна из них. Взгляды я переживу. Взгляды – не гвозди в ботинках, а я некогда и гвоздей навытряхивала достаточно.

Чародей собрался жениться. Город полон слухов. И приготовлений. Вот-вот приедет невеста. Графиня фон что-то там такое с тысячелетней историей.

Но сам диктатор уехал. Тиранить большую стройку важного завода. Этот завод – ключевой государственный проект, от которого зависит будущее этой страны. И мировое сообщество в обмороке от самой идеи, будто в этой стране можно такое строить.

Ты молодец, Чародей. А я хочу тебя. Именно так. Теперь я понимаю это. Это и пошло, и грубо звучит, но надо быть честной с собой. Я хочу секса. С тобой. Того секса, от которого я так сходила с ума, и которого мне сейчас не хватает, чтобы почувствовать тот восторг, то упоение жизнью. И то вдохновение, запала которого мне хватило так надолго. Наверное, это эффект первого мужчины, и я просто слишком сильно обожглась о твое чародейство, но если бы ты только позвал меня…

Я знаю, ты не был одинок, и знаю, что твои похождения преувеличены во много раз, как и мои. Но я готова плюнуть на условности. Я только не знаю, как дать тебе знать об этом. Не напишешь же в письме: «у меня острый сексуальный кризис». Я бы даже и написала, но не знаю, куда. Позови меня. Можно я хотя бы иногда, хотя бы ненадолго буду рядом?

Какая замечательная была идея… Я счастлива. Просто счастлива и всё. Ты уехал, пока я спала, и мне теперь кажется, что всё это было одним волшебным сном. Я сошла с ума и совершенно счастлива…

Все знают, что я выиграла несколько международных конкурсов, что я сама поставила спектакль в герцогстве, что я сыграла главную роль в необычном шоу того самого великого балетмейстера. У меня отличные рецензии, статьи, восторги в прессе всего мира. Но театры этой страны не могут взять к себе такую звезду, как я. У них нет для меня места. И каждый второй чирей в кресле мелкого начальника намекает, что всё это не мои достижения, а эффект тирании.

Я – безработная звезда. Смешно.

Вчера звонили из страны шёлковых птичек. Позавчера приглашали в край кругов из камней. Почта завалена открытками и письмами со всего мира.

Дом творчества Лупупянска? Хорошо. Я попробую.

Это что? Реквизит? А это костюмы? Репетировать будем в сарае, потому что крыша репетиционного зала опасно провисла два года назад? А оркестр как бы есть, но в нём пять человек, каждый из которых сам по себе человек-оркестр, потому что пытается синхронно играть сразу три-четыре партии. А первая скрипка случайно пропила дорогой инструмент ещё три года назад, и теперь та скрипка – главная достопримечательность частной коллекции местного нувориша. А на представления приходит восемь бабушек в платочках, потому что их пускают бесплатно. И что бы их и не пустить, с ними хоть какое-то движение в зале есть. Одна из бабушек – астматичка и регулярно кашляет. Это немного обманывает четырёх с половиной калек на сцене. Они думают, что у них есть публика.