Никита Питерский - Последний игрок

– Обещаю, – говорю я. – А теперь извини, мне пора, клиенты пришли.

– Пока, Виктор. – И ее голос становится еще нежнее. Она вешает трубку первой.

– Надоевшая подружка? – спрашивает Максим, продолжая мысленно продавать Инженерный замок и Летний сад.

– Ага.

– А я таких посылаю куда подальше. Не церемонюсь. Просто и четко объясняю, куда им пойти.

– Вы ведь женаты.

– Да, поэтому и посылаю. Если к ним привяжешься, проблем не избежать. – Видимо, уже продав полгорода вместе с Эрмитажем и успокоившись, он поворачивается ко мне. – У тебя презентация «Золотых холмов» когда будет готова? Ты нам свою так и не представил. Андрей и Татьяна отчитались еще вчера. Напомнить, что стоит на кону?

Напоминать мне не нужно. Речь идет о возможности перебраться из этого гадюшника на сороковой этаж, в кабинет директора по продажам элитной недвижимости.

Гребаные «Золотые холмы» – элитный комплекс в пригороде, двадцать резиденций, напоминающих дворцы. Вертолетная площадка, поле для гольфа, спа-салон, детский сад и огромный бассейн в административном здании. Мне и еще двум лучшим сотрудникам отдела было поручено подготовить свои варианты презентации этого проекта. Создать концепцию того, как объект увидят покупатели. Мне даже дали в помощь специалиста по графическому дизайну, который подходил ко мне раз десять с вопросами, что ему делать и когда наконец я загружу его работой? Но я каждый раз предлагал ему расслабиться и отпускал домой, в надежде, что все закончится и без моего участия.

Меньше всего на свете я хотел заниматься этой ерундой. Я был бы искренне счастлив, если бы победила презентация Татьяны, сорокадвухлетней одинокой тетки с четырьмя детьми. Пусть забирает место директора, лишь бы от меня все отстали. Но я не могу сказать это вслух, не могу признаться, что плевать я хотел на карьеру. Предыдущий директор по продажам элитной недвижимости умер от сердечного приступа десять дней назад, а ему было всего пятьдесят шесть. Он, словно белка, безостановочно бегущая в колесе, семь дней в неделю, круглосуточно, зарабатывал бабло, с каждым годом больше и больше, пока не упал на грязный пол супермаркета в отделе с соусами. Опрокинув на себя стоящие на полке бутылки с аджикой и томатной пастой, соусом тартар, мексиканским соусом и соусом для спагетти. И вот теперь руководство искало новую белку, которую можно будет поставить в это адское колесо, чтобы она бежала и бежала, пока также не загнется в каком-нибудь супермаркете, набирая полную тележку продуктов с логотипами международных компаний. Но я не могу все это сказать, нет, только не в этой фирме, корпоративный устав которой гласит: «У каждого сотрудника фирмы, начиная от рядового представителя клинингового отдела и заканчивая генеральным директором данной фирмы, может быть только одна цель – работать на благо своей карьеры, а значит и фирмы». В этой фирме карьерный рост – вирус, сравнимый с раком, превративший большую половину человечества в рабов современной экономической системы, – возводится в статус религии. Так что, заикнись я о том, что я атеист, плевавший на карьеру, святая инквизиция фирмы, находящаяся в кабинете с табличкой «Отдел персонала», тут же публично сожжет меня на костре, а обугленные останки вышвырнет на асфальт. И тогда единственное, что я смогу продавать, – это панельные однушки за КАДом.

– Да, я почти закончил. Еще пара дней, и все будет у вас на столе.

– Точно?

– Точнее некуда.

– Ладно. Надеюсь, после того дерьма, которое показали нам эти двое, твоя презентация будет гораздо лучше. – Похлопав меня по плечу, он удаляется с балкона.

А я снова утыкаюсь в мобильный, нужно звонить клиенту.

Опершись о перила балкона, я мысленно продаю Дворцовый мост, за который неистово торгуются китайцы и американцы. В мечтах цена моста взлетает до полумиллиарда долларов. Одновременно я слушаю пустые, по-деловому холодные гудки, способные вызвать депрессию практически у любого.

– Привет, Виктор. – На другом конце линии прозвучал уверенный в себе голос клиента. – Ну что, есть новости?

– Да, новости есть. К сожалению, владелец отказывается сбрасывать цену. Считает, что квартира уйдет за пару месяцев и без скидки.

– Да… – Голос становится озадаченным. – И что, вообще не подвинется?

– Сказал, что вообще. Сказал, что она стоит своих денег.

– Вот козел. Дай мне пару дней подумать.

– Да без проблем. Может, я пока присмотрю еще пару вариантов?

– А есть что-то подобное?

– Боюсь, что нет. Место слишком уникальное, быстрый выезд к центру, вокруг парки, собственный причал для яхт. В Питере ничего подобного просто нет.

– Ладно… – обреченно произносит он. – Нужно подумать.

– Тогда жду звонка.

На другом конце линии снова гудки, но в них уже нет былой уверенности, а лишь раздраженность от осознания, что двадцать миллионов сбить не удалось.

Воскресный вечер среднестатистический мужчина за тридцать проводит дома за телевизором и горячим ужином, медленно приходя в себя после бурных пятницы и субботы, или готовится к началу очередной рабочей недели, впопыхах вспоминая все встречи, которые не записал в ежедневник, или нянчится с ребенком, мысленно приближая понедельник, когда сможет уйти на работу и тогда наконец-то забота о вечно кричащем спиногрызе ляжет на супругу. Но я не попадаю в эту группу мужчин, и поэтому в данный момент мое тело расположено в удобном эргономическом кресле, пристегнуто ремнем безопасности, североамериканский джаз пятидесятых, доносящийся из магнитолы, убаюкивает мое сознание, и английская иномарка уносит меня все дальше и дальше от телевизора, горячего ужина, бутылочки холодного пива и прочей дешевки, которую многие так ценят в этой жизни. Перед глазами возникают то старые пыльные домики-призраки, вперемежку с новыми коттеджами, то заброшенные поля, то нечто напоминающее лес, то снова старые, вросшие в землю домики. Мы мчимся под сто тридцать по загородной убитой дороге. Но в по-настоящему хорошей машине этого не замечаешь. Мы мчимся на только что вымытой, блестящей в последних лучах практически скрывшегося солнца мечте на колесах, в предвкушении ставок, неминуемой крови и зашкаливающего адреналина.

– Так ты что, можешь пролететь на комиссионные? – Сергей крутанул руль, объезжая по встречке гигантскую яму, раскорячившуюся поперек полосы.

– Ну… шансы велики, как никогда.

«Черт, зачем я заикнулся Сергею о проблеме с продажей квартиры, в которой проходили наши последние вечеринки? Теперь не отстанет».

– Если ты ее не продашь, это же не скажется на твоей поездке во Вьетнам?

– Не скажется, успокойся. Я еду по-любому. Денег будет меньше, конечно, но дело не в этом. Сейчас я в лидерах по продажам элитки, скинь я эту квартиру, и все. В конце квартала получил бы нефиговую премию, а тут этот стопор.