Вероника Батхан - Везет же людям. Женские истории

Встречи их стали реже и торопливей. Обострение у сына неудачно легло на дурную погоду, пришлось дышать кислородом, колоть гормоны – а от них Сережа моментально набирал вес. Валентина переживала, Георгий спешил, поглядывал на часы – жена с приближением срока становилась все более раздражительной и ревнивой. Влюбленные начали огрызаться друг на друга по мелочам. «Диагноз – весна» – с усмешкой повторял он. Да, скорей всего дело было в сыром и сером, тоскливом марте.

Не дожидаясь апреля, жену положили на сохранение – две недели в санатории для родильниц в Сокольниках. Все условия – одноместные номера, опытные врачи, гимнастика, массаж, йога и арт-терапия для будущих мам. Так совпало – Сережу послали в Екатеринбург на какой-то очередной фестиваль молодых скрипачей, сын решил ехать один. Они с Георгием были свободны.

…Любимый явился в пятницу и предложил «айда!». В даль, на юг, куда ноги утянут – решайся. Валентина сказала «да» – и как в юности за пятнадцать минут собрала рюкзачок. Это было и вправду волшебно – перескакивать с поезда на поезд, не зная, где будешь ночевать и где встретишь утро. Бродить по незнакомым городам, брать их с разгону – запах воздуха, вкус воды, голубое пространство улиц. Держаться за руки, пересказывать детство, вспоминать первые поцелуи и самим целоваться – беззастенчиво, по-ребячьи – на всех углах и скамейках. Окунаться в весну – теплую, светлую, с пухлыми почками и пушистыми облаками – после московской хляби солнце грело особенно ярко. Счастье казалось пронзительным и высоким – словно белые голуби в небе над огромным золотым куполом южной церкви.

Пять бездонных, сказочных дней. Ночь в купе – в первый раз Валентина спросила «когда мы будем вместе». Он закрыл ей рот поцелуем. Утро вокзала – полное шума и света, носильщиков и таксистов, сонно-радостных путешественников и энергичных встречающих. Они простились на кольцевой метро, пообещав друг другу…

Георгий больше не позвонил. Ни разу.

Она ждала. Переживала. Плакала, обливая слезами его подарок – мягкого беленького дракончика. Георгий шутил – я победил змея, а ты меня – от побежденного победительнице… Мобильный твердил «аппарат абонента выключен». Валентина обспросила больницы и морги. Позвонила в санаторий в Сокольниках – госпожа такая-то вчера выписалась. Набрала их домашний номер – полный, радостный голос женщины прожурчал «Алле, слушаем вас» – и засмеялся тихонько какой-то своей тайне…

Валентина разгневалась. Фотографии в клочья, бусы об пол и растоптать, плюшевое чудовище на помойку. «И пусть не думает, что я еще вернусь». Сын смотрел на нее с недоумением. Любимый молчал.

За гневом пришло отчаяние – она сутками перебирала их немногие письма, встречи и разговоры – где она допустила ошибку, почему оказалась отвергнутой? С работы Валентину уволили – не настолько хорошим она оказалась бухгалтером, чтобы скостить пять дней безвестной отлучки. Появились проблемы с деньгами. Дом зарос грязью. Хмурый сын начал мыть посуду и скрести шваброй пол – мальчик терпеть не мог низменный быт, опасаясь за свои драгоценные руки, но теперь то ли срач стал ему поперек горла, то ли мать пожалел… Единственное, за что Сережа всерьез на нее обиделся – за итоговый концерт года. Он взял сложный концерт Вивальди, взял безупречно, а мама – не слышала.

На лето сын снова уехал: в детский лагерь для одаренных подростков, потом на весь август к тете, сестре покойного мужа – старая дева, она любила Сережу, как своего. Валентина осталась одна. Проедала последние сбережения – много ли ей надо. Пыталась рисовать и рвала картины – краски будто бы помутнели, кисть перестала слушаться. Наконец – стыдно даже и вспоминать – она стала следить за Георгием. Провожать его в офис – он работал криэйтером в пестрой рекламной фирме. Караулить у входа в «Кузьминки» по воскресеньям: жена у Георгия расцвела после удачных родов и глядела на мир с неизменной улыбкой, сам он гордо катил коляску, в которой перевязанная бантом возлежала малютка-дочь. Часами случалось топтаться подле подъезда, наблюдая, как вспыхивает и гаснет свет в их квартире, гадать, когда они лягут спать, и что будут делать в постели. Валентине казалось, она сходит с ума. Мир наполнился тысячами примет – если верно обойти крышку люка и ждать троллейбус не больше пяти минут, то удастся увидеться совсем близко, а если соседкой в метро окажется пожилая грузинка, то Георгий задержится на работе и пробежит мимо так споро, что даже взглянуть не успеешь. Иногда Валентине чудилось, будто любимый замечает ее присутствие, но верить в это ей не хотелось.

Потайная игра все больше затягивала ее. Воспоминания – как все было – по фразам, по запахам, по шагам. Мечты – как оно будет, когда Георгий наконец-то вернется. Стратегия новых встреч… И какие-то счет-фактуры полулегальной фирмы – чтобы не помереть с голоду. Сергей вернулся поздоровевшим и будто выросшим – не мальчик, а подросток, почти юноша. Драгоценные руки в царапинах, губу тронул пушок, загустившиеся брови частенько сходились у переносицы – сын не одобрял мать. А сентябрь уже крался по городу.

Мама Алла (так Валентина звала свекровь) – позвонила узнать, когда будет в гости Сережа. Родная мама тоже спросила – она прихварывала последний год и хотела собраться в дом отдыха для ветеранов сцены. Пересилив апатию, Валентина отправилась на вокзал за билетами до Севастополя – может быть, хоть поездка развеет бессмысленную тоску. Вместо Киевского почему-то приехала на Белорусский и встала в очередь – вдруг да стоит сменить маршрут, раз приметы так просто сложились? Кассирша работала медленно, кто-то впереди вспомнил, что забыл паспорт, народ ворчал. Валентина мечтала – о новой поездке, о нетронутой акварели в белой коробке, о податливых мягких тюбиках и упругой остроте колонковой кисточки…

Знакомый голос привел ее в чувство. Георгий – как всегда изысканный и красивый, с тонкой улыбкой на мальчишески гладком лице, одетый в голубую фирменную джинсу и мягкие мокасины – стоял в очереди напротив. Он держал за руку белокожую девушку лет двадцати с пышными волосами такого огненно-яркого цвета, что от них буквально становилось светлей вокруг. Он говорил – и девушка тянулась ему навстречу, как растение движется к солнечному лучу, распускаясь на глазах. Он был счастлив… И увидел ее. И узнал.

Валентине почудилось, будто сердце сжимает невидимая рука. Что он скажет? Обрадуется? Прогонит? Кто эта рыжая… Глядя прямо в глаза Валентине Георгий медленно улыбнулся и отвел взгляд – словно ее и не было в зале. Не дрогнув голосом он продолжил рассказывать анекдот про раввина, три лодки и господа Бога. Девушка засмеялась, он осторожно приобнял ее за плечи и тут же заторопился открыть «дипломат» – подходила их очередь, а Георгий был до крайности щепетилен с документами и деньгами.