Михаил Бледнов - Между небом и асфальтом

«Сейчас бы водки, ну, пива, кислого пива». Усевшись на бетонные ступеньки, я закурил. «А ведь Муха пошел на это ради этой вафельницы. И чуть не подставились».

«Она небось уже спит, но я разбужу, рада будет, я точно знаю». Я снова, как тогда, закурил новую сигарету и вспомнил, как мы обнесли ювелира.

Хавира этого фуцина алмазного оказалась матерой, на сигнашке, впрочем мы предвидели. На нее Мухе дали наколку верную. Хозяин со всей семьей отбыл на Кавказ в заслуженный отпуск. Тема была прозондирована.

– Не кексуй, Муха, – сказал я. – Возьмем через балкон, опыт есть.

Плюрализма мнений по этому поводу у нас тогда не возникло. Наколка на хату была в тот кон действительно грамотная. Балкон кушевого фраера вплотную примыкал к балкону семейства дачников-огородников. И вторые в свою очередь прозябали все лето на своем «фазендхаусе».

– Раз плюнуть, – вынес свой короткий вердикт Мишаня. – Дверь лоховская, квартира, по ходу, ни хуя не упакована.

– Ага, сейчас, там одних огородных джунглей, мама не горюй.

– В жопу зелень, работаем, – цинканул сквозь зуб Муха и зазвенел набором отмычек.

Еще в прошлом году Муха загнал слесарям на завод ящик алкоголя за сей незатейливый домушный комплектик. Я встал у лифта, с этой точки весь подъезд отлично просматривался, да и прослушивался тоже. Наша слаженная корпоративность была достойна голливудскому сюжету, … быть может. Действовали конкретно, без кипеша, понимая друг друга на языке флюидов. Дверь дачников уныло скрипнула, и Муха, пошло не вытря ноги, переступил порог. Я тихо проследовал за другом, и в отличие от него был более осторожным.

Только я затворил чахлую дверь, оббитую снаружи гробовой рейкой, а изнутри обтянутой истеричным дерматином, понял, что сейчас исполнится что-то громкое. В норе мичуринских фанатов было темно, как. … Нет, у негра в жопе я не бывал, как многие. Скорее бы я сравнил это с бабкиным чуланом или погребом, а еще так темно и безысходно, когда закрываешь пьяные в хлам глаза. Под ними скрипит и щиплет и ничего не видно, только спотыкаешься о синие хаосные пароноидальные мысли.

Стены коридора как раз напоминали головные извилины многодневно пьющего человека, трансформировавшегося на часть в животного. На ощупь я определил болтающийся велосипед, … лыжи и, наверное, палки от них… Трудно сказать точнее, быть может шест для исполнения стриптиза. Эти дачники вообще народ загадочный.

Помню, укатал на близость одну ботаничку. Все литературу читала, гербарии сушила, очки носила в роговой оправе, даже ходила как икибана. А как распоясалась, дорвалась до моего бесплатного тела, нашла, что мой член вовсе не сухой и сам я не деревянный. Так, давай открываться с особым цинизмом. Такое превращение я и в кино не видел. Кто бы подумал, что это милое создание с линзами на пешках исполняет такой чудный оральный секс. У меня аж ногти на ногах сворачивались, а после анальный, и все с криками и воплями, по ковбойски, сверху, снизу, раком, боком, что необузданная кобылица. Дошло бы и до «садомазо», но я в тот момент уже умер. А как вернулся в бренный мир, наверное, лет через десять, то первое, что увидел, это гимназистку нежно по-кошачьи играющую с моим мужским началом…

Наверное, и на стене были не лыжные палки. Когда глаза пообвыклись, я выхватил адаптированным взглядом все там же на стене коридора, вы не поверите, автомобильный багажник, что приклеивают на крышу. А на нем… кошмар! Я зажмурился, открыл глаза снова и навел резкость. Нет меня не глючило. Запчасти от мотокультиватора: цепь, ножи, далее литовка без древка и гирлянды чеснока в дамских чулочках. Мне даже стало не по себе. Цитадель форменных садистов сектантов. Епархия извращенцев. Борцы с вампирами. Точно! А вот и кол осиновый сверху на багажнике. Чуть выше, как мило, спиленные с кого-то рога, а, может, хозяин клана скинул на лето, чтобы в ветвях садовых удобнее лавировать.

У Мухи-то зрение слабое, ему тогда повезло больше, он не видел и половины того ужасного дивертсмента на подходе к главному залу ужасов. Но только я подумал об этом, мой тревожный симптом, не заставляя себя ждать, оправдался. Мишаня по слепоте куриной цепанул рукавом какой-то медный таз, так же ранее до того присовокупленный к выносливой стене. Таз, падая, прихватил с собою те самые лыжи, на которых в свое смутное время пересекал австрийскую границу пастор Шлаг. Лыжи потянули велосипед и огородный пульверизатор. Это надо видеть.

Муха, чертыхнувшись, упал на четыре кости и совершил намаз. Сверху его припорошило изобретениями гения человеческого ума..

– Ебать ту Люсю! – выразительно прокомментировал эпизод мой кореш.

Тут же мы замерли, прислушиваясь к ситуации в стране в частности, и обстановке в мире в целом. Я даже некоторое время слышал, как ударно долбится Мухино сердце, заглушая мое. Когда фобия отпустила, я стал извлекать тело друга, стараясь действовать как можно тише и хладнокровнее. В соседней квартире громко щелкнул выключатель. Я вздрогнул и снова уронил на Муху медный таз. Тогда я понял смысл крылатой фразы: «Накрылся медным тазом».

– Е – е – еб, ты что творишь, братан?! – прошипел он.

Мне стало дико смешно, я еле сдерживал себя, чтобы не раскатиться хохотом.

– Что ты прикалываешься? – обиделся Муха.

Когда мы все-таки прошли первый уровень, то бишь этот гребаный огородный коридор, то очутились в длинном зале. Пересекли его без происшествий и трагических случайностей. Вышли на балкон. Я бдительно огляделся, вроде чисто. Перелезть на плацдарм антиквара так же не составило труда.

– А теперь осторожно, лишний движняк, и сигнашка мусорят покличет, – говорил я себе и поддельнику.

– Не гони, исполним без шороху, – успокоил Муха, и достал отличный алмазный стеклорез.

Приклеив к окну две присоски, я аккуратно очертил ровный круг. Стеклорез был профессиональный и позволял делать подобное. Нежно отстучав места соприкосновения уже обрезанного стекла, Мишаня потянул на себя. Повторили со вторым стеклом.

– Ништяк! Красавцы! – похвалил снова обоих я, и первым проник в квартиру.

Для верности в месте соприкосновения магнитиков сигнализационного оборудования я прилепил еще один мощный магнит. Муха покрупнее, вдруг качнет не по детски дверь, и полосы разойдутся, активируя сигнал на пост ОВО. Береженного Бог бережет.

Глаза уже привыкли основательно, но все же пришлось включить воровской фонарик. Он не напрягал и был отличным лишним глазом.

– Это мы удачно зашли, – процитировал Милославского Муха.

– Да, славная будет охота.

И снова действовали автономно, без лишних слов распределяя обязанности. Муха отодвинул солидную коллекцию книг и тут же присвистнул, достав коробку из-под женских сапог.