Тодд Лерой - Парашива

Люк помедлил и все же прикоснулся к экрану. Раздался треск, изображение поменяло цвет с зеленого на красный. Дино постучал по аппарату кулаком и посмотрел в лицо новому знакомому с удивлением и страхом. После чего дернул его руку и поднес к свету лампы.

– Ты протестант! – изумленно прошептал он.

– Я не могу протестовать, потому что не знаю устройства вашего мира, – скучающе признался Люк.

– Тогда зачем стер отпечатки? – повернул к нему его же пальцы Дино. – Они совершенно чистые, никакого рисунка! Это против закона!

Люк подставил ладони к свету и понял, о чем говорил мужчина. Его пальцы и ладони были совершенно плоскими и лишены узоров.

– И почему ты разгуливаешь так спокойно? Такие люди должны сидеть дома, запершись на все замки, – продолжал Дино с горящим взглядом. – Посмотри.

Он выставил руки, демонстрируя многочисленные шрамы.

– Теперь протестовать бесполезно. Мы стали цифрами. Теперь даже подумать без постороннего вмешательства сложно. Известно то, что я алкоголик и развратник. То, что устраиваю оргии каждые выходные и трачу львиную долю денег на проституток. Когда я хочу познакомиться с какой-нибудь приличной девушкой, она вскрывает мою систему и лицезрит всю мою подноготную. У меня нет шанса исправиться. В этом миремне нет прощения. Я никогда не женюсь, и у меня никогда не будет семьи, потому что я номер два три семь один пять ноль девять четыре два.

– Вы сами себе хозяин и можете остановить это в любой момент, если захотите. Вас никто ни к чему не обязывает. Вы не останавливаетесь лишь потому, что не хотите это прекращать. Эта слежка всего лишь повод ничего не менять.

– Мы всего лишь продукты, производящие новые продукты. Вас такая ситуация не пугает? – удивился Дино. – Против чего же вы протестуете?

– Я не протестую, но любое лишение свободы выбора меня действительно пугает. Если вы хотите вести такую распутную жизнь дальше, никто не может вам помешать. И никто не вправе указывать вам на то, как распоряжаться жизнью. Не сетуйте на то, что кто-то мешает вам измениться. Вас устраивает текущее положение вещей, только и всего. Если вы считаете нормой алкоголизм и распутство, значит, для вас так оно и есть. До тех пор, пока они не нарушат прав других людей. Я вам не судья и даже не полицейский.

– Так вы действительно полицейский? – усмехнулся Дино.

– В это так трудно поверить? – добродушно отреагировал Люк.

– Я бы тоже с удовольствием присоединился к протестантам. Я устал жить в мире, в котором нет места случайностям. Где мы выбираем не любовника, а напарника по размножению. Поиск отнимает уйму времени, а время – высшая ценность. Где любую физическую работу выполняет техника. Где любой недостаток можно исправить в считанные секунды. Даже последнюю стадию ожирения. Где мы добровольно лишаем себя тех возможностей, на которые способны. Мы делаем себя безвольными, еще более неприспособленными к жизни. В таком комфортном загоне не останется места ничему.

Люк взглянул на пустую ладонь и направился в бар, чтобы забрать Кристину.

– Кажется, эта девушка ушла, – бросил ему вслед хозяин заведения.

– Кристина? – уточнил Люк. – Но когда?

– Около пяти минут назад. Уехала с каким-то мужчиной.

– Вы уверены? – присмотрелся к его глазам полицейский и с горечью заключил: – Вы не лжете.

– Я не стану лгать Первому, – криво улыбнулся тот.

– Первому? – замер у двери автомобиля он. – Первому посетителю?

Дино только пожал плечами, все еще улыбаясь.

Наедине Люк чувствовал себя заблудившимся иммигрантом. Кристина успела стать его проводницей. Без нее он блуждал словно слепой в пустыне. С управлением автомобиля он разобрался быстро. По прошествии десяти минут он водил точно профессионал со стажем длиною в жизнь.

Полицейский похлопал по карманам свободной рукой в поисках сигарет. Последняя пачка пустовала, и он вспомнил, что все найденные в его доме деньги находятся в распоряжении Кристины. Он подумал, что в его квартире должны были храниться хоть какие-то накопления и напоминания о прошлом. Ведь фотоальбомы с хроникой есть у каждого, и он не может отличаться от остальных настолько разительно. Перед его глазами на мгновение возник образ рыжеволосой девушки с ярко-зелеными глазами, который он предпочел оставить до лучших времен.

Навигатор показывал новый пункт назначения через тридцать километров. Незаселенные трассы сменились захламленными мусором трущобами. Один из этих серых многоэтажных домов хранил квартиру Люка. Подъездная дверь была выбита и висела на одной петле.

Люк не знал, какая из квартир принадлежит ему, и на всякий случай дергал ручки каждой. Пролет, заваленный бочками, газетами, пустыми банками. Краска почти выцвела, а стены отслаивались пластами. Запертой оказалась только квартира на первом этаже. По звонку на порог вышла пожилая дама с котом на руках.

– Тебе чего? – грубо спросила она.

– Вы меня знаете?

– Может, и знаю.

– Я здесь живу?

– Сложно сказать. Ты здесь редко появляешься. Но если появляешься, то живешь на последнем этаже. Хотя какая разница? Ночуй в любой. Все они одинаковы.

– А ключи я вам на всякий случай не оставлял?

Люк вспомнил, как в прежние времена отдавал ключи соседям на хранение.

– С какой стати? – фыркнула она. – Здесь ни одна, кроме моей квартиры, сроду не закрывалась. Такое ощущение, что только я пытаюсь сохранить видимость того, что было раньше. Не поверишь, но у меня даже кое-какие вещи уцелели.

Она хлопнула дверью, и Люку оставалось разве что последовать ее совету. Однако каждый раз он натыкался на хозяев, спящих на полу в груде мусора.

Его собственностью оказалось просторное пристанище с огромной кроватью из погнутого матраса на скрипящих пружинах и деревянным шкафом длиною в стену, столика, кресла и телевизора из пятидесятых годов. На столике у окна гнили цветы, окруженные окурками, полными и пустыми бутылками из-под виски. Люк откупорил еще запечатанную и рухнул в кресло напротив выключенного аппарата.

Он просидел до вечера, опустошив остальные бутылки и так ни разу не захмелев. Наконец, поднялся и просканировал шкаф в поиске сигарет. В карманах грязной одежды копилась какая-то мелочь, которой бы не хватило даже на четверть пачки. Тогда взгляд Люка привлекла вырезка с огромным заголовком: «Ограбление, совершенное никем. Не пойман – не вор».

Он выдвинул один из ящиков и наткнулся на целую стопку статей о преступлениях. Никакой связи между ними он не усмотрел. Одни заголовки кричали об ограблении, совершенном невидимками, вторые – об исчезновении людей, третьи – об убийствах без свидетелей. Под грудой вырезок хранилась неаккуратно сложенная пачка денег разной валютой и банковскими счетами, с десяток документов с фотографией Люка, но с разными именами на каждом. В углу шкафа под коробками из-под обуви ждала не меньшая удача – несколько блоков сигарет. Там же сложенные кое-как амулеты с изображениями животных и знаками, которые показались ему знакомыми, кожаные повязки, темные очки разных форм. Он уже не сомневался в том, что квартира принадлежит ему – разница между ней и домом, который он посетил ранее, была незначительной – поэтому деньги он мог тратить со спокойной душой.