Марс Вронский - Женщина-смерть – 2. Книга вторая. ХХХ 33+

– Ты бродяга, наверное? А где бродяги живут?

Мужичок чешет лохматую голову.

– Хочешь в гости ко мне?

– Ну! Мне теперь тоже придётся бродягой стать.

У бездомного бедолаги подскакивают брови, и открывается рот.

– И с чего это?

– Да я убил там одного…

– Ну, ничего себе!.. Сколько ж тебе лет?

– Семь. Я ж сказал, что в первый класс пошёл! Так ты меня ведёшь к себе?

– Ну да, ну да… – мужичок разворачивается и идёт вглубь лесополосы.

Мальчик следует за ним.

– А чего ты босой-то? – не оборачиваясь, интересуется абориген.

– Натёр ноги с непривычки

Они выходят на маленькую полянку с односкатным шалашом и кострищем. Под навесом притащенное откуда-то сено.

– Ну, присаживайся, убивец! Тебя как зовут-то?

– Лёха. – Малец присаживается на сено, раскрывает портфель, достаёт обёрнутый бумагой хлеб. – Угощайся. – Один ломоть даёт бродяге, другой оставляет себе.

– Спасибо, Лёха! Ты настоящий друган! – Ох, давненько я такого не едал!

– А тебя? Как тебя зовут?

Бродяга вздыхает

– А, зови меня Карабасом! Ведь похож? – Молча, едят. – Слушай, Лёха, а за что ты его грохнул-то?

– А-а! Так! Начал про мою мамку говорить!..

– Ну и правильно! Мать это святое. Кто за неё ещё постоит?! Ты, выходит, без отца растёшь?

Мальчик морщится, как от зубной боли. И молчит.

– Ясно. – Бродяга вытирает руки об одежду. – Ты уж прости, что угостить ничем пока не могу! Я сейчас на мели. Но это временно. Даже курить, вон, нету!

– У моей мамки есть! Хочешь, принесу?

– Нет! – Карабас серьёзно хмурит брови, сердится. – Никогда! Ты понял, никогда ничего не тащи в доме! В тюрьме таких крысами называют! Кто ворует у своих.

Мальчонка таращит глаза.

– Ты что, в тюрьме был?

– Случалось.

Лёха задумывается, вздыхает.

– Мамка тоже была.

– Вот как?! Очень интересно. Сколько ж она отбыла?

Мальчик пожимает плечами.

– Не знаю.

Саша Каратист (усики и бородка стрелками образуют перевёрнутую эмблему «Мерседес», самурайская причёска растрёпана) спит в своей каморке на деревянном самодельном топчане, едва укрытый несвежей простынёй. Неслышно отворяется дверь и в комнату проскальзывает коротко остриженная девушка монголоидной расы. Она в длинном банном халате без пояса, придерживает расходящиеся полы. Загадочно хмыкнув, девушка приближается к вольно раскинувшемуся мужчине и приподнимает простыню, осматривая «семейные» трусы. Затем суёт ладошку под резинку и гладит его достоинство. Каратист улыбается во сне, ему это нравится. Восточная красавица тоже улыбается и оттягивает резинку вниз, освобождая набухающий орган. Плотоядно облизнувшись, она склоняется и втягивает головку в рот. Каратист стонет. Она устраивается поудобней и ритмично дёргает головой. На щеках её возникают глубокие ямки, говорящие о вакууме внутри. Саша снова стонет, на этот раз протяжно, и содрогается всем телом. Проснувшись, туманным взором смотрит на также бесшумно уходящую стриженую девушку.

Дворами вдоль лавочек с бабушками и снующих и громко хохочущих детей бредёт Саша Каратист. Он заметно припадает на правую ногу. Под мышкой целлофановый пакет с чем-то. Рядом с огороженными мусорными баками группа возбуждённо кричащих людей. В основном это подростки, но в центре два рослых парня напирают на молодую женщину в слезах, чего-то от неё требуют. Она же прячет что-то за полу ветровки, плачет и отвечает наседающим на неё обормотам тихим умоляющим голосом. Саша сразу же меняет курс, направляясь к галдящим. Неожиданно громким и низким голосом кричит:

– Стоять! Бояться! Руки не прятать! – проходит в самую гущу. – Кто зачинщик? Быстро! Смотреть мне в глаза! Кто?..

– Вон, она… – ноюще произносит один из подростков, не из рослых. – Она щенка нашего забрала…

– Ну, так я у вас его покупаю! – достаёт бумажник, из бумажника – тысячу и отдаёт одному из высоких.

Тот вместе со своим товарищем сразу же уходят.

– А нам? А нам? – шумят детишки помельче.

– А вы у них спросите! – рыкает Каратист. – Дадено на всех! – берёт всё ещё плачущую даму под руку и тихо, с улыбкой спрашивает. – Можно вас проводить?

Женщина тоже улыбается, утирая слёзы тыльной стороной ладони.

– Спасибо… Они его мучили… – показывает из-под ветровки мордочку чёрного щенка. – А что это у вас на голове?

– Что? А! Это причёска самурая. Или борца сумо. Точно не знаю.

– Это что, мода такая?

– Ну да! Просто в наше село ещё не долетела.

– А мы не в селе живём. Мы живём в городе Бологое!

– Да что вы говорите?! А я даже как-то и не сразу понял!

– Вы смеётесь надо мной!

– Ну что вы! Боже упаси! Вы мне очень нравитесь. Давайте прогуляемся! Где вы живёте? Я проводил бы вас. А то вдруг опять кто пристанет! – и словно бы невзначай. – Меня Саней зовут.

– Ладно… – она поджимает губы, задумавшись. – А вы что, богатый такой? Тыщу отдали!.. Может, покормим собачку?