Олег Молоканов - Куряне и хуторяне, или Уткин удружил. Сборник рассказов

Мухина нахмурилась и долго молчала.

– Да… А ты это благородно, без сальностей, подать сумеешь?

– А как же! Телепередача все-таки. Для широких масс. Но проблему тем не менее поставлю остро. И вместе с тем по-умному. За это меня и ценят. Я не хвалюсь, вы сами знаете. Помните репортажи, которые я для вас делал?

– Хорошо. Сверстаем новый бюджет – я тебе отстегну, а пока подождать надо, – нехотя согласилась она. – Тогда рассказывай подробнее: как там это все у них сложилось?

Необычность темы Мухину заинтересовала. Уткин это понял по ее поведению: она машинально, не спрашивая, налила еще по рюмке.

– Ну, слушайте, – сказал он. – Все тамошние старушки по разным обстоятельствам и в разное время лишились мужей. Чтобы самим работу нормальную найти и место жительства сменить – видать, запала не хватило. Не смогли себя перебороть. Остались в своих Лопухах. Но природу не обманешь! Первой к этому Костяну стала приглядываться некая Ольга Иванна. Я ее, правда, не видел, но увижу обязательно. Почему именно к Костяну – тут двух мнений быть не может. Он мужик положительный, работящий. Почти не пьет. Не люблю, говорит, когда себя перестаешь контролировать. Говорит, что может изредка попраздновать с теми двумя – ну, шабашники которые, – да и то для проформы. Чтобы не думали, что он заносится. Мастер на все руки. Колесо мне починил – что комара прихлопнул. За шесть секунд! Ульи у него, медом торгует. Я, кстати, обещал ему на мед новых клиентов сосватать – вот и будет повод заглянуть еще разок-другой, чтобы лучше понять картину и со всеми познакомиться.

Мухина заерзала на стуле.

– Это я поняла. А секс-то как организован? Я его про самое интересное – а он мне про ульи!

– Да очень просто. Приходят они к нему то ли через день, то ли через два, молча одежду с себя скидывают – и на топчан. Он их по-рабочему оприходует – и, как говорится, до следующих встреч в эфире.

– И что, справляется с четырьмя?

– Да он здоровый мужик. Меня старше, может, лет на пять. Главное, он все это как-то покорно воспринимает. Ну не свезло, говорит, моим землячкам в жизни – кто теперь им поможет? Вот я и помогаю чем могу, пока здоровье есть. Они довольны – и ладно.

– Странный мужик. Это если я, например, к нему напрошусь – он и меня туда-сюда?

– Вполне возможно. Кстати – извиняюсь за личный вопрос, но раз уж вы сами зимой про Таиланд рассказали, – не могу не задать. Вы с благоверным своим помирились или все враждуете?

– Враждуем. Знаешь, Степа, я его принять-то готова, внутри перегорело уже. Но пока то же самое, что и он, не сделаю – в смысле, с другим не пересплю – не прощу. Такой у меня характер. Не хочу, чтобы об меня ноги вытирали, понимаешь?

Вероника Кузьминична на удивление легко перешла на обсуждение этой неловкой темы: то ли от спиртного растормозилась, то ли просто наболело. С подругой ведь не с каждой такое обсудишь: злорадствовать начнут! А Уткин – он свой. Знакомы много лет. Уткин – никому. А то, что журналист, даже в плюс. Знает людей, может, совет полезный даст. Она налила себе третью рюмку и вопросительно вздернула подбородок на собеседника. Уткин закрутил головой и отодвинул свою хрустальную емкость в сторону.

– Ах, да, ты за рулем. Ну вот, так и живем порознь. Я хоть сейчас готова ему той же монетой отплатить, да и назад позвать. И все у нас срослось бы. Но если с кем-то из местных – это огласка, сам понимаешь. Курск – город маленький. Начнут судачить: председатель комитета спит хер знает с кем; муж-то что у нее прокололся – это ладно: все они, кобели, одинаковые, – а тут уважаемая женщина, и нá тебе! Мне-то плевать по большому счету, но… Что-то мешает. Да и за место, сам понимаешь, боюсь.

– А если любовник не из Курска будет? Вы бы пошли, предположим, на такой вариант – с этим вот Костяном? Тогда могила: никто не узнает. Может, вам встречу с ним в Лопухах устроить? А что? Решите все свои противоречия. Или я не так вас понял? – высказал свои предположения Уткин, ерзая на стуле.

– Ой, сама, друг мой, не знаю, куда меня несет. Выпила и буровлю. Я уж думала-думала… Если ты про это… Ну да. Мне не надо никакой романтики, чувств каких-то. Как говорится, свидание – и до свидания. Ладно, сменим пластинку. С передачей решаем так. Появляются деньги – я тебе звоню и вместе едем в Лопухи. Потихоньку можешь готовиться. Распиши мне сценарий, в общих чертах хотя бы. Мне же отчитаться надо, на что деньги пойдут. И смету готовь. Сколько надо на цикл передач?

– Да пару миллионов как минимум.

– Понятно, что не тысяч. А точнее?

– Сейчас ответить не готов. Надо просчитать. Но сумма будет разумной. Я наглеть не собираюсь. Мне главное, чтобы результат хороший получился. Представляете? Это будет бомба, а не передача!

– А как назвать хочешь? Не думал еще?

– Думал. Рабочий вариант – «Куряне и хуторяне».

– Странное название. Причем здесь куряне-то?

– Ну, куряне – это мы. А название звучное и в рифму. Главное, чтобы зрителя зацепило. К тому же – кто рассказывает про деревню? Мы, куряне. Снимаем передачу о жизненном укладе хуторян, анализируем…

– Да какие они хуторяне? Хутор – это дом-два где-нибудь на отшибе, а тут деревня целая!

– Все равно по смыслу близко. Деревня-то заброшенная. Значит, на отшибе. Главное, все в рифму и хорошо запоминается.

– Ладно, называй как хочешь. Я тебе тут не советчик. Автор у нас ты… Мне, в конце концов, важно, чтобы ее смотрели, чтобы отчитаться за средства и чтобы видно было: Мухина работает и ее волнует человеческая неустроенность в любом виде.

– Все организуем, Вероника Кузьминична.

– Да, вот еще. Ты мне стоимость эфиров в смету не включай. Мне любой местный канал бесплатно разместит. Не отмажутся. Это важная общественная проблема. И потом, чтобы в титрах было: «Спонсор передачи – Комитет социальной защиты и опеки города Курска, тра-та-та. Мою фамилию упоминать не обязательно».

– Сделаем, Вероника Кузьминична. Давайте через неделю я пришлю вам предварительную смету. По факсу или как?

– Лучше по факсу, я почту свою читать не успеваю. Тем более факс – официальный документ.

– А все-таки Костян Матвеевич – то что надо вариант! Подумайте! – подмигнул на прощание Уткин.

– Все, пиздуй домой, – Мухина хмельно улыбнулась. – Предлагаешь всяую ересь! Чтобы про разговор этот – никому.

– Обижаете, Вероника Кузьминична.

IV

Хоть в устной форме сделка и состоялась – разговор был в августе, – прошел почти год, прежде чем деньги удалось изыскать. Уткин давным-давно выслал Мухиной смету, договорился с телевизионщиками, а она все тянула. «Степа, нет денег, – говорила она раз за разом по телефону. – Ты не теряй с ними контактов. Заезжай туда, держи руку на пульсе. А то если в Лопухах что-то изменится – прощай твоя передача!»