Гореликова - В конечном счете. Сборник рассказов

Если на улице был ад, то внутри контейнера – горнило той самой печки, что предназначалась для самых закоренелых грешников.

Появившийся мужчина, негро, моментально оценил ситуацию и крикнул вглубь контейнера:

– Тойя, принеси рубашки и шорты.

Девица, соблазнительная мулатка-шоколадка, покачивая как верхним, так и нижним бюстом, вынесла груду пестрой одежды.

– Мистер зайти внутрь? – по-английски спросил негр.

– О нет, – по-испански отказался Макеев. – Я внутри сварюсь.

Негр громко расхохотался, показав полный рот отличных белых зубов.

– Сеньор говорит по-испански! Отлично! Начнем с рубашки. Как вам такая?

В воздухе взлетело что-то голубовато-белое.

Макеев сбросил пропотевшую рубашку и облачился в тонкую прохладную ткань.

– Рerfectamente! Беру.

– Muy bien. Теперь шорты. Смотрите, это настоящие американские шорты, – и негр ухватился за макеевскую ширинку.

Шокированный, Макеев не успел рта открыть, как негр стянул его брюки до колен и протянул шорты цвета хаки. Его улыбка была настолько дружелюбной, что Макеев, чертыхаясь, переоделся. Посмотрел на свои бледные волосатые ноги в длинных черных носках и вздохнул.

– Сеньор великолепно выглядит! – воскликнула шоколадка.

Макеев подозрительно покосился: издевается? Но в глазах девушки светилось только искреннее восхищение.

– Я все беру, а это, – он протянул негру вещи, – заверните в пакет.

Негр принял рубашку и брюки, с завистью поглядел на туфли и сказал:

– Я могу их купить. Дам хорошую цену.

– Отдай ему за просто так, – неожиданно сказал Исфандияр-ака, стоявший, как обычно, за левым плечом Макеева.

– С ума сошел? Ты знаешь, сколько стоят эти туфли?

– Сейчас они тебе не нужны, а потом ты сможешь купить еще. А он никогда не купит.

– Ну знаешь ли, – пробормотал Макеев, нагибаясь за туфлями.

– Сколько ты за них дашь? – спросил он у негра, выпрямляясь с туфлями в руках.

– Сто долларов!

На лице негра отобразился целый водопад чувств. Тут было и страстное желание получить туфли, и сознание того, что чудес не бывает.

– Даже сто пятьдесят, – добавил он упавшим голосом.

Макеев пренебрежительно хмыкнул, но Исфандияр-ака пихнул его в бок.

– Не жмотись.

– Тебе легко распоряжаться чужими вещами, – сварливо ответил Макеев.

Негр не сводил с него умоляющих, черных, как кофе, глаз, и Макеев внезапно растрогался.

– Ладно, амиго, бери все за сто пятьдесят. И туфли, и рубашку, и брюки. И пиджак нахрен забирай.

Силы небесные, что приключилось с негром! Лицо стало совсем пепельным, Макеев испугался, что его хватил удар. Однако негр очнулся и принялся споро запихивать вещи в пакет, приговаривая:

– Матерь божья! Святые угодники! Caramba! Кому рассказать, ведь не поверят же!

Исфандияр-ака стоял, сложив руки на животе, и благостно улыбался.

– Смотри, сколько счастья ты ему дал.

– Да ладно, амиго, перестань, – Макеев отпихнул негра, который попытался поцеловать его. – Носи на здоровье.

Негр прижал руки к груди, оскалился и закатил глаза от полноты чувств. Макеев чувствовал себя польщенным. Даже глаза зачесались.

И тут шоколадка потрепала его по плечу.

– Ола! Меня Тойя зовут. А тебя как зовут?

– Иван.

– Айвен, я тебе линда?

Макеев в недоумении нахмурился, потом сообразил: имелось в виду «lindo» – милая.

– Линда, конечно.

– Тогда поехали.

– Куда поехали?

– На касу. Я тебе линда, значит, мы можем фоги-фоги.

Макеев ошалел. Он никогда не думал, что цигель-цигель-ай-люли бывает в жизни.

– Не надо фоги-фоги, – осторожно ответил он.

– Так я тебе не линда? – Глаза шоколадки наполнились слезами.

– Линда, линда, – заторопился Макеев. – Это я… это… Короче, я импотент.

Девушка просияла улыбкой.

– О, я так делаю фоги-фоги, что ты не будешь импотенто.

Макеев в замешательстве оглянулся на Исфандияр-ака.

– Нет, ты это видел?!

– Она же еще ребенок, – сказал старик, ласково улыбаясь.

– Хорош ребеночек! А я не педофил!

Макеев решительно отстранил гибкие руки, уже обвившие его плечо.

– Фоги-фоги потом. На вот тебе, – и он протянул девушке первую попавшуюся купюру.

Та взглянула, но в руки не взяла.

– За что?

– Купишь себе подарок. От меня. Потому что ты очень линда.

Только тогда шоколадка взяла купюру, повертела.

– Cлишком много.

– Для такой линды, как ты, совсем немного, – молодецки сказал Макеев.

Шоколадка запечатлела на щеке Макеева такой смачный поцелуй, какого он не получал, наверное, никогда в жизни. Ну, может, только на втором курсе, когда их стройотряд строил Ангару-ГЭС.

Негр, успевший припрятать макеевские вещи, громко зааплодировал, и только парень-мулато, приведший Макеева, стоял грустный.

Макеев решил облагодетельствовать и его. Уж если становиться Дед Морозом, то по-крупному.

– Чико, ты мне поможешь?

– С радостью, сеньор. Что делать?

Лицо парня выразило желание сделать абсолютно все, что придет в голову полоумному алеману.

– Мне надо добраться до Кайо Ларго. Надо арендовать машину?

– Но, сеньор, – улыбнулся парень. – Это остров. Можно арендовать яхту в Сьенфуэгосе.

– Долго плыть?

– Если без остановки, то сутки.

– А побыстрее?

– Самолет, сеньор. Тридцать минут.

– Подходит. Поможешь купить билет? За вознаграждение, конечно.

Парень ухмыльнулся.

– Си, сеньор.

Они проследовали обратно в здание аэропорта. В новых шортах, поло и легких эспадрильях Макеев чувствовал себя завзятым покорителем тропиков.

Провожатый подвел к кассе, закрытой плексигласовым листом с прорезанным крохотным окошечком и спиралью дырочек над ним. Макееву моментально припомнились железнодорожные кассы времен развитого социализма.

Парень что-то спросил у невидимого кассира и повернулся к Макееву.

– Билет стоит сто сорок куков, сеньор. Рейс через час.

– Fantastico.

Макеев отдал парню пачку денег. Тот честно отсчитал нужную сумму и придвинул остальные хозяину. Макеев ухмыльнулся и вернул чико пару купюр. Парень сверкнул зубами.

– Грасиас, сеньор. Регистрация вон там.

Регистрация на самолет напоминала военную перекличку. Бородатый мужчина, вылитый молодой Кастро, зачитал список фамилий. Свою Макеев узнал только чудом. Затем бородач забрал билеты и выдал посадочные талоны, которые были выписаны вручную, точь-в-точь как квитанции из прачечной, которая стирала их шторы. Потом два десятка пассажиров, и Макеев среди них, побрели по полю к старому АН-26.

Когда Макеев оказался внутри салона, им вновь овладела паника. В АН-26, как во всяком грузопассажирском самолете, иллюминаторы отсутствовали. И если бы не стюардесса, упругая фемина системы мулато, полет на сто процентов превратился бы в боевой вылет.