Нина Еперина - Москвичка в кавычках

– Ура!!! Улетел! Можно было ложиться спать. – шепотом кричу я.

Лидушка с ног валилась, но как человек интеллигентный, не могла себе позволить выставить Лещенко за дверь. Я же, как человек неинтеллигентный, да еще и наглый приколист-пофигист, могла себе позволить у-сёё. И позволила:

– Уважаемый Лев Валерианович! А не пошли бы вы, родной, спать! Или хочешь увидеть Лидушкин хладный труп? Может, дорогим гостям надоели, таки, хозяева?

Утро выдалось таким же жарким, вчерашним. Не успело взойти солнце, а дышать было уже нечем. В одиннадцать ноль-ноль в дверь постучали. В ней нарисовался счастливый Лев Валерианович, а за ним выглядывал невыспавшийся, но такой же счастливый столичный администратор. Выезд в город Новороссийск был намечен на два часа дня (еще один, ну очень прохладный час на дню). Открытие мемориала – на пять. Лидушка решила не высовываться на эту жарищу, но я позволила себе сбегать в моря на пару заплывов, все полегче.

Программа дня выглядела так:

Вначале ветераны торжественно открывали памятник, затем молодое поколение нашей страны, в лице пионеров и школьников, возлагало венки и цветы, громко радуясь, озвучивало свои действия патриотическими стихами и поэмами. Тогда это литчастью называлось. Затем все передвигалось от мемориала к импровизированной сцене, сооруженной в ста метрах от него. Зрители рассаживались перед ней на стулья, точнее рассаживались только приглашенные ветераны и высокопоставленные гости, остальные жители города, опять же, громко радовались, стоя сзади на взгорке.

И начался концерт «Мастеров искусств» часа на четыре… Четыре часа нервов. Для нас с Лидушкой точно. А вдруг что-то опять: авдруг балалайки опять, авдруг машина где с Кобзоном, авдруг сарафаны у песни и пляски, авдруг сцена провалится…

Ну вот, наконец, и «День победы». Торжественно начинается вступление. Хор поет:

– Лаа-лаа-лаа, ла-ла-ла-лааа, ла, ла-лаа-лаа…

Лев Валерианович начал и… допел до конца…

Лидушка села на траву между автобусами и заплакала. Это же надо было так мою железную подружку довести, что б она заплакала, а?

Вдруг слышим слоновий топот. Смотрим, на нас бегом бежит Лещенко, а за ним толпа. Он мимо нас, и в автобус, водитель еле успел за ним дверь захлопнуть. А толпа до автобуса добежала, чуть-чуть нас с Лидой не растоптала, и давай Леву из автобуса добывать. Мы с Лидушкой бочком-бочком, по-пластунски, по-пластунски…стали медленно отползать, отползать…

Правильно! Смена поколений. Вот и я по-пластунски Малую землю осваиваю. Боец эстрадного фронта.

А набежавшая толпа давай автобус раскачивать. И возмущаться при этом! Почему это он народное признание не хочет принимать от населения? А у самих глаза выпучены. Одна бабка вообще около автобуса на коленки встала и что-то к автобусу протягивала. Подарок какой-то.

Дикость… Одно слово – совки.

Так и закончился фестивальный бум! Я так заработалась, что забыла вам рассказать о том, что за это время Толик звонил в Анапу много раз. Он уже месяц как сидел дома. Чечни в округе было не видать. Чисто. Наверное, крутой кавказский парень не мог так долго держать таких неуловимых дураков, как мы, на прицеле. У него были и другие заботы. Появилось кого и без нас потрясти… Или отложил нас на зимний период? Зимой делать нечего, можно будет опять за нас, придурков взяться…

Но то, что я застала дома, было сверх моего ожидания! Супер! Хоть кино снимай. Там меня ждал очередной блин и большим комом…

Прилетела я в Москву, а меня никто не встретил. А у меня все неподъемное – и груши, и персики, и помидоры, и огурцы, и дыни, и арбузы, и рыба вяленая, и еще чего-то много всякого, включая виноград. Конец лета. С величайшим трудом добралась от аэропорта до дома. По дороге раздумывала о любви и дружбе, верности и уверениях, и констатировала проходимость нашей жизни….

А дома меня ждал СЮ-ПРИС-СС…

Наташка открыла дверь, и на ней, как на лакмусовой бумажке, отпечаталось и сразу стало видно все! Пасмурная, трезвая, губы в гусиную гузку, лоб в стиральную доску. Спрашиваю:

– Что стряслось? На тебе лица нету!

– На тебе сейчас тоже не будет, – ответила она вместо «Здрасьте».

Вошла я в комнату тихо, почти на цыпочках. За столом сидело двое. На столе перед ними лежало тоже две… Повестки в милицию… По одной на душу населения. Одна душа – Толик, вторая – муж Жанны Рождественской – Виктор Кривопущенко. Хотя вся эстрада за глаза звала его Криводрищенко. И это правильно.

Но что было поразительнее всего, так это то, где эти двое умудрились друг друга найти. Где был назначен сбор идиотов? Знакомы-то были почти шапочно. Я Жанне шила, а они где снюхались? Загадка природы. Хотя всем давно известно, что оно всегда всплывает и сбивается в кучку…

– Ну и что вы тут натворили? Опять «авантюрина» обожрались? – подковырнула я.

То, что они мне рассказали, могла сочинить только набитая мозгами под завязку голова Толика. Я даже вначале подумала, что это шутка такая. И так хохотала, что у меня лифчик расстегнулся. Смотрю, а они не смеются… Все трое.

Короче, помните, уезжая на юг, я поручила Наташке собрать деньги за товар и отдать одному из моих «блэков». А это ни много ни мало, а пять тысяч рублей. Она все и выболтала Толику. Муж же, как-никак. Ну, он у нее денежки и выманил. Сказал, что сам возвратит. Абалденная девушка поверила и отдала их со спокойной совестью. Ему как это все в руки попало, так они у него и зачесались, зачесались… Представляете? Тут как раз и компаньон отыскался, Витя Криводрищенко. И решили они, пока меня нету, опять срочно бабок наварить. Очередную кашу сварить…

Но тут еще выяснилось, что и телка в деле присутствовала. И при этом чуть ли не руководящее место в команде занимала. Где-то тоже быстренько всплыла в водовороте и тоже скучковалась…

А что? Целое лето мужик один. Бабу, правда, мне не показали. Но судя по покрасневшей Наташкиной роже, имело место неоднократное ночевание в дому по прямому бабьему предназначению. Я, конечно, чайником в таком случае не стала бы размахивать, но, скажу честно, неприятно. Особенно ложиться в свою постельку, в которой какая-то сучка растопыривалась. Фу!

А теперь внимание! На нас надвигается МИЛЛИОН!!!

Вы, может быть, в детстве играли в эту игру: положи в конверт один рубль и отправь бениной маме, а она пришлет тебе обратно один миллион. И я дура, и ты дура, если играли в это…, но мы же тогда были дети…

Народ к станку ходит, понимаешь, пашет там зачем-то. Ну, дураки! Ну, дураки! Если можно просто положить в конверт десять рублей, а получить несколько миллионов! Во! Это вам не здесь, это я вам скажу круто!!!

В общем, берутся чужие деньги, целых пять тысяч, и пускаются на ветер. Безусловно, часть прогуляли, к маме не ходи, а на оставшуюся сумму закупили много хорошей бумаги, оплатили типографию, купили конверты, открыли счета в сберкассах…