Алексей Жак - Край снов. Сборник. Рассказы и пьеса

– Кто ты, девочка? – спросила птица.

– Все зовут меня дюймовочкой из-за маленького роста.

– Слышала я однажды от подружки, что в тридевятом царстве, в тридевятом государстве мучаются в заточении родители девочки, меньше которой не сыскать ребенка. Неужели эта девочка и есть ты?

Рассказала сорока, как дойти до этого самого царства-государства:

– Долга дорога туда, полна лишений и опасностей. За синими долами, за зеленными холмами, за лесом и за полем, что бескрайним океаном разлегся по земле, начинается подножие самой высокой горы мира, с трех сторон которой бездонная пропасть и бурлящая закипающая вода. Только с одной стороны можно подойти к замку на вершине, но никто из смертных еще не сумел преодолеть крутой склон, будь он хоть альпинист или геликоптер. Круглая, каменная и холодная башня с винтовой лестницей и темницей на верху заключила в себе несчастных, оплакивающих свою горькую участь. Бесконечно томиться им в сыром и затхлом каземате, если не придет им на выручку смелый до безрассудства человек и не спасет их.

– Я иду туда и немедленно, – сказала девочка и стала собираться в дорогу.

– Погоди, стой, – кричала ей вслед сорока.– Куда ты, глупая девчонка? Разве тебе тягаться со злым волшебником? Не справиться простому смертному с волшебной силой.

– Не боюсь я колдовства, – ответила девочка и – о, чудо! – будто выросла после этих слов. Зайчик сел на траву от удивления, белочка зааплодировала, а мышонок пискнул радостно. Не знала девочка, что злой волшебник облачился в сорочьи оперения и указал верное направление, но не с каверзной целью – просто стыдно стало его нечистой совести за свое бессердечие, решил он испытать девочку, предоставив шанс на спасение.

Множество дней и ночей шла девочка лесом, но когда окончился непроходимый лес, перед ней встало бескрайнее поле, и поняла она, что мучения ее бесконечны, как то поле, если даже после всех трудностей не видно конца странствий. Она вошла в высокий, достигающий высоты деревьев степной ковыль, разгребая руками, продиралась, как в джунглях, сквозь частые стебли и изранила свои красивые пальцы. Она ориентировалась на лучезарное солнце, помня сорочье напутствие: «Солнце на закате укажет тебе направление…» Но вот закончились заросли ковыля, начался клевер, запестрели рясы поповника, редко, но попадались толстые, крепкие, как бамбуковые жерди, стебли гигантского осота. Вокруг полно звону, писку, стрекотанья. Черной рыхлой раной огромных размеров предстала пашня. Не нашедши тропинки, девочка пошла по борозде, мягкой и жирной. Кончилась и пашня, земля захолмилась и вдали за рощицей в долине родился серебряный город. Странным показался этот великолепной архитектуры город – опустошенным, вымершим, безмолвным, хотя день был базарный, и врата в каменной стене, обступавшей город кольцом, широко распахнулись. «В чем дело?» спросила девочка мужичка у цепного моста на крепостной вал. Мужичок распрягал понурую тройку из дорогой кареты и в сердцах по-мужичьи ахнул: «А дела нету никакого вовсе!» Девочка расспросила подробнее, так как видела, что мужичок вообщем-то добрый, радушный, но чем-то огорчен, озабочен, а душа у дюймовочки была очень отзывчивая и не могла пропустить людское горе. «Экая беда приключилась у нас, – рассказывал кучер, – заявился к нам намедни разбойный малый Соловьян Соловеич и напужал весь честной народ тем, что сотрет с лица земли и город и всех, кто ни есть в граде том одним своим посвистом. А свист его, точнее батюшки его, известен в народе хорошо, вплоть до сложения о том баллад и песнопений всяких». «Что же никто не может справиться с хулиганом?» спросила девочка. «Никто, дочка», ответил мужичок. «Кто попробует, тот сразу же и оглохнет. Барабанные перепонки не выдержат», окончил компетентно. «Что же ему нужно, за что сердится на вас этот Соловьян-соловей?» «Требует, видишь ли, детка, антихрист, серебра и злата, сколько ни есть в казне и чтобы служили ему, как повелителю и царю-батюшке, все люди, от мала до велика. Вызвался образумить осоловевшего нахала наш храбрец-принц, но не пересвистать ему Соловьяна, в чем он мастер, в чем ему не откажешь, так в этом. Погубит его резонатор проклятый». «Неужели не найдется в вашем крае хоть один глухой, которому терять нечего». «Нет, не найдется», сказал коновяз, «в нашем городе дефективные не водятся, все как на подбор – и девки, и парни».

В это время вышел из ворот сам принц-красавец, но не весел был его вид – шел он на жестокую битву со злодеем. «Подожди, принц», сказала девочка, «я иду с тобой, вдвоем не так страшно бороться со злом. Когда друг рядом и смерть красна».

Глянул на девочку кучер-мужичок, и показалась она ему выше прежнего. А девочка взяла за руку принца, и смело повела его навстречу опасности, как будто им предстояла веселая вечеринка. Соловьян ожидал уже у рощицы на развилке дорог, увидав пустую кошму принца, рассвирепел он страшно и сказал:

– Берегись же, принц, моего гнева. Забыл народ, как умеют свистеть Соловьи. Как срываются листья с деревьев, и сами деревья с корнем из земли выворачиваются, как уносятся камни со скал в пропасть, как бури рушат леса и на море топят корабли, разбивая в щепки крепкие борта, стоит лишь искуснику всунуть два пальца в рот и хорошенько дунуть.

Испугался принц, но вида не подал, что боится. «Не боюсь я тебя, чучело», – говорит.

– Раз так, то приготовьтесь. Сейчас засвищу, – пугал Соловьян.

– Бросьте хулиганить, – вступилась девочка.– Вы – взрослый человек, а шалите как мальчишка. Только им позволительно ребячество, дурачество. Чем попрошайничать и обижать честных людей, шли бы работать и заработали бы сами тогда на всякие серебряные штучки-дрючки. Хотя бы в хор, какой, или в мелиорацию.

Опешил разбойник от таких речей малютки, не найдя что ответить на такую невиданную дерзость и храбрость.

– Не могу я работать, – наконец сказал он.– Не люблю и не хочу, лучше силой отберу. Пусть негры пашут.

– Как не стыдно, вы прямо расист. Не работайте, если не хотите, никто не заставляет, только не пеняйте в этом случае, что – бессеребряник.

– Черта-с-два, отыму, – не унимался Соловьян, и приготовился засвистеть.

– Ах, так, – рассердилась девочка и топнула ножкой в сафьяновом сапожке, но разбойник только засмеялся. Заплакала девочка от бессилья, от немощи добра перед злом, одна слеза упала на землю и впиталась в нее, а на том месте мгновенно произрос чудеснейший цветок такой красоты и нежнейшего, дивного запаха, что принц и разбойник остолбенели и позабыли о раздоре. Они смотрели на цветок, которому не было названья, не верили глазам своим от потрясения, а цветок распускался на высоком и стройном стебле с листьями зелено-пушистыми и соцветием из мягких полупрозрачных лепестков, раскрылся, как богемская ваза, наполненная сладчайшим нектаром. Упал на колени Соловьян-разбойник и сам заплакал от красоты и мирного чувства, которое влилось в него вместе с ароматной дымкой от бутона.