Евгений Пышкин - Свалка. Три повести

Но Лац предложил сменить образ жизни. Привыкнув гонять балбеса, я еще раздумывал: согласиться, или ответить, что нам не по пути. Осознавая, что работа в звездном городке будет беспокойной в сравнении с конторской рутиной, я все ж рискнул. Я согласился.

Лац тогда показался более коммуникабельным человеком. Может, ошибаюсь, потому как сужу с высоты своей башни. Иногда я замечал у него холодность в отношении с коллегами. Она была видна в его взгляде, слышна в голосе, но, думаю, это маска, или… Бог знает, с чем все это связано. К решению проблем он подходил осторожно, нащупывая каждый вариант. Ему важны доводы и четкие причины. Так и в дружбе соблюдался этот принцип, но я не знаю, каковы мотивы выбора Лаца? Почему он предложил впоследствии знакомство мне, а не другому? Вариантом имелось масса. Он никого не отмечал вниманием, и вдруг в поле зрения оказался: «новый интересный объект». Кстати, да, его слова. Позже он признался в этом, а я ничуть не обиделся. Странно, конечно, но я не ощущал себя подопытным материалом, или жертвой на охоте под его внимательным взглядом. Трудно и сейчас объяснить те чувства. Его холодность и сдержанность не оттолкнули вначале. За маской напускного равнодушия не пряталось клыков хищника.

Но больше мы не обсуждали тему новой работы. Молчаливое согласие возникло между нами. Забегая вперед, скажу, никто не признался, что подал документы на рассмотрение в администрацию, заведующую распределением людей по звездным городкам.

Молчаливо пустив дело по кругу (я отправил на подпись заявление об увольнении), ожидал, вызова от начальника. Ходить без нужды и проявлять инициативу не собирался. В экспедиционной конторе, как и на остальных предприятиях, все подчинено субординации. Не скачи через голову, не ищи обходных путей и будет тебе счастье. Сотрудники согласны: да, волокита, медленно, но так заведено. Традиция. Она, въевшаяся в умы некоторых подчиненных, срабатывала инстинктивно. Были и другие, кто пытался играть иначе, но их воспринимали, как безобидных чудаков, идущих против системы. Так что ходить по кабинетам бессмысленно. Есть нити распоряжений, приказов, бери и умело пользуйся этим. Дерни вовремя за нужную нить и все.

Так и я не собирался появляться в кабинете начальника. Пускай сам решает: молчаливая резолюция или беседа. Он выбрал последнее.

– Заявление об увольнении по собственному желанию удовлетворено, но с отсрочкой на неделю. Знаешь зачем? – спросил он.

– Да. Еще не нашли человека на мое место.

– Все верно, но… – Он отодвинул в сторону мою бумагу. – Индиго, прежде ты освобождаешься от всех обязанностей, кроме одной – участие в экспедиции. Я предлагаю должность руководителя. На время кампании, конечно. Эта отработка будет твоим последним заданием в конторе. Опыт ты имеешь огромный, да и ничего сложного тебя не ждет. Приедешь в Северный Город с караваном машин, заправишь цистерны топливом и вернешься домой. Теперь же ознакомься вот с этими бумагами. – Из ящика стола начальник вынул папку и передал мне. – Здесь необходимые документы для экспедиции, а также дополнительный договор. Оплата указана. В общем, возьми папку и прочти. Распишешься и вечером занесешь.

Я молча согласился. Семидневная задержка не обременит.

Я вернулся на рабочее место и ближе к концу дня пролистал документы, затем внимательно прочитал договор.

Обратил внимание на состав экспедиции. К сожалению, никого я не знал, кроме Лаца. Даже удивился на мгновение. Только что беседовали и снова вместе. Случайность.

Особо не хотелось ехать, не конкретно в Северный Город, а так… Думал проболтаюсь эти дни в конторе, рассчитаюсь и до свидания. Однако ни слова поперек начальству. Лучше не нарываться.

Мое участие в экспедиции как тот фрагмент мозаики, меняющий судьбу. Но в тот момент я сказал бы о предчувствии, о знаке свыше, нет. И предначертанности не было. Сейчас сомневаюсь. Рок всегда рядом, иногда он заявляет о себе, ставя нас на место. Мы вправе игнорировать его, но это ничего не меняет. Мы просто упускает рок из вида, не считаем судьбу частью своей натуру, и из-за этого мы имеем кривую оптику восприятия.

Я показал Лацу список участников экспедиции.

– И я там, – произнес он, вернув бумагу. – Что ж, вызовут к начальнику… Кстати, Северный Город – знаменитое место.

– Чем оно знаменито?

– Не слышал? Вопросы пространства и времени? Теория квантового луча? Телепортация биологических объектов и не только? М?

Раз звездные городки существовали на периферии моего внимания, так и Северный Город обитал в тех краях. Слышал, конечно, об изысканиях ученых, как об альтернативном пути: вместо поиска универсальной формы энергии «сверлить» дыры в пространстве и времени. Особые модулирующие генераторы, космические «струны», вариативные поля и прочие термины закружились в мозгу, но были пустым звуком.

Весь мой интерес пока ограничивался экспедицией.

Лац удивился моей инфантильности и безразличию, сказав: «И тебя начальником экспедиции назначили?» Но я был холоден, словно камень, и воспринял распоряжение шефа, как нечто обыденное, характеризующиеся одной фраза: надо, значит, надо.

Еще в пути, когда караван пробирался сквозь ночной мрак, он заговорил со мной осторожно:

– И все же не понял я шефа? Почему он назначил тебя?

– Я исполнителен. Вот и весь секрет. Не дергайся, экспедиция пройдет скучно, как по написанному сценарию. Предчувствий у меня никаких. Да и не верю в это, – ответил я Лацу.

Он посмотрел на меня угрюмо и что-то заговорил о судьбе, о тайных тропах, о подводных течениях, конечно, в аллегорическом значении. Я лишь скептически улыбнулся, напомнив ему, о рациональной составляющей его сознания. Я только закинул сеть наугад, проверяя, что скажет. Он согласился, добавив: «И все ж, и все ж». Что скрывалось за этими повторами, не знаю. Возможно, сомнения. Но некогда было колебаться. Я собирался выполнить свою работу и вернуться назад – таков горизонт моих действий на ближайшую пару дней.

Я сказал ему: «Давай спать». Мы, разложив постели, улеглись и выключили свет.

Проснулся я только однажды. Машину слегка потряхивало. Сквозь тихий гул двигателей расслышал беспомощное завывание пустынных волков. Опасаться было нечего, но беседа с Лацем о судьбе, всплыв в сонном мозгу, мигом погрязла в скептическом настроении. Недовольно выдохнув, я перевернулся на другой бок и заснул.

Вернувшись из мира сна, я заметил, что солнце косым снопом проникло сквозь оконце. Машина еще ехала, но я знал, взглянув на часы, скоро прибудем. Минут через пятнадцать-двадцать фургон замер. Я вышел наружу и, встав в недоумении, уперся взглядом в закрытые ворота. Страха и беспокойства не было. Лишь оцепеневший мозг и не единой мысли не вылезло на свет божий. Радист сказал, что Северный Город не выходит на связь. Тишина в эфире убила осознание происходящего. Я остался спокойным, но глаза, черт побери, глаза. Кажется, выдали меня. Так не пойдет. Я проклял мысленно тот день, когда решился участвовать в экспедиции.