Елена Андрейчикова - Женщины как женщины

Кенийская принцесса. Последующие семь дней я называла ее именно так. Я следила за каждым ее шагом, изучала детали многочисленных нарядов, пыталась разгадать темы душевных разговоров девушки и ее спутника. Он часто сжимал ее руку за столом так нежно, что на мои глаза наворачивались слезы. Принцессе было не больше двадцати. Ее спутнику – далеко за сорок. Шестьдесят – это же тоже за сорок? Меня это нисколько не смущало и романтизма не убавляло. Я должна была написать об этой паре роман.

Пусть я ничего о них не знала. Мне достаточно было понаблюдать за принцессой и ее спутником во время моего отпуска. История родилась бы сама собой.

Все обернулось в приятную игру, в ходе которой я чувствовала себя не то автором, не то детективом. Со мной всегда была моя записная книжка или телефон, в которые я делала заметки. Я записывала о Кенийской принцессе все, начиная с раннего утра. Во что была одета, что ела на завтрак, какой купальник был на ней до обеда и какой после. Как она укладывала волосы к ужину, какого цвета было вечернее платье и какие к нему шли ювелирные украшения. Кстати, одежда тоже подчеркивала ее королевское происхождение. Только лучшие ткани, лучшие дизайнеры, безупречный вкус и шарм. Не удивительно, что пожилой мужчина ни на минуту не отводил взгляда от своей подруги. Любовался, как она подносила хрустальный бокал с Реггіег-Jоuёt к своим бесконечно чувственным губам. Как держала белую салфетку, кокетливо отводя мизинцы в сторону. Как поправляла крупную сережку с рубином, который в сумерках становился черным.

Утром он давал ей немного свободы. После завтрака принцесса нежилась одна на белом кенийском пляже. Не для загара – для шикарной картинки. Необычайно белый песок и черная женщина.

Из какого материала лепятся такие тела? Это не плоть и кровь. Это шоколад и корица. Самый дорогой и высококачественный шоколад, который не найти даже в Швейцарии.

Затем она проводила два-три часа в спа, доводя до совершенства то, что и так уже было безупречно. Каждый день новая прическа, новый цвет лака на ноготках нежных ручек и ножек. Оранжевый лак к оранжевому парео. Красные живые цветы в волосы к красному льняному костюму. От подмеченных деталей кружилась голова.

Она прекрасно говорила по-английски. Пару раз я слышала от нее французскую речь. Спутник нежно отвечал: «Oui, oui». Мне кажется, они обсуждали качество пасты. С шеф-поваром она говорила по-итальянски, часто делая ему комплименты за прекрасный ужин. Юная, красивая, образованная.

Я была уверена, что род ее знатен и могуч. Королевское спокойствие, величие в ее глазах и тонких чертах одухотворенного лица. О чем же будет эта книга? Конечно, о любви. Юная принцесса влюбляется в пожилого посла, допустим, Англии, прибывшего в ее родное королевство Лесото. Чем не современная интерпретация «Юноны и Авось»? Королевское высочество в гневе, принцесса бежит с возлюбленным… Нет, не бежит. Летит первым классом в Танзанию, затем в Кению. А после в Европу. Век-то не каменный. Кто теперь что дочке запретит? Тем более, принцессе.

Любовь, природа, путешествия, сказочная Африка и Старый Свет. Вернувшись домой, я соберу все свои заметки, примечания, детальные описания. Отдельные слова обретут форму. Я не должна была упустить ни одной детали. Ничто не могло упорхнуть от моего зоркого и пытливого взгляда писателя. Я хотела знать о Кенийской принцессе все.

Как хорошо, что со мной был настойчивый и милый спутник. В погоне за первым романом я совсем забывала глядеть по сторонам и наслаждаться пейзажами. Он организовывал экскурсии, рыбалки, сафари, на которых я делала записи о вновь всплывавших деталях будущего романа. Я даже сначала пыталась отказываться от поездок. Но потом решила, что описание увиденной природы добавит особый колорит роману о потрясающей любви.

Порой меня отвлекали от работы то зажаренные на костре прямо на берегу свежепойманные осьминоги. Местный рыбак не особо миндальничал и перед приготовлением мыл их соленой водой океана. Сидя на маленькой коряге за большой корягой, которые служили стулом и столом, под бокальчик белого вина из ресторана отеля и под удивленные взгляды чопорных немцев я отрывала зубами огромные, чуть подгоревшие куски жестковатого тельца, и в этот миг мне было веселее, чем в любом месте, отмеченном звездой Мишлена. Принцесса, проходя мимо, лукаво мне подмигнула. Видимо, знала толк в настоящем веселье.

А иногда мы отправлялись на подводную охоту. И проводили полдня под водой в двухстах метрах от берега среди разноцветных кораллов, рыб-попугаев и карликовых мурен. Не знаю, почему они были такие маленькие. Может вид такой, а может, просто всех больших съели местные жители. Кстати, мурена – это тоже было очень вкусно.

На два дня мне пришлось покинуть мой пост наблюдения. Мы отправились на сафари в парк Масаи Мара. С борта маленького чартерного самолета я увидела заснеженную вершину. Тут же в телефоне перечитала «Снега Килиманджаро» Хемингуэя. Вот настоящий писатель, меня всегда вдохновляющий. Я плакала. В очередной раз. Соседка справа, полная милая африканка, периодически переспрашивала: «Are you ok?». Я молча кивала, пытаясь сквозь слезы улыбнуться.

Кстати, там же открыла новое для меня «Недолгое счастье».

Все эти гепарды, леопарды, львы и носороги несколько отвлекли меня от моей книги и главных героев. Любопытный жираф пытался засунуть голову в джип, но угол наклона не позволял. Приходила знакомиться гиена и приводила своих гиенчат. Или щенят, как там правильно. Под прицелом взгляда Буффало я отводила глаза и даже не могла его сфотографировать четко. Природа напоминала такие родные, но лишенные густой растительности украинские степи. Только они были гротескно пересыпаны косулями, антилопами, бабуинами, варанами и никогда не останавливающимся диким кабаном Пумбой.

Африка поражала своей естественностью, самобытностью и беспощадностью. Парнокопытные, мирно соседствующие с хищниками днем, ночью ими же сжирались, оставляя после себя повсеместно грустные памятники в виде рогов. А мы становились свидетелями их безвременной кончины. В последнюю ночь пребывания в заповеднике под одной из палаток неподалеку от нашей обнаружились следы печальной ночной трапезы. Все, что осталось от пытающегося удрать буйвола: его кровь, остатки внутренностей и недоеденную ногу. Туристы, жившие в той самой палатке и за ночь поседевшие, утверждают, что он мучился долго.

Обратная дорога на побережье была наполнена обменом впечатлениями, поистине одними из самых ярких в жизни, и моим нетерпением закончить историю любви, которая несомненно потрясет мир.

В последний вечер перед отъездом мы смаковали все тот же джин и все тот же (но всегда разный) закат. Меня переполняли восторг и трепет, предвкушение чего-то нового, важного в моей жизни. Все стало возможным благодаря Кенийской принцессе, повстречавшейся мне на пути.