Михаил Бледнов - Между небом и асфальтом

Что же касается того, кого звали Егор Шотландец, могу сказать одно, пацан авторитетный, бывший боксер, но с головой все в порядке. Он с Ленькой Малецким и другими ребятами на Ленинском работал по отъему, и на автовокзале по соседству с нами у них станок был. С ними еще «трудовские» работали. Улица Труда есть у нас такая. Тогда я еще не знал, что напишу о нем в перспективе книгу. Много, а может и не совсем, это для кого как. Позже их бригада солидно укрепилась в городе, взяли под контроль многие лакомые куски пост перестроечного пирога.

Работал Егор тесно с вором в законе Филатычем. Я о нем слышал. Серьезный жульман. А Ленька, сламщик Шотландца, погиб где-то под Амстердамом. Результат около криминальных интриг.

Их ОПГ совершила активную экспансию в первопрестольную, эдакий блиц криг. У них даже был карт-бланш на многие незаконные операции. Егора короновали на законника.

Вот с каким человеком мне приходилось общаться. Он даже стал моим своеобразным пропуском в жизнь. Я с ним словился позже на зоне. Но о лагерных перипетиях не сейчас.

В тот вечер мы с Мухой все же накидались. Пили по босяцки в гараже. Включили Шуфика, тогда он еще не скурвился и пел, даже, наверное, неплохо, хоть сам ни черта не смыслил в той жизни, о которой пел. Наверное, после первой пол литры Муха наклонился к моему уху, и так по-заговорщицки с интригой в мутных глазах прошептал:

– Есть, брат, хата. Ювелир один там кости бросил. Мне на нее наколку дали верную. Баблом фраер заряжен, что Брежнев орденами.

– А при каких тут Генсек, он же помер?

– Да так, для образного сравнения, – ответил мне Муха. – Он, этот фуцин, в «Прогрессе» работает.

Это ювелирная мастерская такая, котируется в городе, не в пример другим. Муха продолжал:

– Короче, Денис (так меня кличут от фамилии), там лаве, цацки, рыжего лома немерено, даже брюлики.

– Это тебе кто расклад такой подробный метнул, сексот обэхэссный, – прикололся я. Но он был, кажется, сама серьезность. Посмотрел мне прямо в глаза и добавил:

– Мне филки нужны, Ванька, как воздух. Много надо! Хочу своей машину купить и на Мальдивы с ней скататься.

Да, любил он свою, кстати, тоже Ленкой его пассию звали. Тогда я его понял, и подписался на авантюру. Кстати, и мне бы лишние деньги не помешали. Мы с моей Леночкой решили пожениться, так что, сами понимаете, не маленькие.

Весь слам с обнесенной хаты перевозить решили из гаража в съемную Мухину комнату. Он снимал ее для общения со своим Ленусиком. Так он ласково называл ее, как-то по-собачьи. Мне она всегда не особо импонировала. Кошелка с амбициями и мелированной ботвой. Вторая комната в квартире была наглухо заколочена. Там тесно покоилась утварь хозяйки, которая выехала в Талин. Словом, никто не мешал. Хавира грамотная, не запаленная. Муха рассказал своей пассии, что уезжает на пару дней в командировку недалеко, под Новосибирск.

– Она у меня правильная, не должна знать, чем мы занимаемся, – говорил тогда Муха. Он и сам еще не дыбал, влюбленная голова, чем она занимается.

Когда он уезжал, Лена не приходила на квартиру… одна, но ключи у нее были. После делюги мы перевезли трофеи в мой гараж. Но необходимы было их переправлять, так как мой папахен обещался посетить любимое заведение через день.

– Сейчас там тихо, – шептал Муха. – Свезем, и в порядке все будет. Ты, кстати, как, планы какие после всего.

– А какие планы, уже поздно, домой, отосплюсь.

– Я тогда к Ленке, соскучился. Она, небось, уже спит, но я разбужу, рада будет. Я точно знаю.

Я тогда промолчал, закурил новую сигарету и повернул машину в знакомый двор. Пока муха копошился в багажнике, я, взяв ключи, пошел первым, в руках у меня была упаковка со стереосистемой, совершенно конолевой, «Голд Стар» – корейская золотая звезда. Подойдя к оббитой сухим рейками двери, поставил коробку и вошел ключом во влагалище замка. Ключу стало хорошо, он бесшумно совершил поворот, поставив подругу в другую позицию, и калитка распахнулась, обнажая передо мной вечернее «бунгало».

Первое, что я услышал, это булькающая мелодия «Энигмы». Она была не навязчива и сочилась именно из той комнаты, что снимал муха для связи с Ленусиком. Лунный свет из кухонного окна, лишенного штор, осветил мне прихожую. На полу хаотично валялась пара женских туфлей… и… и мужских тоже. Последние стояли более интеллигентно, но имели оббитые носки и слегка стоптанные задники. Стремные колеса, одним словом.

Не закрывая за собой двери, я пошел по цепочке вещдоков. Следующая была кофточка. Я помню, ее Муха покупал у одного барыги, тот привез ее из Италии, ну, или из Турции. «Ленка будет визжать», – вынес вердикт Муха. Но пока визгов я не слышал. Следом после итальянской кофты небрежно, так рисуют картографы жирные реки на географических атласах, растянулись хипповатые джинсы. Колготки, юбочка, о! … бюсга… лифчик, плавочки.

Я поднял голову, сам уже стоял на пороге комнаты и открытия. Передо мной раскинулась тахта. Мелированный клубок, похожий на японского хина или Пиккенеса, нервно подпрыгивал в волосатой промежности студента-мачо. Тот с каллигуальной миной прищурил глаза, и время от времени поглаживал свою наложницу по «пикенесу». Оральный секс Ленусик-пиккинесик, надо отметить, делала самозабвенно. «Интересно, – подумал я. – А Мухи она тоже так истерично исполняет арии на кожаной флейте». За спиной появился он.

– Это, что… она? – несколько неуверенно с хрипотцой спросил Муха, роняя на пол картонную коробку, полную денег. Деньги были для нее.

Падение заставило совокупаторов покинуть астрал. Мачо расклеил веки, умилительную геометрию лица сменил скованный ужас. Мелированный шар вздрогнул и оторвался от кормушки. Ленусик обернулась, скользкий и напуганный фаллос-имплантант поспешил покинуть ее бесцветный от трения рот. Глаза у нее стали круглые и светились в темноте, как та луна-фонарь в облезлом окне, синтез отчаяния и конкретной непонятки застыл в них. Такие глаза бывают еще после принятия легких драгс.

Муха зажег свет. Он думал тем, что ниже диафрагмы. Его торкнуло и вот-вот должно было расколбасить. На стене с пошарпанными обоями, как горчичник на сгоревшей на солнце и уже облазивающей спине, болтался глянцевый плейбоевский постер с Мальдивами и сочными девицами. Мухин заменитель, экс-е… на момент отъездов, вдруг вскочил с належенной тахты и бросился к своим веселым трусам. Муха рванул вперед, я ему не мешал, и с ноги всек своему Ленусику в те самые шлепанцы орально-сосущие. Я же слева успокоил самца студента. Он рухнул на пол рядом со своим кричащим исподнем, а потом, закатившись под тахту, засопел и потух. Муха с остервенением окучивал лярву-минетчицу. Но я ему не мешал, клянусь дрожжами, а только еще разок бросил взгляд на Мальдивы и вышел на лестничную площадку.