Эдуард Мустафин - Записки поюзанного врача

– Хронические болезни есть, с которыми на учете состоишь?

– Да нет…

Но лучше уточнить.

– То есть кроме яйца у тебя ничего не болит?

– Яйцо тоже редко…

Вот так потихоньку все и шло (красиво, надо сказать шло, ибо, в связи с предстоящим увольнением, я выгребал все свои нычки, не оставляя врагу ни крошки хлеба, ни капли спиртного, жаль, что не было моста, который было бы нужно взорвать) к перебежке на следующее место приложения узкоспециализированных знаний и выполнения консалтинговых функций (просмотр технических заданий конкурентов с элементами промышленного шпионажа), а потом к поездке домой.

***

А что, может совсем уйти из медицины? Пенсия есть, а на жизнь всяко заработаю…

Просто так вспомнилось. Молодой парень лет двадцати с небольшим. Единственный сын у родителей. Поздний ребенок. Отличник и спортсмен. Терминальная опухоль средостения. Четвертая клиническая группа. На сленге – «кварта». Ко мне его засунули, только чтобы не нервировать сокамерников, лечению в реанимации такие больные не подлежат. Синдром верхней полой вены и выраженный болевой синдром на девяточку по визуально-аналоговой шкале (знающие поймут) – не самое удачное сочетание. И не самая комфортная смерть на достаточно длительное количество часов. При введении опиоидов – масса нежелательного, включая потерю респираторного драйва. Пациент старался громко не кричать (мысленно отмеченная галочка в графе «неплохо держится»). И все-таки, был назначен и введен морфин. Спустя короткое время он сказал: «Мне стало заметно легче…» (еще по одной мысленно отмеченной галочке в графах «неплохо держится» и «жаль»). Потом он улыбнулся и уснул. А потом, минут через сорок, перестал дышать. С реанимацией я не заморачивался.

Родители, неоднократно проинформированные и ждавшие финала под дверью, сильно просились попрощаться. Кровать с накрытым простыней телом уже была вывезена в коридор, криминала в этом особого не было и чего бы не пустить? Может и зря…

Проплакавшись и попричитав, женщина плевала мне в морду и кричала, что врачи – они убийцы и далее всяко разно по стандартному тексту, что если бы не мы все, в общем, и я, конкретно, в частности … (мысленно отмеченная галочка в графе «а знала бы ты все…»), а мужчина сжимал сухонькие кулачки, с трудом сдерживаясь, чтобы не заехать мне в бубен (мысленно отмеченная галочка в графе «ой не стоит этого делать»). Страшного-то конечно ничего, рутинные профессиональные издержки, нужно было только плевки утирать, да медсестрам за спиной рукой махнуть – на хер обе отсюда, вас тут не хватало. Дело обычное, но несколько напрягало. Примерно через полчасика после начала эмоциональной разрядки им то ли немного полегчало, то ли просто выдохлись, но они ушли, держась за руки, как на прогулке в детском саду.

Все нормально. Оставалось прорычать на дежурных медсестер, ревущих в курилке: «Херли расселись!? Я за вас уколы делать буду!?». И можно было пойти покурить самому (мысленно отмеченная галочка в графе «ибёнать, сигареты быстро кончаются, нужно брать три пачки»)…

Борцам за права пациентов:

Все события выдуманы, все совпадения случайны.

Про рецепты или предложения меня спрашивать не надо. Их нет.

Идите вы на…

Летнее дежурство в неотложной гинекологии текло как обычно. Жара и жара. Терпимо. Время только к пяти. Ночью попрохладнеет, но до ночи нужно потерпеть. Мысли из-за жары, видимо, расширились, поэтому в голове ворочались с трудом.

Пока не оформились: «Сейчас больных на завтра посмотрю. А потом куплю бутылку холодной минералки. Или бутылку холодного пивасика, благо только из ограды больничной высунуться. Туда и обратно – минуты три займет. А потом выпью. И до ночи будет терпимо. Может даже поужинать захочется». Я направился по пути реализации первой части с таким трудом разработанного плана, благо палата хирургии, в которой нужно было смотреть больную располагалась рядышком и пока туда шел – вспотел не сильно. И посмотрел и уже почти все объяснил про наркоз, дооперационное кормление и поение и вдруг сначала в коридоре послышался какой-то шум. А потом визг: «Алексей Романови-и-и-ч!..». Такой визг означает только одно – звиздец забрел. Нужно идти отгонять, а там как карта ляжет…

Дверь в реанимацию была распахнута. И посредине палаты стояла моя медсестра с ребенком на руках. Маленьким ребенком. Очень маленьким. И мягко говоря, синеватым. Рядом очумело таращилась на меня ее подружка – постовая медсестра из хирургии. Старший появился, ему и команду на себя брать. Желательно с рыком, чтобы соображать начали. Но без перегиба, чтобы ступор не усугубить.

– На кровать! – Рявкнул я, ребенок занимал на нашей взрослой реанимационной кровати очень мало места. Выглядело это непривычно. В груди сжалась какая-то пружина, а в голове заполошно закрутились обрывки мыслей. – Аппаратура под таких детей не заточена… Я же ему нашим вентилятором легкие порву… Как интубировать буду… Херня, новородков же интубирую… Ага, умник, интубировать хреном будешь?… С детьми особо не работал… Дозировки?… Ладно, делай что-нибудь, видно будет… Ой, бля, попа-а-ал…

– Амбушку … – Я получил в руки дышательный мешок, воткнулся в кислородную разводку, аккуратно начал поддыхивать явно неэффективным дыхательным движениям ребенка. Параллельно удалось что-то вроде пульса прощупать на шее. Ладно, вентиляцию обеспечили.

– Монитор… – Три электрода с трудом получилось разместить на грудной клетке, но теперь мы хоть как-то контролировали сердечный ритм. Восемьдесят в минуту. Мало, бля… Анестезистка застыла перед ребенком (пока еще ребенком) с датчиком пульсоксиметра 1 1 Прибор для определения насыщения крови кислородом. , определяющего содержание кислорода в крови. Датчик был для взрослых пальцев. Ничего, дорогуша, старший по команде пришел, он поможет…

– Куда хочешь цепляй, но чтоб работало…

– Как… куда я его…

– Меня не гребет куда… – Старший по команде как обычно помог. Добрым словом. Ступня как раз вся в датчик поместилась. 80%. Мало, бля… Продыхиваю мешком (взрослым!). Экскурсия хорошая. Мыслей стало поменьше:

– Баротравма, бля… Аккуратнее… Не порвать легкие, иначе не только ему звиздец…

Как-то в промежутке умудрился услать палатную сестру за дверь к родителям, выяснить чего случилось-то. Молодец, все четко и быстро. И доложила коротко:

– На учете у кардиохирурга… В очереди на операцию… Посинел, упал… Вызывали скорую… Не дождались, повезли в первую попавшуюся больницу…

В голове появились новые мысли:

– Это они молодцы… Прямо по адресу приехали…