Михаил Бледнов - Между небом и асфальтом

– Реально, братишка, сармака-то немерено у этого фуцина. За такой слам и на крытку не западло.

– Сплюнь, а то схаваешь, под делюгу не каркай, – осадил я Мухин неуемный темперамент.

Но баксов было действительно солидно. Пацаненок, давший наколку, не зафармазонил, верняк, и всего-то за баян (шприц) черняшки. Я тогда подумал, что надо бы отмоксать наводчику премиальных… Да один х.. по вене зарядит… Но в конце концов, это его жизнь. Кому-то синька, кому кокс, иному барбитуру хавать, а кто не мыслит жизни без кислого и ангидрида с ляпом ханки. Не мы такие, жизнь такая. У кого есть дрожжи в голове, вещи исполняет, кому два по кушу – пусть гниет и на судьбу не блажит.

– О! Запали, Денис, этот ювелир совсем ручной. Он, сладкий, по ходу, не обжигался, и цацки на хате держит.

Муха открыл очередную шкатулку. Рыжья в ней было, я вам скажу, и брюллики и иные камни, я не знал тогда, не спец. Но знал, нверное, взяли хавиру без нахватов. Домашний терпила оказался.

– Давай конкретнее, спалимся с твоими восторгами.

– Да не межуйся, Диня.

Муха был явно на Эвересте. Он уже видел себя и Ленусика на Мальдивах, как солнце ласкает продажное тело его пассии, а голова с мелированными прядями лежит у него на коленях, а не в промежности у папуаса-студента.

Но тут что-то во мне екнуло, я напрягся, как струна, как сжатая пружина в капкане. Не знаю, как объяснить, шестое или седьмое чувство, что ли. Дверной замок четко лязгнул своими ригелями, потом второй… и третий!

– Муха, шц, шц! – цинканул я.

У нас на столе уже лежала упакованная аппаратура. Светила маза напороться на хозяев. Неужели прервали отдых. Не х.. себе зехера, как раз, когда братва делюгу исполняет. Ни раньше, не позже. Я сквозанул за бархатную партьеру. Муха загасился под тем самым столом, на котором громоздился наш гипотетический слам.

Каково же было мое удивление, когда отогнув бархат, я увидел двух мусоров. «Неужели сигнашка сработала, во, попали». Но труженики Фемиды вели себя достаточно спокойно. Один даже отложил свой табельный АКСУ на кресло и, не зажигая свет, подошел к телефону. Набрав явно знакомую комбинацию, овошник прислонил трубу к ушной раковине. Я вкурил в расклад, когда мент назвал кодовое слово и номер, что-то типа «Ландыш – 48». Мусорята сами ушлые и поганку замутили. В курсе, волки, что антиквар в отлучки и решили нагреть ручонки шаловливые. А что, реально, ключи имеются, шифр знают. Обнесут квартиру фраера ушастого, обставят, как взлом и сами же еще на разбор полетов подтянутся. Мол, шум прошел, что сигнашка сработала, приехали, а тут на тебе, ищи ветра в огороде. А может, и подыщут кого, подкинут хозяйское добро, так по мелочи, а сами… во, дают.

Нет, я понимаю, вор есть вор, за это он и по лезвию бритвы ходит и под мусоров попадает, а эти, во гондоны, оборотни, в натуре, не дать, не взять, козлята учатся летать. И мы с Мухой в этот замес угодили. Как вам это?

Ядовитая ирония здесь даже не при чем, печальная необходимость заставляла меня думать так. Ну, дело – дуга, в лучшем случае в «дядин дом» заедем, хотя сотрудники скорее инсценируют сопротивление работникам правоохранительных органов и вальнут на месте… еще есть варианты?.. Вариантов в существующей действительности было не так уж и много.

Справа от меня стояло то самое кресло, видимо, приобретенное антиком по великому блату в престижном мебельном салоне, на которое бесшабашно было брошено табельное оружие – укороченный калаш. Пока я боролся со своей гражданской сознательностью, Муха решил за нас, исполнил вариант вальта, если выражаться каталовской феней. Прогнал обезьяну. Выбрав удобный момент, когда красные домушники отодвинули свои туловища от стола, Мишаня удачно выбрался и явился пред ними, как гриб. Он-то видел, что автомат от меня рукой подать, словом, мысли работали в одинаковом направлении.

Все это живо напоминало театральное чтиво, или импровизацию по ходу, если хотите. Вот он, мол, я, их бин хозяин хаты или приближенный к его левой пятке, а вы какого х… рога замочили в мое бунгало… Сиюминутный кредит доверия, во всяком случае это должно было вызвать, остальное зависело от меня и от тетушки Фортуны Афанасьевны. «Микс-файт» – бои без правил начались. А какие, собственно, могут быть критерии, если столкнулись в подобной оказии люди, стоящие по абсолютно разные стороны баррикады. Мусорилы-оборотни, а двуличие – это уже само по себе не нарядно, и парни с городского дна. Привалирующий вид прослойки второй никогда не смиксуется с первой. Прав был Мао, когда изрек: «Мало войти, надо еще и выйти».

Ну тут Муха выдал, сам по ходу не ожидал от себя, «конъюнктура ситуации» и все такое. «Башкиры» (милиционеры) вздрогнули тандемом и бережно обернулись. Честное слово, меня аж чуть не прорвало, во, прикол. И к чему он эту цитату плюхнул.

– История, леденящая кровь, под маской овцы скрывался волк!

Ну, Шекспир, ей Богу. Еще бы ляпнул «Быть или не быть», умора. Наверное, в тот момент пошатнулся дворец правосудия в центре страны. Ситуация достигла наивысшей точки эскалации, пока мусора пребывали в трансе, необходимо было работать. Я понимал, что больше Муха ничего такого не выдаст. Дело не благородное метать бисер перед свиньями. Я выпорхнул из-за портьеры. Как там, у Антона Павловича: «Если в первом акте висит ружье, то во втором оно обязательно выстрелит». Преамбула мною была отодвинута на задний план. Схватив автомат, я заставил покинуть экс-визитеров сомнамбулическую нирвану. И в обстановке парадной торжественности произнес:

– Не делайте, господа, лишних движений. Любая деффиляция будет расценена мною, как провокация, и я имею указания свыше открывать огонь на поражение.

Во, тоже отчебучил, не кисло, да?! А ведь так тогда я и сказал, кроме шуток. Но паясничать особо времени не было, не лишено вероятности, что красноперые прибыли не пулом, их могли подстраховывать с подхода. Тут снова пропаносило Мишаню:

– Ну, что, мухоморы. Плетки на пол, руки в гору, хорош «глухо торчать» (находиться в эйфории).

Менты стали хоть и слабо, но догонять, что попали, и необходимо делать, что велят. По глазам Мухи не трудно было прочесть, что он уже на Мальдивах, или еще где. И эти двое всего лишь мелкий, хоть и липкий, форс-мажор по дороге на сладкое побережье. К ногам оборотней глухо свалились волыны, лоховские по меркам вооружения ПээМы. Только после всего случившегося, когда я …, нет, не покинул квартиру, а когда буду сидеть там, на грязной и мерзкой, как голос коня Буденного, лестнице и курить кислую сигарету, меня схватит страх липкой жабьей лапой прямо за горло, вот тут, чуть ниже кадыка. Ну, менты-то по любому в штаны наделали.

Мы их связали спина к спине их же ремнями. Они получились как эмблема фирмы «Карро».