Валентина Батманова - Западный Форпост России

Надя, наблюдавшая за своей соседкой через тюлевую занавеску, видела, как старуха подошла к своему дому. Цыганка достала из кармана юбки телефон и стала кому-то звонить. Затем, немного постояв у своей калитки, ушла в дом. Надежда с болью в сердце вспомнила, что старый цыган со своим выводком пошел к тому месту, где, по всей вероятности, должен находиться выход из подземелья, идущего от их дома. Она плотно прикрыла окошко, идущее из спальни в огород и, прижимаясь к дощатому забору, поспешила к пустырю, сильно заросшему травой и кустарниками.

Женщина не знала, где это может быть, но интуиция ей подсказывала, что выход может быть далеко за пределами жилого массива. Она остановилась у зарослей и, присев, стала прислушиваться к разговору, идущему из-за кустов. Цыгане говорили на своем цыганском языке. Поэтому из их слов она так ничего и не поняла. Немного успокоившись, женщина стала пробираться через заросли к тому месту, откуда шел разговор цыган.

Пролезая сквозь колючую траву, она услышала детский разговор. Находящиеся на карауле два цыганских подростка, громко говорили между собою на русском языке. Из их разговора Надежда поняла, что их отец полез в дыру лаза и где-то там натолкнулся на кирпичную кладку, закрывающую дальнейший проход в бомбоубежище. Женщина прилегла на земле и, затаив дыхание, продолжала слушать разговор не по возрасту слишком развитых цыганских детей.

Вскоре из зарослей вышли Митяй с сыном и, закуривая папиросы, стали между собою вести разговор.

– В том месте, где подземный ход углубляется, и его высота составляет рост высокого человека, стоит плотная кирпичная кладка, – сказал молодой цыган. – Вероятно, старый Иванченко ее установил собственноручно.

Надя видела сквозь ветви кустарника, как было сосредоточено лицо старого цыгана. Женщина поняла, что цыгане от своей затеи не отступят. И она не ошиблась. Митяй, докурив свою папиросу, сказал сыну:

– Завтра прямо с утра ты ломом разломаешь эту стенку. И бывший опер Пашка Иванченко будет в наших руках. А мы, естественно, получим обещанные нам большие деньги. А сейчас забирай детей, и валите домой. А я съезжу к барону и получу для нас нужную консультацию.

Митяй повернулся и пошагал в сторону улицы, в конце которой была автобусная остановка. А сын Митяя позвал следящих за дорогой цыганят, и пошел с ними домой.

Надя дождалась, когда цыганская семья скрылась из вида, и, пригнувшись, поспешила к себе домой. У нее постоянно крутилась в голове только одна мысль: как сообщить мужу о том, что цыгане завтра утром намерены взломать кирпичную кладку, идущую в убежище. Но потом, немного успокоившись, решила не травмировать и без того нервную систему мужа. Долго рассуждая над сложившейся ситуацией, вспомнила слова покойной свекрови, которая всегда ей говорила: «Нет в мире сильнее помощи людям и поддержки, какой является милость Божья. Только Господь Бог может вывести своего дитя из сложного, даже, казалось, безвыходного положения».

Она тихо опустилась на колени перед иконостасом, который остался в углу спальни умерших родителей мужа. Смиренно всматриваясь в лица Иисуса Христа и Матери Божьей, она стала громко на весь свой дом просить их о милости к ней и ее мужу. Говорила такие слова перед иконами, каких она от себя раньше даже не слышала. Наконец, обессиленная она повалилась на пол и громко зарыдала.

Когда Надежда немного успокоилась, то почувствовала в себе такую силу, что была готова идти даже на эшафот. В голове у нее неожиданно родилась смелая мысль о том, что она, боевая подруга капитана Иванченко, должна вывести из такой сложной ситуации не только себя с дочерью, но и ее загнанного в угол несчастного больного мужа.

Надежда посмотрела на часы, и сказала вслух: «Время сейчас два часа дня. Темнеет у нас только в восемь часов. За это короткое время я должна перепутать все намеченные цыганами планы». Она быстро пошла в сарай и сложила в мешок несколько десятков пустых стеклянных бутылок и банок. Опустив мешок на деревянную колоду, на которой у них во дворе всегда кололи дрова, взяла топор, стоящий в углу сарая и, не теряя времени, стала с огромной энергией обухом топора наносить удары по мешку со стеклянной посудой. Вскоре от пустой посуды в мешке образовалась мелкая стеклянная крошка. Сняв мешок с битым стеклом с колоды, она тут же смазала машинным маслом висевший на гвоздике волчий капкан, и опустила его в мешок с битым стеклом. Взяла лежащий на деревянных ящиках электрический фонарь, и поспешила к тому месту, где некоторое время назад работали ее вездесущие соседи – цыгане.

Искать вход в подземелье ей долго не пришлось. Едва она подошла к расколупанному земляному отверстию, сразу поняла, что молодой цыган расковырял лопатой отверстие, идущее в убежище. Худая, не большого роста женщина в течение часа пробиралась по низкому проходу к расположенному под их домом убежищу. Остановилась она лишь тогда, когда перед нею раскрылся подземный ход высотою в рост высокого человека. В этом месте она присев на корточки. При свете фонаря Надя увидела перед собою стенку из красного кирпича, сложенную, явно, неопытным мастером.

Рассматривая преграду, она была уверена в том, что эту стенку установил ее покойный свекор. И, вероятно, он это сделал, чтобы защитить свое подземелье от посторонних любознательных людей. Немного отдышавшись, женщина стала фонариком освещать каждый клочок окружающего ее сооружения. Когда она ощупывала руками небольшое расстояние пола, находящиеся между бетонной трубой узкого входа и широкой трубой идущей в сторону убежища, у нее возникла мысль установить волчий капкан на стыке узкой и широкой труб.

Надежда осторожно раздвинула скобки капкана, и аккуратно закрепила его между трубами. Осматривая со стороны свое приспособление, она была твердо уверена, что большого роста молодой цыган обязательно попадет в ловушку.

Отступив на небольшое расстояние от капкана, Надежда высыпала перед собою битое стекло из мешка. И, разравнивая его пустым мешком по узкому проходу, подумала: «Увлеченный своей идеей цыган, даже не заметит на своем пути рассыпанное на два-три метра перед капканом битое стекло».

Закончив работу, она, очень довольная, возвратилась огородами к себе домой. Едва она переступила порог своего дома, как услышал гул автомобиля, остановившегося прямо перед ее калиткой. Она выглянула в дверь. «Обнаглели, негодяи, – сказала она сквозь зубы. – Скоро на машине прямо в дом будут заезжать.

В это время из машины вышел один из парней и, громко матерясь, стал стучать в калитку.

– Чего это ты, стерва худосочная, закрываешься? Боишься, что на твое костистое тело кто-нибудь страстно посмотрит.