Евгений Бузни - Жизнь и Любовь

Тогда он отвечает:

– Ласточки.

– Это что же местное название?

– Ну, научного я не знаю, а мы так зовём.

Попутно спрашиваю Андрея, парня крупного телосложения, успевшего изрядно загореть, похожего на атлета, приходилось ли ему кого-нибудь спасать.

Ответ прозвучал буднично, как само собой разумеющийся:

– Приходится иногда. Так пьяные ж лезут в воду. Они не понимают, что алкоголь реакцию даёт в море, схватывает судорога или сердце заходится. В шторм женщины не могут выбраться из волн. По-разному бывает.

Меня удивляет, что на соседнем пляже спасение дело рук самого утопающего. В старое советское время, помню, на всех пляжах, куда, кстати, вход не оплачивался, были обязательно спасательные круги, работали спасатели, и громкоговоритель регулярно оповещал посетителей о правилах поведения на пляже и в воде. Сейчас спасают только за деньги. А куда же идут налоги с каждого работника? Неужели не на безопасность в любом месте?

Солнце распалилось не на шутку. Иду под тент на свой лежак. Отдыхающих не очень много. Ещё самое начало июля. Сезон в этом году открылся только двадцатого июня. Но вчера рабочие установили под тентом третий ряд лежаков в расчёте на увеличение числа посетителей. По два лежака ставятся вместе, и оставляется проход между сдвоенными местами для отдыха. Подразумевается, что семейные пары или друзья располагаются рядом. Но я вижу несколько упитанных женщин, для которых один лежак – это слишком узко, так что их грузные тела вполне удобно устраиваются на двух лежаках каждое. Одна из них сидит в первом ряду возле стены. Она озорно с улыбкой взглянула на меня, затем озабоченно смотрит на свои часы и спрашивает, который час. Я отвечаю, и она что-то манипулирует со своим устройством, говоря, что у них разница во времени шесть часов против Москвы.

Интересуюсь, откуда она. И в этом, кажется, всё дело. Ей нужно было завязать со мной разговор. Не думаю, что, прибыв в Ялту из Красноярска, женщина догадалась только на пляже поправить время на своих часах. Сюда приезжают отдыхать часто совсем одинокие, которым крайне важно с кем-нибудь познакомиться и даже подружиться, а иногда временно отпущенные мужем или женой в санаторий Крыма, только что ставшего российским, пытаются приятно провести время в компании. И тем, и другим нужен повод для знакомства, и тут уж узнать время верный способ начать разговор. Но с моей комплекцией худого легкоатлета этот номер не проходит. Ей нужно что-то посолидней. А такие на пляже есть.

Меня же увлекла, правда, по-своему совсем иная особа, за которой я несколько дней наблюдаю. Это девчушка лет четырнадцати. Худенькая, высокая для своего возраста, с длинными каштанового цвета волосами, заплетенными в одну тугую косу, начинающуюся чуть ли не от самого лба, проходящую по всей голове и потом уже ниспадающую вниз до пояса.

Но заинтересовался я не причёской, а поведением девочки. Как мне стало ясно из моих наблюдений, она приехала в санаторий со своей мамой, такой же худенькой и довольно молодой женщиной, но несколько ниже ростом, и родителями этой мамы, то есть бабушкой и дедушкой девочки. Я обратил на них внимание сначала на пляже. И вот почему.

Мне показалось странным, что в море плавают пожилые бабушка с дедушкой, мама девочки лежит, загорая на расстеленном на гальке полотенце, а девочка одетая в лёгкое платьице в резиновых сандаликах на ногах, стоит у самого моря и не купается. Кто кем кому приходится, я догадался позже. Но сразу было понятно, что девочка очень любит своего деда. Когда он выходил из воды, крепко сложенный, я бы не сказал мускулистый, но жилистый, с короткими седыми усиками над верхней губой, и останавливался, принимая солнечные ванны, девочка всё время была возле него, боксировала его грудь маленькими кулачками, обнимала, буквально повисая у него на шее. Да, дед был её любимцем. И, не смотря на то, что он совершенно невозмутимо воспринимал все её действия по отношению к нему, казалось бы, никак не реагируя на её ласки, не было никаких сомнений, что он тоже обожал внучку, позволяя ей делать с ним всё, что ей заблагорассудится.

В столовую они тоже приходили вчетвером. Столовая представляет из себя один банкетный зал с большими окнами, в которых, как на картинке, видны кипарисы, горы и голубое небо. Места всем за столами хватает, так как санаторий заполнен далеко не на сто процентов. Сказывается политическая ситуация. Известная всей стране здравница страдает недостатком клиентуры: с Украины обычный поток отдыхающих прекратился, а из России едут половина по социальным путёвкам, половина платит наличными, но проблема с транспортом ограничивает количество желающих провести лето в Крыму. На паромной переправе очереди и бывают задержки из-за штормовой погоды, а самолёты не всем доступны, да и не каждый любит.

За столик семья садилась вся вчетвером. Коллективно выбирали по меню пищу на следующий день в ожидании, пока официант принесёт вчерашний заказ на сегодня. Девочка привередничала, и видно было, что она находилась в семье на привилегированном положении и умела быть капризной. Это не могло не бросаться в глаза и на пляже.

Как-то раз, стоя по пояс в воде в созерцании окруживших мои ноги рыбок-ласточек, я бросил взгляд на берег и увидел стоявшую неподалеку от меня принцессу, как я мысленно обозвал девочку. Она была в купальнике, но по-прежнему только осторожно трогала воду ногой, будто ощупывая её. Я весело пригласил её:

– Заходи, не бойся! Посмотри, какие тут рыбки плавают.

Девочка скривила губы и, ничего не ответив, отошла от воды.

Я выбрался на берег и по пути, проходя мимо девочки, неожиданно спросил:

– Знаешь, как тебя зовут?

– А то, – услышал в ответ.

– Такого имени нет Ато, – рассмеялся я, хотя прекрасно понял современный лексикон молодых людей.

– А то не знаю, – закончила она фразу, но имени своего не назвала.

– А вот и не знаешь, – сказал я. – Тебя зовут Бояморя.

– Как это? – удивилась девочка.

– Бояморя означает боящаяся моря, – пояснил я. – Ты уже большая. Тебе надо вырабатывать свой характер и не бояться моря. Ты почти взрослая. А то я тебя буду звать Бояморя.

Девочка опять скривила губы и отошла от меня к выходящему из воды деду.

В это время солнце скрылось облаком, за которым давно уже со стороны Ялты мрачно наступали тучи. Здесь ещё светило солнце, а над городом уже сверкали молнии и громыхал гром. Надвигалась гроза, и загорающие на прибрежной гальке заспешили под навес на верхнюю бетонированную площадку, быстро подхватывая полотенца, сумки и одежду, словно только теперь почувствовали опасность.

А и правда, внезапно подул ветер, посыпались редкие капли дождя, следом за которыми мощным потоком хлынул ливень. И уже все лежаки под навесом оказались занятыми, а люди продолжали бежать под укрытие, весело хохоча и стряхивая с себя успевшую налететь воду.