Николай Щербаков - Бабочка в пивном бокале. Иронический роман на русском языке

Между тем, мужчина недолго постоял у прилавка спиной к столикам, а когда развернулся, в руках у него были две кружки с разным пивом. В одной светлое, в другой темное. Оригинал, окончательно убедился Санёк. А мужчина, тягучим взглядом обведя столики, встретился глазами с Саньком и двинулся в его сторону. Не спрашивая разрешения, поставил одну кружку на столик и, не присаживаясь, отхлебнул стоя из другой. Глубоко и громко вздохнув, он, не отрывая взгляда от кружки, сел на противоположный от Санька стул и сделал ещё несколько глотков. Э-э-э, заключил Санек, да ты, милейший, вчера прилично «на грудь взял», вот почему ты так спешил. А новоявленный «сосед» подняв на него невидящий болезненно-тяжелый взгляд, продолжал цедить из кружки, постепенно поднимая её край до уровня глаз, пока совсем не скрылся за опустошенной кружкой. Кадык на заросшей седыми кольцами волос шее последний раз дернулся, кружка медленно опустилась на стол, и перед Саньком предстал другой человек. Понимаете, да? Человек, конечно, тот же, да не тот. Только что тяжелое, с припухшими красными веками и темными кругами под глазами лицо вдруг посветлело, взгляд стал осмысленным. Мужчина огляделся вокруг так, как будто для него самого вдруг стало неожиданностью оказаться здесь. Вытер рукавом косоворотки губы, приподняв, при этом ловким движением лихие усы, таким же легким движением снизу взбил бороду и вдруг открыто, продемонстрировав не совсем белые, но ровные, красивые зубы, улыбнулся Саньку.

– А-а? … то-то же! – сам же ответил за оторопевшего Санька.

– А вы это… чего это, разное… употребляете? – первое, что пришло в голову.

– Разное? А чего же разное то не употребить, если его так много, этого, разного? А? Я вот сейчас ещё какое-нибудь возьму, – и припал ко второй кружке.

Голос у мужчины на удивление звонкий, даже молодой. И только чуть наигранно бодрый. Что-то забытое послышалось в этом голосе. Как будто с экрана старого фильма. Так в этих фильмах передовые рабочие и колхозники разговаривали, подумал Санёк и улыбнулся своим фантазиям.

Вторую «артист» сразу не осилил. Поставил на стол, на соседнем стуле разместил свою сумку и начал из карманов вытаскивать и раскладывать на столе деньги. Были это в основном сотенные и пятидесятки. Было и несколько десяток. И показалось Саньку, что между этими купюрами мелькнули давно забытые профили вождя мирового пролетариата. Но незнакомец очень быстро большие купюры и эти, что с профилем, сложил и отправил в карманы, а десятки почти скомкал и привстал, явно направляясь к стойке. Показалось, решил Санек.

– Тебе какого?

– Мне? – удивился Санек.

– Ну, а кому же?

– Чего «какого»? Не надо мне никакого, я сам себе, если надо, беру. Слава Богу, на свои живу.

– Да ладно! Я же угощаю.

– А с какой это стати вы меня угощаете?

– А-а, мы же ещё на «ты» не перешли, да? Надо познакомиться?

Мужчина вновь уселся на свой стул и широким театральным жестом протянул через стол руку.

– Борис!

Сделал он это так лихо и стремительно, что Санек отшатнулся. А чтобы пожать протянутую руку ему пришлось даже чуть отодвинуться и, всё равно, руку он пожал этому Борису почти у себя под подбородком.

– Александр Иванович, если настаиваете, – промямлил Санёк, – а ваше… отчество?

– Чего? – Борис как-то поскучнел, убрал руку, откинулся на спинку стула. И тоскливо обведя взглядом столики, уставился на Санька. Помолчал, допил пиво, встал и направился к стойке. На полпути развернулся, подошел к столику, резким движением забрал сумку.

– А чё? Без отчества ты со мной не выпьешь? И пьёшь только на свои? Такие вот вы теперь. Вот он какой, звериный оскал капитализма. Надо же.

Странный Борис опять обвел взглядом столики и направился к стойке. Ко всему он ещё и чокнутый, решил Санёк. Фу ты, ну весь кайф испортил. Так хорошо сидел и надо же. Достал из пакетика засушенную и проараматизированную рыбку и стал счищать с неё шкурку. Занятие на время отвлекло его от неожиданного собеседника. Он уже успел посетовать на производителей «рыбки к пиву». Мол, за такую цену могли бы и почистить, а то сиди теперь, руки пачкай. Неожиданно стол качнулся, и на него грохнулись сразу шесть кружек пива. «Тво-ою мать!», с таким хамством Санек давно не сталкивался. Перед ним стоял новый знакомый и улыбался, как ни в чём не бывало. Санек только было решил послать его куда следует, но Борис опередил его.

– Ты, это, Александр… или как там тебя. Ну, Санёк, одним словом. Ты, это, не сердись на меня.

Пара принятого пива явно встретилась с «вчерашним» и речь бородатого красавца уже соответствовала необходимым стандартам для мужской, задушевной беседы. Откуда он, блин, знает, что меня Саньком кличут, мелькнуло в голове. Тот, между тем, по хозяйски располагал на столе кружки, раскладывал пакетики с орешками, сушеной рыбкой. Три кружки демонстративно встали перед застывшим Александром Ивановичем.

– Ты не смотри, я взял такое, какое ты пьёшь. Я у дамочки спросил. Она тебя оказывается, знает. «Кто, Санёк?» говорит. «Да он только наше и пьёт», и налила вот это. Только удивилась, что я так много беру. Да разве же это много? Я и себе такого же, как у тебя, заказал. Вот попробую.

Он тщательно уселся на свой стул, всем своим видом показывая, что он обустраивается на долго. И дружелюбие при этом демонстрировал неподдельное. Он даже застыл на несколько мгновений, с улыбкой и вопросом на лице.

А Санёк, собственно, раздосадован был не этими кружками и предложением угощения, а просто навязчивостью незнакомого человека. Одним словом, чужие собутыльники – это не его профиль. У него уже давно сложился свой круг общения за кружкой пива. Это были в основном давние приятели, соседи по дому, а один даже сосед по лестничной клетке.

Но чаще всего он, пожалуй, со Степаном здесь засиживался. Вот с ним они, что называется родственные души. Связывали их глубокое знание способов засолки, вяления и копчения рыбы, привязанность к одному сорту пива, а главное острые и бескомпромиссные разногласия в вопросах политики. Как внешней, так и внутренней. Что касается внутренней политики, то здесь, пожалуй, нашелся один пункт, в котором у них образовался модный ныне «консенсус». Они считали, что союз России должен быть не с Белоруссией, а с Арменией. Этот Союз, по их мнению, был бы более естественен и на века. И это не обязательно потому, что Степан армянин. Просто, они считали, что это давно сама жизнь доказала. Ещё с екатерининских времен. Когда предков Степана Великая Императрица переселила из Крыма в здешние российские степные места, предоставив им землю в вечное пользование. И не удивляйтесь. Именно из Крыма, и именно армян. Были такие «крымские» армяне. Почитайте историю. Занятная это вещь – история. Скажу больше. Нашим бы политикам, да и не только нашим, почитал бы кто историю – только на пользу. Многих нежелательных историй в мире не случилось бы. Ну да Бог с ними.